Гений автопрома (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич
На кросс-ралли по холмистой равнине разбиться насмерть менее вероятно, чем в горах или на шоссейно-кольцевых. Но ехать тяжело. И опыта не хватает, разных ситуаций складывается не меньше, чем в высокоскоростных дисциплинах.
— Правый, 400, прямо. Топь! — радует Валентина.
Сразу встаёт куча вопросов. На какой скорости врубиться в жижу, чтоб слёту не зарыться в неё по лобовое стекло, с другой стороны — терять скорость невозможно в той же мере, «джип» обязан непрерывно ползти вперёд… в теории.
Принимаю чуть левее, останавливаюсь и блокирую задний дифференциал. Первая передача. Левые колеса гребут за пределами дороги, машина едва не касается ограждения, правая сторона проваливается, я всё же надеюсь, что посерёдке чуть выше, чем на протоптанных колеях. Буксуем, чуть сбрасываю газ, аккуратно ворочаю рулём вправо-влево, ищу, чтоб переднее ведущее колесо точно зацепило хоть какую-то опору. Ползём дальше!
Слышу облегчённый выдох Валентины, газую и быстро набираю скорость, отключив все примочки для проходимости. На повороте обгоняю УАЗ по внутреннему радиусу, проходя вираж с заносом задних колёс, и резко ускоряюсь, обдав их грязью из-под покрышек. У меня гребёт только задний мост, им для включения или отключения надо вылезать и вручную колдовать над муфтами в ступицах передних колёс. Непозволительная потеря времени!
Подъём, небольшой трамплин, длинный спуск, на котором скорость уходит далеко за 80 миль, плавный поворот… И «джип» начинает кидать.
На такой короткобазной машине сбрасывать скорость, швыряя корпус попеременно то в правый, то в левый занос, практически не реально, имею все шансы прокатиться на крыше — «люстру» жалко. Пытаюсь выровнять рулём, но амплитуда бросков не снижается, наоборот — растёт. Чтоб удержаться на четырёх от переворота, пробиваю ограждение и бью бампером в юную берёзку… «Рогнеде» пришла бы хана, а стальной швеллер на морде «джипа» элементарно перерубил её, пень шкрябнул по днищу, крона перекатилась через капот и упала сбоку. Зато скорость погасил и вернулся на трассу.
— Твою мать! — сказал Мартын.
— Потеряли 17 секунд, — сказала Валя.
О загубленном дереве волноваться некому, когда пройдут грузовики, они наломают дров неизмеримо больше.
Спуск, внизу речушка, превращённая колёсами предшественников в месиво, далее сравнительно крутой подъём, на котором конкуренты буксуют прямо-таки в ассортименте: УАЗ, ГАЗ-69 и румынский ARO, которого хочется назвать «ара» — по-армянски или просто такая порода попугая.
На семь бед один ответ: второй мост, пониженная, блокировка, вторая передача, газ. Грязевую речку проходим как катер, разгребающий коричневые волны, ползём вверх…
— «Тойота» Дмитрия прошла, отмечает Валентина, она права: их машины не видно не впереди, ни в кювете.
Значит и мы выберемся… Выбрались бы, если бы уродец на УАЗе не начал скользить поперёк нашего курса, перегородив дорогу. Вспомнив его маму, торможу.
— Там дерево! — орёт Мартын и лупит меня по плечу, чтоб обратил внимание.
Он выскакивает и, поскальзываясь, тянет трос мимо бестолково сучащего колёсами УАЗа, его водитель проигрывает битву и сползает к речке, едва нас не задев. Через пару минут Мартын машет: зацепился! Я включаю лебёдку, и тачка в темпе улитки едет вверх. Медленно, зато в нужном направлении, под завидущие взгляды экипажей «ары» и ГАЗ-69.
С каждым препятствием прохождение становилось тяжелее и тяжелее. «Джип» садился на брюхо, и болото крайне неохотно его отпускало после ёрзаний вперёд-назад. Через полчаса нагнали Больших, у них тоже не всё получалось безоблачно, даже обогнали, после чего я совершенно позорно повалил машину на бок. Николай тросом вернул нас в естественное положение, затем мне долго не удавалось завести двигатель.
Рассвело. Дорога, разбитая в кашу, вела через деревеньку, жители собрались у заборов да плетней и изумлённо взирали на психов, тратящих бесценный весенний выходной на дикую езду в облаке дыма и грязевых струй. Мы трое, наверно, смотрелись особенно впечатляюще, видом и цветом не отличающиеся от субстанции под колёсами.
Особенно смешно Валентина выглядела, выскакивая на КП — до макушки забрызганная с правой стороны и относительно чистая с моей. Хорошо, что нет большого зеркала, а боковое с её стороны давно обломано об УАЗ. Думаю, я не лучше — и изгвазданный, и с хорошо обломанным самомнением «гения автотрассы». Весь мой гоночный багаж и титул мастера спорта международного класса не имели здесь ни малейшего веса.
На первом участке мы обогнали всех наездников ГАЗ-69 и обе милицейские машины. На допе растеряли преимущество, поскольку с Николаем буксовали дольше и чаще, чем привычные к бездорожью погонщики УАЗов, о чём рассказывать не хочется — это уныло, однообразно и не предмет для гордости. Три «нивы» и три иномарки пока неслись впереди. Но поскольку мы стартовали в хвосте, уверен, наше время не худшее.
Валя получила карту следующего куска. Всегда культурная на язык, прошептала «плять!»
— Серёжа, в чём разница между спецучастками на среднюю скорость и скоростными допами, если средняя задана 81⁈
— Выпендрёж организаторов, дорогая. Получается, и там и там приходится гнать как от смерти удирая, по максимуму. Вроде на спеце нет бродов и болот?
— Обычная грунтовка. Но ты видел, какие они.
Я жалел, что к турбодизелю не прикрутил 5-ступенчатую коробку, на сравнительно ровных участках его приходится крутить до 4500 оборотов и более, так держать сравнительно долго, и приходится постоянно смотреть на температуру тосола, она норовит уйти в красное поле. Поймаем клина — конец гонке. А мне, в какой-то мере крёстному отцу 2-литровых дизелей, передранных с мерседесовского 2.0D и запущенных в серию в Подольске в период моего гендиректорства, весьма хотелось, чтоб о них шла добрая слава.
На третьем участке догнали нашу «тойоту», когда Коля безуспешно пытался атаковать армейский УАЗ. Тот водитель не вихлял, просто гнал, по любимому выражению Олега Богданова, «на все деньги», не давал себя обойти, порой выписывал весьма опасные манёвры.
— Что он творит… — охнула Валентина, когда УАЗ едва не перевернулся, закладывая вираж прямо под носом у «крузака».
— Я бы не обгонял. Лучше обождём минут десять, скорость за сотку, у УАЗа неминуемо закипит или стукнет двигатель. Просто объедем.
Теоретически УАЗ-469 способен разгоняться и до 120, но только с одним мостом. Моторчик в 75 лошадиных сил с нижним распредвалом, низкооборотистый, крутить ему две оси и поддерживать скорость за сотку на грунтовке — ой как тяжко.
Клинической смерти движка мы не дождались. Я не видел всей картины, панораму отчасти закрыла корма «крузака», но с большего ясно: машина сильно подпрыгнула, похоже, её правое колесо налетело на валун или пень, дважды перевернулась и замерла на боку. Мы выскочили все, лелея надежду: вдруг парни успели нырнуть ниже приборной панели…
Не успели.
Мартына вырвало, братья отвернулись, и лишь Валя наклонилась к телам, сказав бесцветным голосом медика:
— Констатирую смерть. Время 10–23. Можем ехать, им уж никто не поможет.
Настроение упало ниже плинтуса. Как можно допустить на раллийную трассу для гонок по раллийным правилам машины без каркаса безопасности? Нормальный он, похоже, только у нас с Николаем и на «нивах». Ладно, у кого-то будка крепкая, у ментов, «крузаков» и у АРО. А у остальных? Феноменальная безалаберность! Такого не встречал ранее. Но уже ничего не изменишь.
— Забираем с собой.
Одно тело легло на заднее сиденье «джипа», второе — сзади в кузов «тойоты». Мартын попросился на переднее сиденье «крузака», не в силах путешествовать рядом с трупом.
Мёртвых парней мы выгрузили на КП, обнулив штраф за превышение времени, будь оно проклято, я согласен на плюс час в ведомость, лишь бы те двое бедолаг сохранили головы на плечах! Уверен, Николай — тоже.
Вообще-то, смерть на трассе — случай чрезвычайный, основание прекратить соревнования. Тем более риск гибели не исключён у остальных участников, кто не имеет каркасов. Нет, продолжаем. Судейскую бригаду возненавидел. Чтоб я так жил…
