Наследник пепла. Книга IX - Дмитрий Валерьевич Дубов
— Дед, что здесь происходит? Какая обстановка? — спросил я.
— А то не видно! Болотовы ударили! — ответил Креслав, выдавая невероятный столб пламени и раскручивая его вокруг капища. Конструкт сжигал гнус и гадов, выпаривая заодно снег и лёд. — Я отвлекаю их внимание на себя. Горислава с царевичем и Адой ушли к её капищу. Они должны пробиться, а я здесь пока положу всех, кого смогу.
Затем Рарогов заметил Болотова и поморщился:
— Этот что тут делает?
— Помогает в меру сил и возможностей, — уверенно сказал я. — Он поклялся кровью.
— Ну, смотри, — дед покачал головой.
Он хотел сказать что-то ещё, но тут рядом с нами спустился Агнос, который улетал на разведку.
— Я всё посмотрел, — сказал он. — Вон в ту сторону вся эта дрянь уходит. Вперёд.
Когда мы подлетели ближе, увидели, что капище, проводником которого являлась моя мать, полностью объято огнём. И там, внутри, под его куполом, было какое-то движение.
Полагаю, Ярослав этого не видел, но для меня, всё-таки, огонь был родственной стихией. И, посмотрев сквозь пламя, я увидел: ребёнок лежал непосредственно на капище, завёрнутый в пелёнки. А мать с сестрой держали круговую оборону, выстраивая купол огня.
Но гнуса и различных гадов, движущихся по земле, было настолько много, что они своим напором постоянно сдавливали этот купол. Обугленные следы на земле говорили о том, что огненная полусфера сократилась за время своего существования по крайней мере втрое.
Змеи, жабы, какие-то ящерицы, прочая болотная жуть, не жалея себя, бросались в этот огненный купол и сгорали в нём начисто. Коптил этот факел просто нещадно, но при всём том они своими телами просаживали мощность конструкта, ослабляя купол.
Полагаю, что если бы мы не подоспели, мать с сестрой долго не продержались бы.
Агнос зашёл на посадку, чтобы мы смогли приблизиться к защите младенца.
— В этот раз подожди! — закричал мне Ярослав. — Я всё сделаю, отзову их! Потому что если этого не сделать, мы даже не приземлимся, это просто нереально!
И действительно, под нами, единым шевелящимся ковром, со всех сторон по снегу ползли всевозможные ядовитые твари.
— Давай быстрее! — ответил я. — Мои долго не продержатся.
Но одновременно с этими словами я накинул сверху на их купол свою дополнительную сферу огня. И попутно выжигал гнус поверху. Как только я это сделал, сразу же почувствовал, как мать облегчённо вздохнула.
Те твари, кто оказались между куполами защиты, сгорели начисто. Оставшиеся снаружи, пытались теперь пробить мой купол. Вот только моё пламя было куда жарче и жгло куда немилосерднее.
В это время мой спутник всё тем же ритуальным кинжалом начал распарывать себе руки, причём порезы приходились на уже затянувшиеся шрамы. То есть, он делал это не впервые.
Соскочив на землю прямо поверх шевелящейся массы, Болотов схватил первую попавшуюся змейку, шваркнул её о ближайший пень, и уже из мёртвой вытащил зуб. Затем у него в руках уже появилась чья-то шкурка, после чего уверенными движениями хирурга он вытащил кишки скакавшей мимо жабы.
— Мать моя женщина, — сказал я, косясь на него с Агноса. — Это у вас всегда такая магия?
— Обычно ещё хуже, — пожал плечами Болотов — и с этими словами выдёрнул лапу у какой-то ящерицы.
— Ничего себе, какие вы страшные люди.
— Ничего-ничего, — ответил на это Болотов. — Поверьте, вы выглядите со стороны немногим лучше.
За время этого разговора он надёргал всяких конечностей, свинтил кому-то голову, у кого-то слил кровь, кому-то опалил шкуру, плюнул, дул, выдрал волосы, быстро связал какое-то подобие кисточки. Затем вообще сделал не пойми что.
А после этого начал отбивать некий ритм.
Даже я его чувствовал. Ритм словно зомбировал. Но мне хватало сил противостоять этому самому ритму. А вот тем, кто полз в сторону купола огня этого не хватало.
Я сидел на спине летающего по кругу Агноса и в некотором ошеломлении размышлял о том, насколько разнообразны магические способности у людей. И это только в нашем мире. Что говорить о других?
Я уже не следил за Ярославом, что именно он делает, потому что делал он всё очень быстро и абсолютно непонятно. Но тут он вдруг начал натуральным образом завывать.
И при этом кровью вокруг себя вычерчивал спираль, в которую вписывал не то руны, не то какие-то особые знаки. Затем той же кровью начал писать уже в воздухе, а потом сломал пополам ту хрень, которую делал из различных животных.
И вместе с этим движением совпала самая высокая нота в его голосе.
И в этот самый момент все эти орды, которые пёрли на нас, ведомые чуждой волей, вдруг замерли. До этого у них была одна мысль, одна идея — они мчались убивать. Но Ярослав переломил это своей кровью. Своей силой он отменил приказ об убийстве. Снял с них ментальное давление. Освободил от принуждения.
И получилось, что все эти войска: гнуса, гадов, двигавшиеся со всех сторон в одну-единственную точку, внезапно утратили свою цель. Они вдруг осознали, что находятся где-то посреди зимы, где очень холодно. И вообще, для них не сезон.
Поэтому в рядах нападавших случился разброд и шатание. Некоторые змеи начали крутиться вокруг своей оси, пытаясь куда-то деться с этого снежного наста, который они раньше не замечали. Жабы пробовали зарыться в него, как в болотную жижу. Естественно ничего у них не получалось. Гнус разлетелся в разные стороны, но уже через несколько десятков метров начал падать вниз, замерзая. Магия, которая охраняла их от воздействия погоды, закончилась.
Я полагал, что ещё к вечеру из всех этих тварей не уцелеет ни одной.
Но я всё-таки не упустил момент и сжёг несколько самых больших скоплений этих уже неопасных гадов. В конце концов, им так даже лучше, мучиться не будут.
Затем я снял свою защиту и прошёл через огненный купол матери. Мне он не причинил ни малейшего вреда.
— Всё, — протянул к ней руку. — Всё закончено.
И тут обратил внимание, что руки моей матери почернели. Потому что она закрывала ребёнка. И те единичные особи, что прорвались сквозь огненный купол, покусали её. Но она не дала никому дотронуться до ребёнка. Она готова была защищать его ценой своей жизни, делать ровно то, о чём я и говорил всё время.
Почернели руки и у Ады, но та лишь
