Через пятнадцать долгих лет - Дмитрий Алексеев

Волчьего воя больше не слышали, а этим же утром отправились дальше. Серафиму наложили тугую повязку, поэтому часть пути он шёл самостоятельно и садился в нарты, когда сил не оставалось.

На пятнадцатые сутки похода по Селемдже они увидели первые дома Февральска.

На следующий день золото было успешно спрятано, а два авантюриста не стали задерживаться и перенеслись назад в двадцать первый век.

Блеск золота обещал многое и хотелось поторопиться.

— 21 —

Серафим сидел на кровати и шумно дышал. Его заплывшее лицо отдавало синевой и подёргивалось в такт ударам сердца. Заметно, что боль была почти невыносимой и лишь присутствие рядом Артёма сдерживало старика от стона. Кроме того, ноги тоже опухли, как будто от слоновьей болезни, а руки непрерывно дрожали.

— Слышь, Артёмка, наведи воды в ванну погорячее, вроде от этого боль отпускает, — почти шёпотом попросил старик.

Артём, самочувствие которого ненамного лучше, быстро исполнил просьбу. Он уже десять раз пожалел, что взял старика в путешествие, но вроде тот сам просил. Ясно, что следующего провала в прошлое, Серафим не переживёт.

Сейчас он лежал в горячей ванне, прикрыв глаза и рукой поманил Артёма:

— Вот и сходил я в мир Сна в последний раз, а ты не останавливайся, всё-таки, там приключений побольше. Да и деньжат постарайся заработать. Тебе от них хуже не будет. Мою долю отдай деньгами, не хочу я опять связываться с золотишком. Да мне много не давай, лишь бы хватило на дорогу в поселение. А там они и совсем не нужны. К концу жизни начинаешь понимать, что главное: здоровье, крыша над головой, неплохо бы и надёжную женщину иметь, а остальное — мишура.

Ты меня проводи в Яоми, а там я уже сам справлюсь; знакомых там много — помогут. А золото оставь себе; ты парень не жадный, оно тебя не должно погубить. Меня жадность сгубила, а ты ей не поддавайся. Жильё, еда, ну и всякие необходимые вещи есть и хватит. Лучше женщину найди себе под стать и воспитывай детей. Да что я тебе советую: ты умнее и сильнее меня, сам разберёшься!

Серафим надолго замолк, потом с трудом вылез из ванны и ползком на кровать.

— Ты уж без меня тут, а я тебе только обуза.

Старик то ли уснул, то ли потерял сознание, но дышал, как и раньше. Когда стемнело, Артём выкопал золото, убедился, что всё цело и опять прикопал. Забрать решил в последний день перед отъездом, а пока пусть лежит там.

Целую неделю Серафим боролся за жизнь и выдержал. Он уже нормально передвигался, но, конечно, никаких грузов нести не мог, поэтому весь запас ложился на плечи Артёма. Когда приехали в Хабаровск и пришли в квартиру Кравцова, Серафим окончательно ожил и с удовольствием ждал возвращения в родную деревню.

Артём отдал из своих ему сто тысяч рублей, даже это Серафим не хотел брать, но потом согласился. Через два дня Артём сопроводил друга до Яоми, вернулся домой и долго смотрел в зеркало.

— Отёки почти сошли, значит, можно собираться на работу, — прокомментировал он отражение в зеркале. — Надо бы пристроить часть золота. Об этом ещё надо думать, но основная работа сделана.

Кравцов улетел на Сахалин и, с отличным настроением, продолжил достройку цеха. Эта работа ему нравилась и даже в страшных снах не предполагал, что закончится так скоро, а именно, через полгода.

Газпром стал участником проекта с японцами и всюду расставлял своих людей. Артём никак не учитывал, что это его коснётся, поэтому спокойно работал. Однако, вскоре был назначен над ним менеджер, курирующий от Газпрома его производство. Этот менеджер по фамилии Яковлев, был на пять лет моложе Кравцова и всеми силами стремился сделать карьеру. Почему-то, основным делом его стала критика всех распоряжений начальника цеха и письменные жалобы руководству на некомпетентность Кравцова.

У Артёма взыграла гордость, мол я тут всё сделал, а вы со мной спорить! Думал, что без него не обойдутся и решил пошантажировать руководство: подал заявление на увольнение, надеясь, что придут к нему с извинениями. К некоторой обиде заявление подписали в тот же день без отработки, благодаря ходатайствам менеджера Яковлева.

«Значит, судьба», — смирился Артём и решил готовиться к переезду в Питер.

Всем кажется, что на новом месте жизнь уж точно расцветёт.

— 22 —

Ещё до путешествия в прошлое у Артёма и Серафима зашёл разговор о реализации золотых самородков.

— Я в артели десять лет его добывал и знаю, что законным способом песок и самородки не продашь. Нужна лицензия на добычу, а в ломбардах принимают только золотой лом и боятся брать песок, — уверенно говорил Серафим. — Конечно, полно всяких мошенников, но можно попасть на такого, как в моём случае и сесть на столько же. Тут нужны надёжные люди.

— А у тебя не осталось знакомых из артели? Может через них?

— Есть один, тоже старый, когда вернёмся, свяжусь с ним.

Однако, возвращение было настолько тяжёлым, что Серафим заторопился в свою деревню, а Артёму оставил только адрес своего приятеля. Артём поспешил работать на Сахалин и вспомнил про адрес только через полгода, когда злой и обиженный вернулся в Хабаровск.

«Кто только придумал и вырастил этот класс — менеджеры? Ничего глупее нет: вроде специалист в любой отрасли. Полный абсурд! Раньше нормальному инженеру, кроме института ещё пять лет надо отпахать на заводе или в КБ, чтобы стать более-менее специалистом, а сейчас? Нахватался терминов дурацких на разных семинарах и думает, что может научить инженера, слесаря или станочника эффективнее работать. Главное — составить проект и определить стиль управления и дальше само пойдёт! Зла не хватает! Если инженер раньше не попробовал руками сделать конструкцию, то просто не имел морального права учить других. Вот это — настоящий менеджмент!» — Кравцов злился просто от бессилия и очередной неудачи. К сожалению, получалось, что без адекватного хозяина весь его опыт был никому не нужен. Начать дело самому не было средств, по крайней мере раньше, поэтому Артём торопился сбыть самородки.

Бывший бригадир артели, где работал Серафим Иванович, уже пять лет жил в посёлке Корфовский в своём доме и занимался потихоньку пенсионерскими делами. Звали его Георгий Степанович Грабарь. Ещё во время трудовой деятельности его трижды пытались привлечь за незаконный оборот золота, но тот имел друзей во