Первый инженер императора ІІІ - Александр Вольт
— Да, с безопасностью сейчас беда, — подхватил Романович. — Банды развелись после падения Империи — шагу ступить нельзя. Да и твари всякие из лесов лезут. Мои пограничные отряды только и делают, что гоняют их туда-сюда.
— Вот именно поэтому, — вставил я слово, улучив момент, когда речь зашла о безопасности и общих угрозах. Я обращался к обоим царям, стараясь держаться максимально нейтрально, но при этом убедительно. — Ваши Величества, если мы действительно становимся союзниками, если наши цели теперь общие, то, полагаю, для нашей же безопасности и эффективности будущих действий, особенно на Севере, было бы крайне разумно наладить полноценный обмен разведданными. Со своей стороны могу сказать, что у людей Ивана Кречета, накоплен бесценный опыт выживания и навигации в Диких Землях. Они знают тропы, опасные зоны, повадки местных тварей. У ваших пограничных отрядов, уверен, тоже есть крайне важная информация о ситуации на южных и восточных рубежах, о бандах, их базах, о передвижениях каких-то неизвестных групп…
Я говорил спокойно, логично, как инженер, предлагающий оптимизацию системы обмена информацией для повышения ее надежности и эффективности.
— Объединив эти знания, мы получим куда более полную картину происходящего вокруг наших земель. Это позволит нам действовать на опережение, предвидеть угрозы, планировать совместные операции — будь то зачистка бандитского логова или организация безопасного маршрута для экспедиции на Север. Это… это просто логично для союзников.
Романович резко повернул ко мне голову. Его серые глаза сузились, в них читалось откровенное удивление. Он явно не ожидал такого предложения от меня. Инженер, рассуждающий о стратегической разведке и обмене информацией? Он бросил быстрый взгляд на Долгорукова, словно пытаясь понять, не была ли это заранее спланированная им идея.
Алексей Петрович сохранял невозмутимость. Хотя я заметил, как его бровь слегка дернулась от удивления. Он смотрел на меня с плохо скрываемой гордостью, мол, вот, полюбуйся, Олег Святославович, каких людей я нахожу и приближаю.
Романович несколько секунд молчал, переваривая услышанное. Он снова посмотрел на меня, потом на своего политического визави, который сидел с видом полнейшей невозмутимости, и вдруг его суровое лицо расплылось в широкой, искренней улыбке, которая быстро переросла в громкий, раскатистый хохот. Он хлопнул себя мозолистой ладонью по колену так, что дубовая лавка под ним заскрипела.
— Ха! Ай да барон! Ай да голова! — смеялся он, качая головой. Смех его был грубым, мужским, но не злым, скорее — удивленно-восхищенным. — Обмен разведданными! И ведь как складно говорит, чертяка! Алексей Петрович, — он снова повернулся к Долгорукову, все еще посмеиваясь, — ты точно уверен, что он только инженер? Уж больно по-государственному мыслит!
Долгоруков тоже улыбнулся, на этот раз более открыто, довольный произведенным эффектом. Он слегка пожал плечами, словно говоря: «А чего ты ожидал? Я же говорил, что он особенный».
— Талантливый человек талантлив во всем, Олег Святославович, — произнес он с легкой ноткой превосходства в голосе. — Барон Кулибин обладает не только техническим складом ума, но и стратегическим видением. И я рад, что ты это оценил. И именно поэтому он моя правая рука.
Романович, отсмеявшись, снова посерьезнел, хотя в глазах его все еще плясали веселые искорки. Он кивнул мне, теперь уже с явным уважением.
— Что ж… барон… в этом есть резон, — признал он. — Действительно, знать, что творится у соседа и в диких землях — дело полезное. Обсудим и это. Организуем каналы связи, назначим ответственных. Итак, — он обвел нас обоих взглядом, — подытожим. Союз. Освоение Севера под твоим, барон, техническим руководством и моей военной защитой. Свободная торговля между нашими городами. И… обмен информацией. По рукам?
Он протянул свою широкую ладонь через стол сначала Долгорукову.
— По рукам, Олег Святославович, — твердо ответил Алексей Петрович, пожимая его руку.
Затем Романович повернулся ко мне и протянул руку мне.
— По рукам, Ваше Величество, — ответил я, снова крепко пожимая его ладонь. На этот раз в его хватке не было прежней настороженности, скорее — признание равного, пусть и в другой сфере.
Союз был заключен. Пока что на словах; хрупкий, полный подводных камней, но — заключен. Впереди была огромная работа, множество трудностей и опасностей. Но и перспективы открывались поистине головокружительные. Я чувствовал, как история поворачивается здесь, на этом маленьком острове посреди древнего озера. И я был не просто свидетелем, а одним из тех, кто держал руку на штурвале этого поворота.
— Предлагаю устроить большую ярмарку, — вдруг нарушил молчание Алексей Петрович. Как я и сказал, аккурат между нашими городами. Поставим шатры, пригласим лучших скоморохов, устроим кулачные бои, накроем столы… Организуем знатный кутеж! Пусть народ гуляет, веселится, торгует, знакомится. А мы, — он сделал паузу, обводя взглядом сначала Романовича, потом меня, — в самый разгар празднества объявим о нашем союзе. Торжественно. На публику. Чтобы каждый знал — отныне Великий Новгород и Старая Русса — одно целое.
Романович одобрительно хмыкнул, поглаживая свою густую бороду. Идея ему явно пришлась по душе. Массовые гуляния, демонстрация силы и единства — это было в его стиле.
— Верно говоришь, Алексей Петрович! — подхватил он зычно. — Народ должен видеть! И не просто слышать слова, а видеть символы! Предлагаю к тому дню создать новый имперский стяг! — его глаза загорелись азартом. — Единый! Чтобы наш волк, — он гордо выпятил грудь, — и твой… кто там у тебя на гербе…
— Грифон, — спокойно подсказал Долгоруков.
— Вот! Чтобы наш волк и твой грифон были вместе! На одном полотне! Сила и мудрость, а? — он громко рассмеялся своей идее. — И бумагу нашу подпишем прямо там, на помосте, перед всеми! Чтобы ни у кого сомнений не осталось в нашей открытости и серьезности намерений! Чтобы каждый лавочник, каждый пахарь видел, что цари вместе, что врагам теперь ходу не будет!
— Отличная мысль, Олег Святославович, — кивнул Долгоруков, его лицо выражало полное одобрение, хотя я был уверен, что он уже прикидывал, как использовать этот «новый имперский стяг» в своих целях.
