Крестоносцы (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Вжик. Емеля отправил стрелу в четвёртую лодью и потянулся за следующей, а там пустота. Всё, все двадцать стрел кончились, теперь нужно двигать примерно с версту назад, где они оставили схрон с запасом стрел и продуктами.

Стрелы летели всё реже, и наконец кончились вообще. Все пять сотен выпустили. Четыре лодьи тевтонов покачиваются на небольшой волне, разворачиваясь к ней бортом, и только пятая удирает назад.

— Будем догонять? — перевёл дух у него над ухом Фёдор.

— Не. Не успеем, пока мы туда-сюда бегаем, они до деревни доплывут, а может и на другой берег переплывут. У нас есть, чем заняться. Нужно гонца к князю послать, что четыре лодьи захватили, нужны гребцы, чтобы их к лагерю отогнать, а мы пока раненых добьём. И осторожнее, а то там какой хитрец мертвяком прикинется и пырнёт кинжалом в пузо, хорони вас потом в этом песке, тут и могилы нормальной не выкопать, осыпаться будет. Всё, пошли.

Глава 11

Событие тридцатое

Гедимин довольный-предовольный сидел у шатра-палатки Андрея Юрьевича и пил из фарфоровой чашки кофий, закусывая печеньками. Делать ему это было не очень удобно. Он вполне может ноне претендовать на медаль «Пурпурное сердце».

(«Пурпурное сердце» — военная медаль США, вручаемая всем американским военнослужащим, погибшим или получившим ранения в результате действий противника.)

Умудрился Великий князь Литовский напороться на стрелу или болт арбалетный. На его счастье, толстая стрела попала в левое плечо. Там у Гедимина и кольчуга была, и под кольчугой кожаный наплечник был. Пока стрела всё это пробивала, силу потеряла и только наконечник сумел в великокняжеское тело впиться. Этот воин его смело вырвал из плеча и побежал дальше псов рыцарей геноцидить.

Как потом посчитали, сегодня защитников недостроенного замка оказалось тридцать семь человек. Вчера ещё под восемь десятков было. Но сначала вылазка смелая псов рыцарей, которая закончилась их полным истреблением. Минус двадцать два человека. Потом десяток товарищей вылезло на стену и надвратную башню из арбалетов пострелять в артиллеристов Русского королевства. Две сотни стрельцов из них сделали ёжиков. Ещё минус десять.

Очень удачно артиллеристы Данькины и по двери отстрелялись. Первое ядро пробило дверь и угробило двоих рыцарей спешенных, которые командовали там, заставляя своих подчинённых греческий огонь гасить. А последовавшая за ядром бомба не только снесла ворота, но и разорвала на куски пятерых кнехтов, что попытались телегу подогнать к воротам, чтобы их забаррикадировать. Ещё семь в минус. Итого: без малого сорок.

Гедимин, когда ворвался в Юрбарк во главе нескольких сотен спешенных дружинников, то непонятно вообще зачем в сечу полез. Ну, постоял бы в сторонке, покомандовал. Нет! Он — храбрец в самую гущу полез. Ну, болт и словил. И при этом не только не клянёт себя, мол «чего дурак полез, всё одно читать не умею». Анекдот такой есть про медведя и лошадь. Нетушки, он доволен, как кот, получивший вместо, веником по мордочке, миску сметаны.

Ещё бы, самый настоящий князь — первым ворвался во вражеский замок, захватил его и рану геройскую получил. Ахилл современности.

— А лихо у тебя, брате, получается, — отхлебнув очередной глоток, Гедимин поставил кружку хрупкую на переносной раскладной столик и улыбу с бородатой физиономии стёр, — продашь мне эту трубу⁈

Чего и следовало ожидать.

— Не всё так просто. Ствол выдерживает три выстрела, — начал перечислять трудности профессор Виноградов, впрочем, сам понимал, что пустое это занятие.

— Так наделаем, — махнул раненой рукой Великий князь и забухтел. Ну, герой же и князь, ему стонать невместно.

— Не сможете. Нужно делать токарный станок, нужны резцы…

— Так ты мне будешь их делать! — обрадовался, что нашёл выход, Гедимин.

— Хм. А мне это зачем? — деланно развёл руками профессор Виноградов. Не отделаться от родича, так хоть цену набить.

— Так мы — родичи. Воюем у двох. Вместе, — привёл неотразимый аргумент Гедимин.

Нда. Так и есть. У двох. Одному шишки, а второму победы.

— А ежели поссоримся? И ты меня, брате, моими же пушками?

— Пушкой называется? А чего нам ссориться, ты там на юге под себя земли подбирай, Орду бей, а я тут на севере с Тевтонским и Ливонским орденами разберусь, — стратег, блин. «Орду бей». А Узбек будет только разные щёки подставлять.

— Ещё огненное зелье нужно. Ещё металлургия другая. Просто кузнецы не смогут делать. Даже не представляешь, брате, сколько всего нужно сделать.

Гедимин отхлебнул последний глоток из чашки и посмотрел её на просвет. Ну, не стекло, а костяной фарфор, но Солнце видно.

— Чудная вещь. Китайская?

Всё равно узнает. Скоро придётся начинать продавать. Иначе зачем столько труда вложил в освоение? Зачем собирал ингредиенты по всей Европе?

— Сам делаю. Вычитал в ромейских книгах, как можно фарфор лучше китайского делать.

— Знатный ты книжник, зятёк. Так что по пушкам, продашь? Сам и зельем обеспечивай и ядрами этими. Ядра ведь называются? — Гедимин встал и подошёл вплотную к Андрею Юрьевичу.

— Это очень дорого.

— С рыцарей денег выбью.

— Ты, ведь, брате, у отца моего Гродно с Белостоком забрал, воспользовавшись тем, что на нас поганые лезли. Не на помощь пришёл, а землю отчую захватил, — тоже встал со стула Андрей Юрьевич и глянул пусть и не свысока, но вровень, глаза в глаза, на Гедимина.

— Гродно? — насупился Великий князь, — А выкупи. Десять пушек этих и по сотне зарядов к ним. И десять тысяч гривен.

— Десять пушек могут стрельнуть только тридцать раз. Все вместе. Зачем тысяча зарядов? Чтобы мне сделать тысячу зарядов нужно десять тысяч гривен потратить. Нет. Десять пушек. К каждой три ствола. Это тридцать стволов. По три заряда на ствол. Это девяносто ядер. И пять тысяч гривен.

— Семь тысяч. И пятнадцать пушек, — бородка у Гедимина козлиная, на не сильно старого еврея князь похож, не на ортодокса с пейсами и в тюбетейке, а на директора районного магазина в СССР.

— Десять пушек и шесть тысяч, — а чего классный торг получается.

— Пятнадцать пушек и шесть с половиной тысяч, — упирался как три еврея одновременно Великий князь Гедимин.

Андрей Юрьевич рукой махнул. Гродно ему нафиг не нужно, ну, разве потом, когда Мазовию заберёт. Чтобы округлить владения. Там нет ничего ценного кроме леса и торфа.

— Договорились.

— По рукам, брате! За это нужно выпить. Тащи сюда свой абсент! — кто бы сомневался. Не за своим мёдом послал, а к абсенту решил присоседиться.

Событие тридцать первое

Десятник гридней Иван Болотов и десятники стрельцов Кузьма и Алексий крались за Мазаем и тем дедком в лаптях, что выделялся среди прочих большой татарской саблей в зазубринах, по невидимой почти под ногами узкой звериной тропке, иногда и вовсе пропадающей среди подлеска.

Деда звали Кирдяпа, что по мерьски значит — «главный», «повелитель». Чем он уж там повелевал Иван Болотов не знал, но дед был злой и даже дотронуться до своей сабли огромной не давал. Не иначе какому богатуру из Орды раньше принадлежала. А у маленького щуплого Кирдяпы в руках смотрелась не грозно, а смешно скорее.

— Всё дальше нельзя. Вон за тем кустом опушка, — остановился дедок и ткнул рукой в сторону еле видимых кустов.

Вообще, ночь сейчас, но луна полная, небо ясное, чуть всё же видно, что вокруг понатыкано. Вот и решили они на разведку сходить. Утром бой предстоит с ушкуйниками. Хотелось бы стрельцам посмотреть, как их можно перебить издали, под их мечи и топоры не подставляясь. С ними и Иван увязался. Как ни крути, а он всё же старший в их отряде, и потом боярин, а главное — князь Андрей Юрьевич с него спросит. Ну, если что не так пойдёт, или наоборот наградит, если свой год они тут с пользой для себя и Андрея Юрьевича проведут. А чем не польза задружиться со старшиной мерьской?