Через пятнадцать долгих лет - Дмитрий Алексеев
Правда, слухи ходили, что он также помогает «диким» старателям пристроить песок и самородки, но это только слухи, ничем не подтверждённые.
Артём не собирался вываливать на бывшего старателя сведения о количестве «желтяка» у него, а для начала решил устроить пробную проверку.
Как раз было какое-то гулянье, связанное с днём основания посёлка. Как обычно в небольших селениях, кроме всех местных приехали родственники из города и многие бывшие жители. Так что праздник напоминал размахом цыганскую свадьбу, к тому же администрация выставила столы с бесплатным угощением, правда, спиртного там не было и его приходилось докупать самим жаждущим. Но за этим остановки не стало.
Артём гулял по площади уже пару часов и дожидался, когда народ дойдёт до той кондиции, когда все люди братья, а некоторые даже сёстры. Наконец, заметил одного пожилого мужика в достаточном подпитии, но держащегося на ногах, и попытал его:
— Слышь, отец, сказали мне, что видели здесь самого Грабаря. Интересно было бы взглянуть.
— Чё, городской, что ли? — икнул перегаром мужик. — Вон же Георгий Степаныч на самом почётном месте в синем костюме.
Действительно, знаменитый земляк сидел на самом видном месте, а по краям расположились два «братка» с маленькими глазами, но с большими кулаками.
Гулянье было в самом разгаре, народ веселился, танцевал и поднимал градусы, не обращая внимания на почётных гостей. Поэтому Артём развязной походкой подошёл прямо к Грабарю. «Братки» начали немного приподниматься, но Кравцов одарил их лучезарной улыбкой и обратился к хозяину:
— Ехал мимо и не удержался выразить уважение заслуженному старателю, Георгий Степанович! Заодно, и привет передать от вашего бывшего артельщика Серафима Брызгуна. Мы с ним как бы коллеги и хорошие приятели.
Грабарь целую минуту изучал Артёма, потом разродился:
— Помню Серафима. Срок-то у него вроде давно кончился. Ты погуляй вокруг, а как уходить буду, то и поспешай за мной.
Артём так и сделал, периодически оглядываясь на бывшего артельщика. Грабарь явно перешагнул уже семидесятилетний рубеж, но выглядел крепко, не носил очков и не нуждался в поддержке своих охранников. Его широкое и довольно грубое лицо, тем не менее, излучало полное знание жизни и маленьких людишек, мельтешащих у его ног.
Кравцов не сомневался, что Грабарь вычислил все его намерения и сделает так, как ему выгодно. Вопрос был только в том, устроит ли это Артёма.
Только через час, убедившись, что большая часть односельчан от выпитого начала разговаривать по-русски с китайским акцентом, старый артельщик привстал со своего места и пошёл в сторону от площади.
Артём пристроился сбоку и чуть сзади.
— Сам где работал? — спросил Грабарь, даже не убедившись, рядом ли Артём.
— У Матвея Брызгуна первым заместителем, потом на Сахалине цехом командовал, — честно ответил Кравцов, понимая, что врать глупо.
— Ишь, начальник вроде, а к простому старателю за помощью пришёл, — усмехнулся Грабарь, сделал длительную паузу. — Песок или самородки?
— Самородки и сплавленные бруски, — не стал финтить Кравцов.
— Неси сразу всё, по частям принимать не буду. Если понравится, деньгами не обижу, — сказал старик, глядя прямо вперёд. — Так сколько?
— Сорок килограмм, — Артём внезапно понял, что хитрить с этим прожжённым дельцом только во вред.
— Ишь, как, — только и сказал Грабарь, но вроде с уважением. — Завтра приноси к 10 часам всё к четвёртой лодочной станции. Там ребята встретят и проводят. — Грабарь кивнул на охранников и скрылся в доме.
Удивительно, но Артём совсем не волновался, видимо, потому что получил добычу почти без усилий. Потерять не хотелось, но нервничать из-за этого? Придумаем что-нибудь ещё.
Утром Кравцов привёз тяжёлый груз в чемодане с колёсиками и увидел охранников-близнецов издалека. Те тоже заметили его, но больше следили, не идёт ли кто следом.
Один из них кивнул в сторону шикарного катера с крытой кабиной и сам поднялся следом. Артём устроился у иллюминатора, катер медленно выполз из затона, а затем резко набрал максимальную скорость, при этом нос приподнялся и катер вышел на режим глиссирования. Так быстро Артём на катерах не ездил.
Через час они обогнули очередной остров по Амурской протоке и прошли мимо дачных посёлков. Проток и заливчиков в тех местах много, поэтому Артём и не пытался запомнить. Ещё через час на левом берегу причалили к деревянному пирсу у небольшого полуострова, который тянулся метров тридцать и упирался прямо в высокое крыльцо длинного двухэтажного деревянного дома. Во дворе высился ветряной генератор и слышны звуки мотор-генератора.
«Ну, да, на островах же нет электричества, — вспомнил Артём, — а тут — полная автономность».
На крыше стояла тарелка спутникового телевидения и ещё несколько ему не знакомых антенн.
«Хорошо обосновались, ребята. Обзор во все стороны, катеров мощных не меньше пяти, вездеходы под навесом, и убегать есть куда. Не сомневаюсь, и оружия достаточно. Да, кто их тронет? Наверняка, рука лохматая и здесь, и в столице», — подумал Кравцов и увидел на открытой лоджии второго этажа в кресле самого хозяина. Тот слегка кивнул на приветствие и показал глазами на вход.
Внутри на первом этаже просторный зал для приёма гостей с великолепной отделкой и картинами на стенах. Картины были явно оригиналы местных художников и дальневосточные пейзажи тоже узнаваемы. Парочка картин посвящена работе по добыче золота, ручной и на драге. Это уж вкус хозяина.
Георгий Степанович в просторном халате, похоже, подражая русским помещикам 19 века, как их показывают в кино, спустился по широкой лестнице и присел на диван. Вместе с ним из боковой двери вышли двое пожилых мужчин в фартуках с непроницаемыми лицами и подошли к Артёму.
Один просто протянул руку, Кравцов без моральных терзаний отдал ему чемодан, после чего парочка в фартуках скрылась в ту же дверь.
Грабарь включил телевизор с фильмом ВВС о природе с минимальным звуком и предложил Артёму:
— Выпьешь что-нибудь?
— Не могу, пить не положено по должности, — отказался Артём.
— Ишь, как, — ухмыльнулся хозяин, не глядя на собеседника. Непонятно, что он выражал этой универсальной фразой: уважение или насмешку.
Один из охранников быстро вынул из бара бутылку коньяка и налил Грабарю. Тот несколько минут потягивал из рюмки и, заглядывая на экран, спросил:
— Серафим-то не озлобился на зоне?
— Нет, вполне доброжелательный, но силёнок, конечно, поубавилось. Семью только всю похоронил и совсем одинокий.
