Красавчик. Часть 2 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

Разбудил меня Юрий Григорьевич. Сегодня утром он ушёл на работу. Несмотря на то, что суббота уже три года как считалась в СССР выходным днём. Этот момент я выяснил ещё в пансионате во время общения с Нареком и Аркадием (превратил своё незнание в шутку, чтобы не выглядеть пришельцем из другого времени). Я увидел над собой раскрасневшееся от жары лицо прадеда, услышал доносившееся со стороны кухни позвякивание посуды, почувствовал запах жареного лука и варёного мяса. Взглянул на часы — отметил, что мой прадед сегодня вернулся с работы раньше, чем обычно (я проспал тот, момент, когда Юрий Григорьевич входил в квартиру).

Я снова прислушался. На кухне сейчас действительно кто-то грохотал. Ещё там не умолкал радиоприёмник.

— Вставай, Сергей, — сказал Юрий Григорьевич. — Варя уже сварила суп.

Суббота для меня продолжилась встречей с Варварой Юрьевной (моей сорокалетней бабушкой). В честь этой встречи я сразу же после пробуждения натянул шорты — не щеголял по квартире в китайских трусах. Поприветствовал бабушку Варю с порога кухни. Варвара Юрьевна наградила меня ответным приветствием и внимательным, настороженным взглядом. Она сегодня принарядилась в фартук своего отца, хозяйничала в кухне без всякого смущения. Этот факт меня совершенно не удивил: я с детства привык к подобному поведению бабушки Вари. Не удивили меня и её колкости. Хотя раньше она их адресовала не мне, а всё больше своему мужу.

— Ты б футболку-то надел, братец, — сказала Варвара Юрьевна. — Сан Саныч говорил, что в Москве сейчас орудует банда сантехников. Расхаживают по квартирам граждан почти голые. Пугают женщин, дерутся с мужчинами. Смотри, братец: примут тебя за бандита — завтра проснёшься не в квартире отца, а в изоляторе временного содержания. Ты уже бывал в таких местах, братец?

— В обезьяннике, что ли? — переспросил я и зевнул. — Бывал пару раз. По молодости и по глупости.

Я уселся за стол напротив Юрия Григорьевича.

Бабушка Варя тут же поставила перед нами по большой тарелке с парящим супом.

— Что ж ты такого натворил? — спросила она. — В эти пару раз.

— Оказывался не в том месте и не в то время.

— Это как понимать?

— Шёл мимо, никого не трогал…

— Поскользнулся, упал, очнулся, гипс? — сказала Варвара Юрьевна.

Она поставила на стол тарелку с супом и для себя.

— Примерно так всё и было, — ответил я. — Только без гипса.

Варвара Юрьевна усмехнулась.

— Как же нам повезло, что ты приехал к нам уже повзрослевший и мудрый! — сказала она. — Попрошу Сан Саныча, что бы он не выпускал тебя быстро из этого… Как ты сказал? Из обезьянника? Если ты всё же окажешься недостаточно поумневшим.

— Спасибо, ба… сестрёнка. Ценю твою заботу.

Юрий Григорьевич выразительно кашлянул — будто скомандовал «брейк».

— Сергей, — сказал он, — Варя предложила прогуляться в кино. Втроём. Пойдёшь с нами в кинотеатр?

— Вечером мне будет не до кино, де… папа, — ответил я. — Вечером у меня тренировка. Или ты забыл?

Мне показалось: от моего слова «папа» Варвара Юрьевна вздрогнула и скривила губы.

На пару секунд в кухне установилась относительная тишина: лишь потрескивала газовая плита, да чирикали птицы за окном.

Я окунул в суп ложку.

— Не будет сегодня тренировки, — заявил Юрий Григорьевич. — Сделаем тебе выходной. Вчера ты весь синий вечером был. Того и гляди схлопочешь инсульт. А мне тебя, Сергей, лечить пока нечем: Саня ещё не раздобыл второй платок.

Варвара Юрьевна усмехнулась и дёрнула головой.

— В кино сегодня пойдём, — сказала она. — Посмотрим, на кого вы потратили прошлые платки.

Она будто бы с вызовом посмотрела мне в глаза.

— Купила вам билеты на фильм «Три дня до лета», — сообщила она. — Знаю: все его уже видели… кроме меня. Хоть посмотрю сегодня на эту Лену Лебедеву. Может, пойму, что вы в ней нашли. Глядишь, узнаю, чем она лучше тех людей, кому эти платки не достались.

В её голосе и во взгляде я почувствовал нескрываемый упрёк.

Поелозил ложкой в тарелке и сказал:

— Вкусный суп.

Варвара Юрьевна усмехнулась.

— Врун ты, братец, — сказала она. — Ты мой суп ещё даже не попробовал. Но он действительно вкусный.

На кухне мы долго не засиделись. Потому что с момента моего сегодняшнего пробуждения и до начала киносеанса оставалось всего лишь два с половиной часа. По пути к метро в основном говорили Юрий Григорьевич и Варвара Юрьевна. Они обсуждали свою работу. Пару раз они попытались втянуть меня в беседу. Бабушка Варя поинтересовалась, какие фильмы мне нравятся. Я сухо перечислил ей все те советские кинофильмы, которые во время наших бесед в пансионате Алёна назвала стоящими (хотя сюжет примерно каждой второй из этих кинокартин я не знал или не помнил). Я благоразумно умолчал о том, что примерно десять предыдущих лет я смотрел почти исключительно голливудские фильмы.

На Арбатскую площадь мы приехали за полчаса до начала сеанса. Полюбовались на афиши, что красовались у кинотеатра «Художественный». Из всех представленных там новинок кинопроката я узнал только «Приключения жёлтого чемоданчика» и «Три дня до лета». Прочие названия помнил лишь смутно или не помнил совсем. Хотя мужское лицо на афише фильма с названием «Возвращение 'Святого Луки» выглядело знакомым. Фамилию этого актёра я всё же не вспомнил, а у своих спутников её не спросил (на случай, если этот актёр сейчас был знаменитостью и моё неведение покажется бабушке Варе странным). На входе в кинотеатр я вдохнул запах табачного дыма, но не уловил аромат попкорна.

В кинотеатре я занял место по правую руку от своего прадеда. Варвара Юрьевна села слева от отца. Я не следил за бабушкиной реакцией на развернувшееся на экране действо. Потому что наблюдал за игрой Елены Лебедевой. Сюжет кинофильма меня сегодня не интересовал. Я не прислушивался к репликам актёров. Зато внимательно следил за выражением Алёниного лица. Отметил, что Лебедева на экране не походила на ту Алёну, с которой я общался на море. Здесь у неё едва ли не фанатично блестели глаза. Она была настоящей «комсомольской активисткой». В её образе на экране я увидел задорное веселье. Но не заметил той спокойной иронии, к которой привык за время общения с Алёной в пансионате.

С Варварой Юрьевной мы расстались ещё в метро. Бабушка поехала домой — мы с Юрием Григорьевичем отправились в его квартиру. По поводу актёрских способностей Лебедевой моя сорокалетняя бабушка после просмотра фильма не обронила ни слова (даже не пошутила на эту тему). Зато об Алёне много говорил по пути от метро мой прадед. Юрий Григорьевич озвучил мелькнувшую сегодня и у меня в голове мысль о том, что «Три дня до лета» стоило посмотреть уже только из-за Лебедевой (особенно из-за той сцены купания, которую показали в начале фильма). Мой прадед заявил, что у Орловой нашлась достойная преемница. Юрий Григорьевич поинтересовался у меня, в каких фильмах снималась Елена Лебедева сейчас.

Я ответил прадеду, что Алёна пока отвергла все предложения о съёмках. В том числе, она отказалась от роли в фильме, который даже я считал шедевром советского кинематографа. По запросу прадеда пересказал сюжет фильма «Офицеры». Упомянул о том, что в фильме одну из главных ролей сыграл Василий Лановой. Предположил, на какую роль в этом кино приглашали Елену Лебедеву (хотя Алёна мне об этом не говорила). Даже спел прадеду песню «От героев былых времён» — сделал это без музыки, под аккомпанемент из наших шагов, птичьего чириканья и рычания проезжавший мимо нас по шоссе автомобилей. Текст песни Юрию Григорьевичу понравился. А вот моё исполнение он не оценил. Сказал, что пение — занятие не для меня.

Субботний вечер мы с Юрием Григорьевичем провели дома. Я снова делился с прадедом воспоминаниями о будущем. Вновь вывалил на него ворох информации. Вот только не подкрепил её точными датами, произошедших в этом будущем событий. Не припомнил я имена и фамилии участвовавших в тех исторических событиях персонажей. Даже информация об изменениях в нашей стране в конце восьмидесятых и начале девяностых годов в моём изложении звучала сумбурно. Я часто путался в последовательности событий. Понял, что раньше акцентировал своё внимание вовсе не на том, о чём меня сейчас расспрашивал прадед.