Апостол Кармы - Максим Злобин
Разноцветные спеллы летели в разные стороны и буквально всё пространство наполнилось губительной магией, но вот ведь чудо: что бабушки, что охранники, что консультант Володя во всей этой кутерьме оставались невредимы. Снаряды отскакивали от них, будто бы их защищал волшебный барьер.
И это тоже, — могла бы поклясться Ксюша, — заслуга парня.
Он пользовался ВСЕЙ магией.
Вообще ВСЕЙ.
Пускай Рыжикова была далека и от аристократии, и от магии, она прекрасно знала, что это невозможно. У мага есть дар, и он ограничен рамками своего дара. Однако же своими собственными глазами видела всё происходящее.
Бой завершился уже через минуту.
Опознание налётчикам явно не грозило, потому как от них не осталось практически ничего. Парень же в свою очередь одёрнул рубашку, неловко прокашлялся в кулак, и подошёл к её окошку.
— Нас, кажется, прервали, — обезоруживающе улыбнулся он, а потом положил перед ней раскрытый на главной странице паспорт с и талончик с номером: — «В» ноль-ноль-три.
— Д-д-да, — кивнула Ксюша и опасливо посмотрела в зал; люди на всякий случай продолжали лежать на полу. — Что вы хотели?
— Я хотел бы узнать, нет ли у вас в банке вкладов на имя Сергея Романовича Каринского? — парень потыкал пальцем в паспорт. — Это я. Думаю, отец должен был позаботиться обо мне.
— Секундочку.
Непослушными пальцами, Рыжикова кое-как прожала нужные клавиши.
— Да, — сказала она. — Есть вклад на ваше имя на сумму пятьсот тридцать тысяч восемнадцать рублей. Но если вы снимете его досрочно, то тридцать тысяч восемнадцать рублей сгорят безвозвратно и…
— Переживу, — опять улыбнулся парень и достал из кармана карточку. — Прошу вас, переведите всё сюда.
— Но, — потерялась Ксюша. — Эта карта не на ваше имя. Кретов…
— … Эдуард Валентинович, мой хороший друг и сослуживец. Я полностью ему доверяю. Пожалуйста, переводите, всё в полном порядке.
Сглотнув болючий комок в горле, Ксюша опять кивнула и опять сделала так, как хочет этот псих. Или не псих? От той ярости, с которой господин Каринский только что разбирал людей на молекулы, не осталось и следа.
— Готово, — кивнула Ксюша.
— Спасибо, — парень забрал документы и уже собрался уходить, как вдруг остановился и посмотрел ей на бейджик. — Ксения, у меня к вам ещё одна просьба.
— Да?
— Запишите, пожалуйста, свой номер телефона на какой-нибудь листочек.
— З-з-зачем?
— Двенадцать лет дома не был, — пожал плечами Каринский. — Уже забыл, что здесь и где. А вспоминать в вашей компании будет куда приятней…
* * *
Мысль первая: рыжая банковская служащая — хорошка. Номер с листочка я уже перебил в телефон и позвоню непременно, как только выпадет свободный вечер.
Мысль вторая: вот и пригодилась карточка Кретова. Пускай меры превентивные и пока что ничего непонятно, но всё равно…
Спасибо, дружище!
Как только до меня дошла весть о том, что произошло с отцом, я сразу же решил перестраховаться. Сергей Каринский, — это я, — подал прошение о прекращении обучения в Академии, затем военным самолётом добрался до Архангельска и всё. Дальше мои следы теряются.
В пути пользовался только наличкой. Купил левую симку. В гостиницах останавливался под вымышленным именем, билеты на поезд тоже брал на других людей. Благо, договариваться я умею, и это не обязательно означает взятку или запугивание. Когда относишься к людям по-человечьи, мир открывает тебе свои чудеса, и уж кому как не Апостолу Кармы об этом знать.
К слову, когда летел с Новой Земли — сильно рисковал. Однако альтернативы не было. Точнее… была. Она ведь всегда есть. Дрейфовать на куске льдины до материка, вылезти где-нибудь в тундре на берегу Печорского моря, а потом пешком добираться до ближайшего населённого пункта, который вообще не факт, что хоть как-то будет связан с цивилизацией…
Такое себе.
Но вышло всё так, как вышло, и до Переславля я добрался анонимно. Сейчас, получается, спалился с этим переводом. Плюс на инцидент в банке полиция обязана отреагировать незамедлительно, потому что… да потому. Пальба и применение магии посередь бела дня, ещё и с жертвами. Однако я очень надеюсь, что хоть сколько-нибудь времени у меня есть.
Светило солнце. Дул тёплый летний ветерок. Дома было хорошо.
— Позвольте я вам помогу, — улыбнулся я бабульке, которая неловко топталась рядом с неконтролируемым пешеходным переходом.
— Ой, спасибо, сынок, — бабушка взяла меня под руку. — Дай бог здоровьица.
Согласен! Переводить старушек через дорогу чтобы получить энергию кармы — это прямо штамп штампов, но я просто не смог удержаться. Как только бабка в целости и сохранности была доставлена из точки «А» в точку «Б», кусочек янтаря в кармане тихонько завибрировал.
Работает.
Понятное дело, что это отнюдь не героический поступок и полученной энергии мне не хватит ни на что, но… так, чисто чтобы проверить. Да и бабульке приятно. А вот чтобы действительно зарядить Слезу, мне теперь придётся хорошенько постараться.
Чаще всего в прошлых жизнях я был либо судьёй, либо охотником за головами. Вот там — да. Когда отправляешь за решётку какого-нибудь ублюдка, который к тому же пытается тебя подкупить, карма прёт как дрожжах; сливать не успеваешь.
Ну ничего, здесь тоже что-нибудь придумаю.
Сперва нужно разобраться.
Вопрос первый — связан ли как-то арест отца с тем, что на престол взошёл новый Император? Вопрос второй — связан ли арест отца с тем, что Карма призвала Апостола?
Сокращаем одинаковые части уравнения и получаем третий вопрос: связан ли как-то новый Император с тем, что Карма призвала Апостола? Есть над чем подумать…
Но! Это цели глобальные. Если схватиться за них сразу, то есть риск надорваться. Курочка, что называется, по зёрнышку. Сперва надо понять, что с активами нашего рода, что с нашими счетами, и что с нашим титулом. Чтобы играть в большую игру, мне потребуются деньги и влияние.
А мне пока что вообще ничего непонятно, кроме одного:
Мой отец не предатель.
Его подставили.
И причинить справедливость тем уродам, которые это сделали нужно не потому, что я Апостол и бла-бла-бла про высшее предназначение. Я просто по-человечески должен это сделать. По-сыновьи. Я это хочу. Мне это, блин, надо.
Почему?
Да потому что!
Пускай я уехал из дома, когда мне было всего двенадцать, но я и тогда был способен трезво оценить своего отца
