Канарейка Великого князя (СИ) - Росса Ольга Геннадьевна

— С превеликим удовольствием, Ваше Высочество. Только мне нужны помощницы.

— Думаю, Екатерина Владимировна Львова вам поможет. Вы ведь с ней давно знакомы.

— Да, но у нас далеко не дружественные отношения, — меня напрягла перспектива сотрудничества с фрейлиной, которая ненавидит Алединскую.

— Знаю. Это всё из-за старшего брата Екатерины, верно? Она рассказывала мне, что вы отказали Николаю, когда тот сделал вам предложение, и он уехал служить на Кавказ.

Ах вот в чём дело — старший брат, значит, ухаживал за Ольгой. Я уж думала, они кавалера не поделили.

— Полагаю, совместная деятельность поможет вам наладить дружбу, — продолжала великая княгиня. — Я хочу, чтобы мои фрейлины помогали друг другу, а не плели козни и интриги.

— Я поняла вас, Ваше Высочество, — чуть вздохнула я, осознавая, что перечить и уговаривать княгиню передумать нет смысла. — Я всё сделаю со своей стороны, чтобы Екатерина Владимировна не держала на меня зла. Надеюсь, мы вместе справимся с организацией сюрприза, чтобы праздник удался на славу.

— Вот и замечательно. А теперь пора идти в столовую, гости моего супруга, наверное, уже проголодались.

В столовой собралось не так много людей, как вчера на приёме, но по моим меркам всё равно прилично: великий князь и его друзья, Елена Павловна с фрейлинами и ещё человек шесть из придворных, которые служили при чете Романовых. Стол ломился от изысканных блюд, жёлтый свет от канделябров придавал помещению уютную и тёплую атмосферу, а запахи съестного будили во мне зверский аппетит.

Трапеза неспешно тянулась за разговорами. Великий князь пребывал в хорошем настроении и был само очарование, шутил весь вечер, привлекая к себе внимание всех присутствующих. Я даже заслушалась его байками о военных.

— Еду я, значит, верхом по улице города и вижу солдата в калошах, — князь изобразил искреннее удивление и возмущение. — «Калоши? На гауптвахту!» — рявкнул я на наглеца. И что бы вы думали? Возвращается он обратно через минуту. Я ему кричу гневно: «Ты почему не исполнил моего приказания?» Он отвечает: «Исполнил, Ваше Высочество. Вы сказали “калоши на гауптвахту” — я отнёс их на гауптвахту». Смотрю, а он уже в сапогах стоит. Я не выдержал и рассмеялся. Каков хитрец, а?

Великий князь заливался смехом, все гости тоже невольно смеялись над его историей, даже я хихикала, прикрыв рот салфеткой. Глядя на хозяина дворца и его жену, я увидела очевидную пропасть, разделяющую их. Они слишком разные по характеру и менталитету. Елена Павловна всегда сдержанная, строгая, не позволяет себе лишнего, даже сейчас она слегка улыбнулась байке мужа. Видно немецкое воспитание во всей красе. Михаил Павлович, наоборот, по сравнению с ней, был более живым и общительным. Да, не все династические браки оказываются удачными.

— Интересно, какой сейчас репертуар в Большом Каменном театре? — вдруг подала голос Елена Павловна, смотря на мужа. — Я давно не смотрела балет.

— Увольте, дорогая супруга. Вы же знаете, я не очень жалую танцы, — нахмурился великий князь. — К тому же в полку скоро будет очередной смотр. Может быть, в декабре посетим оперу, как раз император обещал вернуться в столицу.

— Конечно, я забыла, что солдаты и дым пороха вам ближе, чем искусство, — в голосе Елены Павловны сквозило раздражение. Она гордо вздёрнула подбородок и посмотрела на гостей. — Простите, что-то я утомилась за целый день.

Великая княгиня отложила приборы и встала из-за стола. Все мужчины, кроме Михаила Павловича, разом поднялись с мест, провожая взглядами хозяйку дворца.

Помня о наказе патронессы, я осталась сидеть за столом, как и моя компаньонка Екатерина Владимировна.

— Теперь можно немного отдохнуть от немецкого снобизма, — хмыкнул великий князь, когда его жена покинула столовую. И вдруг он посмотрел на меня. — Я рад, Ольга Александровна, что моя супруга именно вас оставила скрасить наше мужское общество.

— Благодарю, Ваше Высочество. Мне отрадно слышать, что моё присутствие приятно вам, — улыбнулась я мужчине.

— Пойдёмте же скорее в гостиную, — князь поднялся, и за ним последовали гости. — Я жажду услышать ваш чарующий голос, Ольга Александровна. Пусть он вдохновит моих офицеров на благородные подвиги.

В его глазах светилось предвкушение и азарт. Вот и подходящий момент настал, чтобы пообщаться с Михаилом Павловичем и сблизиться с ним. В любом случае мне не помешает его благосклонность. Кто знает, чем эта авантюра закончится для меня.

Глава 20. Перестаралась

Я вошла в просторную гостиную с высокими окнами, за которыми ещё было видно алую полосу заката. На люстре не зажигали свечей — гостей было немного. Думается мне, что пользовались ею не так часто, только во время больших приёмов. Вместо неё сияли множество канделябров, хотя мне, привыкшей к яркому свету электрических ламп, всегда будет недостаточно свечного освещения.

Мужчины принялись играть в карты, усевшись за стол. Я подошла к роялю, который прятался среди фарфоровых кадок с пышными зелёными растениями. Михаил Павлович не отходил от меня ни на шаг. Он подхватил один из канделябров и, поставив его на рояль, остался рядом с инструментом.

— Что спеть для вас, Ваше Высочество? — улыбнулась я. посмотрев на мужчину.

— Чего душе вашей хочется, Ольга Александровна, — вкрадчиво произнёс он. — Ваш батюшка о вас практически никогда не рассказывал. И я даже не знал, что вы так чудесно поёте.

— Неудивительно, ведь я провела столько лет вне стен родного дома, — я кокетливо двинула плечиком. — Отец больше занят воспитанием младших детей. Для него я практически отрезанный ломоть. Выдаст меня замуж и вздохнёт с облегчением.

— Генерал Алединский, конечно, человек строгий и порой суровый, но я уверен, что он вас любит по-своему, — мягкий тон мужчины обволакивал меня, и я невольно начала волноваться ещё больше.

— Безусловно, вы правы, — улыбнулась я. — Позвольте я спою песню на английском языке?

— Будет любопытно послушать, — он изогнул бровь, а я решилась снова удивить всех репертуаром из моего времени — исполнить лирическую и чувственную песню, которую часто заказывали на юбилеях для медленных парных танцев. Пальцы коснулись клавиш, первые аккорды полились по гостиной, и я запела песню из кинофильма «Титаник», которую ещё предстоит исполнить Селин Дион на рубеже веков двадцатого и двадцать первого.

Я смотрела на свои руки, которые порхали над инструментом, и старательно выводила голосом ноты. Не заметила, как увлеклась пением, и образ Петра вдруг возник перед глазами, словно сам пролез в мою голову. Я ощутила тёплое покалывание на запястье, где как раз находилась невидимая метка колдуна, и неожиданно сбилась в нотах, а пальцы задрожали от охватившего меня волнения. Хорошо, что песня уже заканчивалась, я допела слова и быстро завершила её.

— Вам понравилось? — я подняла взгляд на великого князя, смущённо улыбаясь.

— Это было очень нежно, Ольга Александровна, — в его голосе звучало неподдельное восхищение. Я поняла, что перестаралась. Кажется, Михаил понял посыл песни как мой личный. — Я впервые слышу это произведение. Только не говорите, что слова к ней написала ваша подруга, столь скромная, что не хочет огласки своего имени. Это ведь вы написали?

Ну вот, приплыли.

— Спасибо, но нет, Ваше Высочество, это точно не я, — пролепетала я, уводя взгляд от его пристального взора. — Если хотите, могу исполнить ещё что-нибудь.

Он в ответ приподнял бровь, намекая на свою заинтересованность в продолжении. Набрав в грудь воздуха, я начала петь, подбирая более энергичные аккорды. На этот раз мой выбор пал на сонату номер пятнадцать Моцарта — я решила развеять возникшее от первой песни романтическое настроение.

Когда я закончила, в гостиной раздались аплодисменты Михаила Павловича, а затем и его гостей.

— Как прекрасно, Ольга Александровна. Ваша музыка и голос это настоящий дар, который вызывает неподдельные эмоции и чувства, — он произнёс это искренне, но мне вдруг стало неловко.