В тени двуглавого орла (СИ) - Тен Эдуард

Князь Юсупов склонил голову в почтительном, отмеренном поклоне: — Мы глубоко тронуты и всем сердцем осознаём бремя высочайших забот. Умоляем вас, ваше высочество, передать императору наши верноподданнейшие чувства и общее сожаление о его отсутствии.

В правой части пиршественного стола, там, где разместился весь дипломатический корпус, сидели английский посол сэр Говард Мичтон и его первый помощник, мистер Майлок Эмерстон, щегольски одетый в мундир капитана конных гвардейцев королевского полка.

— Сэр Говард, умоляю, проявите умеренность, — едва слышно, сквозь зубастую улыбку, прошипел Эмерстон. — Ваше усердие в гастрономии привлекает излишнее внимание.

— Ах, оставь, Майлок! — с наслаждением отправив в рот кусок нежного паштета, столь же тихо возразил посол. — Лишь в России я познал истинный вкус пищи! Клянусь, приёмы Её Величества и балы нашей знати — не более чем бледная тень сего пира. Печалит меня лишь конечная ёмкость моего желудка.

Счастливый и довольный, сэр Мичтон следил за движением слуг, сменяющих блюда, с видом истинного эпикурейца, обретшего землю обетованную.

Майлок Эмерстон откинулся на спинку стула. В отличие от своего безынициативного предшественника, он был твёрдо намерен достичь реальных успехов на поприще службы Форин-офису. И план его уже созрел. Он не мог не заметить, сколь ослепительны бывают женщины русской аристократии. На его холодной родине такие красавицы были редкостью, диковинным цветком, тогда как здесь они цвели пышным, душистым садом. Эмерстон прекрасно осознавал силу своего оружия: высокий рост, атлетическое сложение и лицо, обладавшее той классической мужской красотой, что сражала женщин наповал. Он был ходячей ловушкой для прекрасного пола, и его медовая западня редко оставалась без добычи. Вот и сейчас его пронзительный взгляд скользил по лицам дам, ловя заинтересованные взоры, быстрые оценивающие взгляды и томные, обещающие полуулыбки. Но объект его внимания и конечная цель, пока была недосягаема.

— Павел, а кто эта девушка, что сидит рядом с Екатериной Николаевной? — спросил великий князь Михаил.

— Это супруга Миши Лермонтова, дочь аварского хана Хайбулы. Сам он, кстати, служит сотником в батальоне графа Иванова-Васильева. И, братец, не стоит столь откровенно её рассматривать. Неприлично, — усмехнулся Павел. — Тебе мало в окружении других барышень? Хотя бы взгляни на младшую дочь князя Разумовского, — премилая особа и тебе ровня.

— И что же, они все теперь на горянках женятся? — пропустил мимо ушей замечание брата Михаил.

— Других-то в тех краях и не сыщешь, — Павел рассмеялся собственной шутке. — Надеюсь, ты не вздумаешь приглашать её на танец? Кстати, вальс у тебя особенно получается.

— Ну что ты! — возмущённо воскликнул Михаил.

Тем временем ужин подошёл к концу, и мажордом, ударив жезлом о паркет, возвестил о начале бала. Под весёлый гул гости стали перемещаться из столовой в бальный зал.

Его размеры поражали воображение. Пламя сотен свечей в хрустальных канделябрах заливало помещение тёплым светом, а искрящиеся подвески люстр рассыпались по стенам и потолку танцующими солнечными зайчиками. Вдоль стен, украшенных лепниной и зеркалами в позолоченных рамах, были расставлены диваны и кресла для гостей. Общество мгновенно разделилось на оживлённые кружки по интересам, а молодёжь, напротив, нетерпеливо вышла на паркет в предвкушении первого танца — полонеза.

И вот, под первые торжественные аккорды, пары начали выстраиваться, плавно скользя по отполированному до зеркального блеска полу. Бал открыли Его Высочество великий князь Павел и его дама, прекрасная Констанция.

После четвёртого танца Майлок понял: без решительных действий пробиться сквозь толпу поклонников, жаждущих внимания княгини Оболенской, ему не удастся. Быстро оценив круг претендентов, он счёл свои шансы высокими и, подобно кирасирскому полку, идущему в атаку, решительным клином двинулся к оживлённому кружку, собравшемуся вокруг неё.

Княгиня стояла в обществе двух не менее прекрасных дам, лениво обмахиваясь веером. Но когда Майлок приблизился и разглядел её вблизи, у него перехватило дыхание. Все заранее заготовленные речи и остроты разом вылетели из головы. Он застыл на месте, целиком покорённый её красотой. Впервые в своей взрослой жизни Майлок почувствовал столь всепоглощающее влечение. Ему не хотелось ничего более — только смотреть и молча любоваться этим совершенным созданием. С горечью он осознал, что на большее рассчитывать не может. По крайней мере, сейчас.

Княгиня заметила его пристальный взгляд и обворожительно улыбнулась.

— Кто вы? — спросила она голосом, который прозвучал для него, словно пение небесного ангела.

Майлок застыл в молчании, растерянный и внезапно покрасневший, словно юноша на первом свидании. Княгиня, внимательно оглядев офицера, решительно обратилась к нему на безупречном английском с лондонским акцентом:

— Судя по мундиру, вы англичанин?

Услышав родную речь, Майлок будто очнулся от сна.

— О, ваше сиятельство! У вас превосходное произношение! — воскликнул он. — К моему стыду, русский язык даётся мне с трудом. Я многое понимаю, но говорить опасаюсь — боюсь нелепых ошибок и насмешек. Был бы безмерно счастлив, если бы вы удостоили меня несколькими уроками.

Применив всё своё обаяние и светское искусство, Майлок с радостью заметил в глазах княгини проблеск живого интереса.

— Капитан Майлок Эмерстон, помощник посла Её Королевского Величества, — отрекомендовался он, с почтительным изяществом склоняя голову. Его голос дрогнул от искреннего волнения. — Ваше сиятельство… Соблаговолите простить мою откровенность, но столь ослепительной красоты мне ещё не доводилось лицезреть.

Взгляд княгини, холодный и оценивающий, скользнул по его фигуре, задерживаясь на лице, словно выискивая скрытый смысл в каждом слове.

— Не упустите же эту возможность, капитан, — её ровный голос прозвучал с лёгкой, почти неуловимой насмешкой. — Такие возможности выпадают нечасто.

Она уже сделала полуоборот к гвардейскому подполковнику, чей вопрос повис в воздухе, но Майлок, поддавшись внезапному и безрассудному порыву, резко шагнул вперёд, сократив дистанцию.

— Ваше сиятельство, умоляю — всего один тур вальса! Позвольте этим мгновениям отпечататься в моей памяти. Я не смею надеяться ни на что большее.

Изысканность комплимента и та искренняя, пылкая страсть, что звучала в его голосе, возымели действие. Уголки её губ дрогнули, тронутые зарождающейся улыбкой. Мгновение помедлив, будто взвешивая своё решение, княгиня, с едва заметным кивком изящной головы, дала согласие.

— Что ж… Следующий танец я оставляю за вами, капитан Эмерстон.

Лейла, попавшая на бал по настоянию Катерины, была потрясена величием и красотой дворца. Роскошные наряды, блеск драгоценностей, изысканность убранства — всё это вызывало у неё благоговейный трепет. Окружённая заботой Екатерины и уже освоившейся в Петербурге Маргариты, она с детским любопытством впитывала изысканную красоту нового для себя мира.

Её наряд был необычен: в платье причудливо сочетались традиционные кавказские силуэты с элементами европейского кроя, напоминая то ли грузинские, то ли осетинские наряды. Богато расшитая шапочка с лёгкой вуалью заставляла её выделяться на фоне других дам. На Лейлу то и дело падали любопытные взгляды, заставляя её смущённо опускать глаза.

Неожиданно к их группе подошли великие князья.

— Добрый вечер, Екатерина Николаевна, Маргарита Алиевна, Лидия Хайбулаевна, — раздался церемонное приветствие.

Дамы, за исключением Елизаветы Алексеевны, ответили глубоким придворным поклоном.

— Позвольте представить вам, Лидия Хайбулаевна, великого князя Михаила, моего брата. Он изъявил желание познакомиться с супругой известного поэта, его тёзки — Михаила Лермонтова. Лихого сотника из батальона графа Иванова-Васильева.

В этот момент зазвучали первые аккорды вальса.