Гаремник. Книга первая - Владимир Геннадьевич Поселягин

— Спасибо, я оценил.

— Смотрю мои сотрудники перестарались.

— Ваши поработали?

— Я начальник Особого отдала Западного фронта, Цанава.

— Не скрываете, хоть за это спасибо. И что вам нужно? Имейте ввиду, я поклялся ничем особистам не помогать, в медицине тоже.

— Так сильно злы на моих людей?

— Вы даже не представляете как.

— Хм, я хотел предложить в качестве добровольцев троих моих сотрудников, в боях двое потеряли руки, один ногу, сейчас в госпиталях. Ну и помочь моему свояку, полковнику Хазину. Вы знакомы.

— Насчёт полковника вопросов нет, он к вашей гнилой службе отношения не имеет. Про сотрудников забудьте.

— Ещё вернёмся к этому вопросу. Вы в курсе что стало с Голубевым? Это он снял вас и направил под Великие Луки, с понижением в звании.

— Любопытно было узнать.

— Расстреляли. Приговор уже исполнен.

— Не слишком жёстко?

— Вы написали запрет на эвакуацию комиссара в тыл?

— Да, было такое.

— По приказу Голубева, уже через час как вас отправили в Москву, тот оправил раненого на машине в госпиталь.

— Он идиот? Он же не переживёт дорогу.

— А он и не пережил. Следствие вело Политуправление. Правда, перед этим я его прикрыл, и сказал: Или он вернёт тебя, вернув всё что снял, или сам получит звание военфельдшера и отправиться на самый горячий участок. Ох как тот бегал, даже вышел на осназ НКВД, отправил бойцов к Великим Лукам, к тому моменту уже известно, что дивизию разгромили. Кстати, вас бойцы видали со стороны, с другими пленными, отслеживали. Вели себя достойно. Правда, промахнулись немного, вас вывезли, за два дня до назначенной операции по вашему освобождению. Хорошо вас повезли в сторону основной базы отряда. К тому моменту бойцы нашли брошенный танк, добыли топливо и снаряды и пустились за вами в погоню, кроша всё на своём пути.

— Да ладно⁈ — изумлённо воскликнул я, а я действительно был шокирован. — Видел я этот танк, немцы успели свернуть в лес и тот мимо проехал, видимо не увидели нашу машину. Я там убил охрану и рванул в тыл. А потом видел два бойца осназа, несли третьего. Я ещё прикрыл их, из трофейного автомата почти уничтожил взвод пехоты, что попятам за ними гнался. Ну и сам успел сбежать, когда увидел цепь прочёсывания. Я это указал во время допросов.

— Да? Надо будет почитать. Я не в курсе был, — ответил комиссар, по виду не лгал. — Почему к бойцам не вышли?

— Не видел смысла, да и преследователей приметил. Вот ж судьба какая.

— Да уж. По Голубеву, раз мою просьбу он не выполнил, то был передан Политуправлению. А там уже следствие провели, и выяснили что тот даже не читал больничные листы, просто приказал и подписался в листе направления. Типичная халатность. Сначала хотели десять лет, с лишением всего, но там ещё нашли, вот и шлёпнули. Шесть дней назад. Навёл его на вас, оболгав некто Хазанов, кладовщик.

— Знаю, видел его довольную рожу.

— Он сбежал. Ищут как дезертира.

— Там сержант Светличная, он на неё слюни пускал. Поставьте наблюдение за ней, рано или поздно он рядом мелькнёт.

— Даже так? Учту. А по вам, звание вернули, посчитав снятие незаконным. Был наказан замначальника одного из отделов. Направлен на фронт, в одну из армий. Так что документы и форму вам вернут по вашему званию. Ну и конечно же всех причастных к тому что с вами случилось, накажут, однако, может всё же измените своё решение? Люди делали свою работу.

— С Хазиным проблем нет, только донора руки сами ищите, а вот с остальными сразу забудьте. Не сделаю.

— Звание майора. То есть, военврача второго ранга. Орден.

— Меня это не особо интересует. Я после войны на гражданку уйду, думаю где устроиться директором санатория. Поэтому звания мне не важны. Награды?.. За такое и носить не буду, это не честно заработанное. Да и не продаюсь я.

Тот и так, и эдак, но стоял на своём. По виду тот не отказался от идеи и других своих людей пропустить под такое лечение, но отложил это дело, пока только насчёт Хазина договорились. «Запчасть» найдут, я описал что нужно, тот записал, размер руки должен совпадать, внешний вид, понятно группа крови. Да в принципе всё, что такое ДНК объяснять смыла не видел. Тот пообещал поискать среди пленных немцев донора. На мой возмущение ответили:

— Немцы свояка руки лишили, пусть возмещают, — сказал как отрезал. — Понятно всё под подпиской о неразглашении.

То, что мне минимум два месяца восстанавливаться, а лучше три, тоже объяснил, пусть за это благодарит своих сотрудников, оговорили. В принципе время не критично, главное я согласен. Так что лечусь, восстанавливаюсь, дальше проведём операцию. Время на поиски донора есть. Я не против был, чтобы другие советские врачи наблюдали что делаю. Кроме Виноградова, его видать не хочу. В общем, договорились, и тот ушёл. Так по сути до дня операции мы и не встретимся, он не нужен. Отдаст распоряжения и улетит на место службы. Так что, лечимся. И думаю тот вот что решил. Не ну поговорил со мной, посмотрит, как я с Хазиным поработаю. Если всё удачно, то другие врачи на моём опыте поработают с его сотрудниками. Уверен, с такими мыслями тот уходил. Ну удачи. Интересно, он понял, что и он моими услугами никогда не воспользуется? Что он также в чёрном списке? Не заметил в нём догадки. Может и понял и виду не показал, так-то на дурака совсем не похож. Умный, зараза. А после ухода комиссара принесли обед. Ждали, когда гость уйдёт. Что-то, а кормят тут ну очень вкусно. Только после обеда дошли руки, вернее правая рука, до писем. Надо домой написать очередное. Что в Москве.

Выйдя на улицу, я поёжился, и запахнул шинель. Новая, комсостава, со знаками различия военврача третьего ранга. Документы справили, форму сделали, но я лечусь. Вообще месяц прошёл с момента как в больницу положили, сегодня двадцать пятое октября. Вообще уже на зимнюю