Патриот. Смута. Том 5 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Глава 14

Примчались.

Гонец слетел с седла, направился ко мне, а мои служилые люди, что из дозора поклонились и двинулись обратно. Сторожить. Эту задачу никто не отменял.

Выглядел приехавший гость помято. Пропыленный кафтан, грязный, пропахший потом как своим, так и конским. Сальные волосы торчали из-под сдвинутой набекрень шапки. Сабля, пистолет при нем. Сумка через плечо висит, и на ремне четыре заряда пороховых. К седлу лук с колчаном приторочены.

Две лошади выглядели еще хуже.

Гнал он их нещадно и давно. Не первый день в седле, это точно.

— Господарь, Игорь Васильевич Данилов. — В голосе не было вопроса. Сопровождающие его люди доставили его туда, куда надо, куда требовал. — Письмо вам. Срочно передать надлежит! Торопился, как мог, господарь. — Он запыхался, припал на одно колено.

Приметил я, что ноги и руки трясутся. В большом напряжении этот человек. Точно несся давно, устал. Но крепок он и телом, и духом, говорит четко, выверено.

Какой почет мне оказывается.

Чудно все это выглядело. Ох, чудно.

— Ты кто такой? Откуда? — Я принял из его рук бумагу. Взглянул на печать.

Птица какая-то, вроде с мечом в лапе. Перед собой держит. М-да… не настолько хорошо я историю знаю, чтобы все гербы отечественные даже крупные понимать. Но раз герб, значит, кто-то важный.

— Я-то… — Он переводил дыхание, косился на мой перстень. — Я человек служилый из Рязани. Прокопий Ляпунов челом бьет…

Вот как!

Давно меня так ничего не удивляло. А тут, только с одним гонцом поговорил и на тебе.

Черт! А что же изменилось с момента отъезда Федора Шрамова и до отправки этого человека? Интересно, с каким интервалом они выдвинулись из Рязани? Хм… Не провокация ли. Хотя. Человек явно ехал издалека, измотан сильно. И Федор, скорее всего, прояснит ситуацию.

В Ельце разберемся, на военном совете, а пока взглянуть надо, что там, внутри.

Сломал печать. Развернул.

«Господарю нашему, Игорю Васильевичу Данилову, Царю русскому…» Дальше шел витиеватый текст.

Так.

Пробежался глазами в общих чертах, чтобы суть понять.

Выходило, что Ляпунов признавал заслуги мои перед отечеством, говорил, что царем мне должно на трон взойти и всю Смуту завершить. Что было ему божие явление во сне, и прозрел он. Господарем меня на троне ему бог показал в шапке с державой и скипетром.

Вот лис — он же лица моего отродясь не видывал. Или?

Что если это происки Мстиславских и Ляпунов лишь пешка… Ну ладно, чуть большая фигура в игре старого интригана. Черт. Я же очень плохо пока понимаю структуру всех этих «кремлевских башен». Кто за кого, кто под кем ходит. Все познания — что Мстиславские за творящимся на юге Руси стояли и татар хотели вести внутрь страны. И в этом с Шуйским заодно были. А вот кто там еще. Там же их, бояр этих, много. Каждый свою линию гнет. Недаром с отлучением Василия придет семибоярщина. То есть семь! Целых семь группировок и за каждой свои люди.

Надо бы сесть, вспомнить. Что в истории писалось. А также послушать, что Войский скажет, он человек пожилой, опытный. А еще, может стоит Артемку Шеншина допросить еще разок. Он-то во все эти дела точно вхож. От остальных моих людей толку в таком деле почти ноль. Вояки они славные, отважные и верные, но вот…

Хотя может еще Серафим.

Отвлекся от раздумий, погрузился дальше в чтение.

Тут еще интереснее шло. Ляпунов обещал войска послать к Твери немедля. Писал, что сам их возглавит, зная, что я туда со своими людьми иду с юга. Радоваться этому или печалиться — пока не ясно. Войско хорошо, но верность Прокопия под большим вопросом. А еще дальше написано было, что по всей земле Рязанской людей рассылать воевода собрался. С письмами о том, что есть на земле Русской истинный царь.

Дочитал. Скривился.

Не было печали. Но впереди меня ждет все больше вот таких писем. И нужно быть готовым, понимать, как все это работает и действует.

— От Ляпунова, значит? — Спросил я гонца.

— Да, так точно, господарь. Он него. От воеводы Рязанского. — Гонец, стоя на одном колене, вновь поклонился. — Он тебе челом бьет.

Вздохнул. И что делать со всем этим. Как все это понимать? Подумать надо, на совете военном обсудить с собратьями. Информацию донести, что Ляпунов говорит, что союзник нам. Что скажут, посмотреть. А пока — путь до Ельца, переговорить с Федором, Яковом и Григорием, как самыми близкими собратьями, более или менее знающими и понимающими в политической ситуации.

Если успею, с Войским и Артемием. С ними бы хорошо в комнате и без свидетелей. Но, время… Время!

— Коня бы тебе свежего и с нами в Елец. — Проговорил я, думая о дальнейших действиях. — На словах что-то было еще? От Ляпунова?

— На словах, господарь, было… — Говорил, не смотря в глаза, а в землю. — Слово в слово. Прокопий Ляпунов челом бьет, воинство христолюбивое собирает, и служить тебе, господарь, верой и правдой готов.

Вот как.

— Встань.

Он поднялся, его слегка покачивало. Глаза пустые, устал человек сильно. Это все отчетливее видно было.

Я распорядился, чтобы его быстро определили в обоз, на подводу. Дали пожевать чего и поспать хотя бы пару часов до Ельца. О двух угнетенных долгой скачкой лошадях должны были позаботиться здесь. Имущество, чтобы помогли сгрузить, и не беспокоился он сам ни о чем. Отдыхал, сил набирался.

Вопросов-то к нему масса.

Также приказал пятерых бойцов поставить рядом. С него глаз не спускали. Подумал еще кого-то из своих направить к обозу, но… Да невелика же птица такой толпой сторожить?

Чай не сбежит.

Закончив все это, взлетел в седло, взглянул на своих телохранителей и спросил.

— Что думаете, собратья?

— Чудно. — Прогудел Пантелей.

— Мое дело саблей махать, воевода. — Улыбнулся Богдан. — Думать, не моя, а твоя забота.

Ну а Абдулла плечами пожал. Вряд ли он точно понял, что тут произошло.

— Найдите мне Якова, Федора и Григория. Ко мне их. Поговорить надо.

Мы выдвинулись вместе с войском.

Пока искали моих верных людей, сам я крепко задумался. Размышлял, прикидывал, что да как. Мало информации, слишком мало. Непонятно, кто за кого. Боярские эти интриги, черт. Надо в этом начинать разбираться и копаться.

Зацепиться бы за что-то, чтобы распутать клубок интриг.

Думай, Игорь! Что мы имеем исходя из письма?

Во-первых, «Царь русский» — довольно мало, если уж говорить о титуловании. Вроде бы полагалось помимо этого еще и кучу земель перечислять. Астраханский, казанский, сибирский и прочие, и прочие — вроде так, верно. Либо Ляпунов не в курсе, либо… Да точно, не может быть иначе, он же не идиот. Здесь кроется какая-то хитрость. Скорее всего, что царем Руси-то меня люди признают, а вот доказать всем иным землям, что я настоящий государь, это еще умудриться надо. Силой и волей.

Или думает, что я простачок и меня сами казаки ведут, а не я их. И простой люд будет рад и такому титулованию. Хм… Интересно. Считает ли Прокопий меня игроком или пешкой в чьей-то игре.

Важен ли этот момент? И сам факт того, что воевода Рязани уже Царем меня именует? С одной стороны — удобнее так. Но с иной — мы идем не меня на трон сажать, а выбирать законного Царя! Что важно.

Отсюда следует второе. Если Ляпунов, как обещал в письме, начнет какие-то бумаги рассылать. То что? К добру это или к проблемам дальнейшим? Как Собор собирать, если уже вся земля рязанская будет считать, что я истинный царь?

Непонятностей добавляют такие действия. Но, плохого в этом не так чтобы много.

Это же не я говорю, а молва людская.

Третье. А каким боком я могу быть Царем? Этого я пока не понял. Через кого, по какому родству. Хотелось спросить еще у Джанибека Герайя об этом, когда его письмо читал. Но, далеко он тогда был. Было там как-то так витиевато, что не через Ивана Грозного. А почему-то к Василию Третьему, он мое родство вел. Это как?

Вроде был у Грозного брат. Но, были ли дети у него? И имели ли они права на престол?