Кондитер Ивана Грозного - Павел Смолин

- Грек идет, богатства несет! – раздался громкий, наполненный непонятной мне радостью крик юродивого Иннокентия.

Что характерно, самого его нигде не видно. Ловко прячется шизофреник. Отвечать я не стал, спокойно продолжив путь. Нельзя с психами в контакт вступать, они от этого укрепляются в интересе и могут из-за него чего-нибудь неприятного отчебучить.

«Боевой послушник» и пяток ближайших жителей монастыря пофыркали, и откуда-то с другой стороны донесся еще один, исполненный совсем другим голосом крик:

- Грек идет, богатства несет!

Юмористы, блин. Ну да, иду. Ну да, щас понесу, но не самому же себе, а жадному до безобразия кузнецу. Пускай себе веселятся – это несоизмеримо лучше общественного презрения или вообще ненависти. По местным меркам я и вправду почти буржуй, хоть «активы» мои и тают с ужасающей скоростью. Долбаная фобия, да я коров за такие деньги купить мог да заделаться скотоводом!

Перед входом в наше жилое здание, помимо привычного «боевого послушника», неожиданно встретился Юрий, главный монастырский «силовик», которому подчиняются все силовики рангом поменьше. Здоровенный такой, метр семьдесят пять ростом, не меньше, «косая сажень» в плечах, в бороде и в голове – проседь, потому что батюшке Юрию глубоко за «сорок». Очень сильно повезло с генами, надо признать, даже почти все зубы на месте. Завидую, но по-доброму!

- О, Гелий! А мы тебя по всему монастырю ищем, - сильно не порадовал он меня приветствием.

Для красного словца преувеличил – если бы реально хотели, вмиг бы меня нашли. Уверен, он только-только кого-то за мной отправить успел. Причина, в этом я уверен еще больше, для меня плохая – это как если бы я в прошлой жизни пришел домой, а меня прямо в падике встретил наряд ОМОНа под командованием не меньше, чем полковника. Незнакомого полковника – это важный нюанс.

- До кузнеца ходил, - признался я. – По делу.

Юрий покосился на моего сопровождающего, и тот кивнул, подтвердив мои слова.

- А Федька твой где? – спросил «силовик».

Поплохело еще сильнее – неужто помощник умудрился влипнуть в нехорошее или вовсе сгинуть?

- После завтрака учиться пошел, туды вон, - указал я рукой на восточную часть монастыря.

Там класс особого обучения находится, для тех ребят, за кого смогли заплатить родители ил опекуны навроде меня. В основном там посадские учатся, там есть некоторое количество процветающих крестьян да ремесленников. Ну и особо одаренных туда тоже учиться отправляют, но на «бюджетное отделение».

- Отправил туда человека, сейчас придет, доложит, - покивал Юрий.

- А чего случилось-то? – не утерпел я.

- Обнесли тебя, Гелий, - спокойно ответил «силовик». – Весь сундук твой выгребли.

Твою мать! Так хорошо все шло! Ой я дур-р-рак! Ну чего выпендривался? Зачем ходил сумою тряс? Не отсвечивал бы, не торопился покупки совершать, знали бы про содержимое сундука моего только те, кому воровать нафиг не уперлось, потому что их должности гораздо ценнее.

- А замок? – уныло спросил я.

- А вот, - Юрий достал из сумы ржавый, непривычно изогнутой – а значит явно умышленно приданной – формы тонкий гвоздик. – Не больно-то хитрый замок оказался.

Средневековый медвежатник прямо в Православном монастыре. Кого-то удивит, но не меня: если собрать в одном месте много людей, среди них обязательно найдется любитель незаконной наживы.

- С таким добром, даже ежели все, что ранее украдено было, куда хошь уйти можно, ежели тропки знать, - зловеще поведал Юрий. – Хошь – в Литву, хошь – в Польшу. Но на Оттоманщину, так думаю, не побежит – вещички приметные, могут и поспрошать.

Заметив, что мое лицо все больше мрачнеет с каждым его словом, Юрий нашел в себе достаточно милосердия, чтобы отбросить неизбежную на такой должности профессиональную деформацию и обнадежить меня:

- Да не боись, найдем твои богатства. Не я, так епископ. Из монастыря нынче и мышь не выскочит. Ты лучше скажи – не видал ли чего? Не слыхал?

- Иннокентий, юродивый который, в меня гвоздем бросил, в тот день караван приходил, - чисто от расстройства схватился я за тонюсенькую соломинку.

- Знамение было, стало быть, - «зафиксировал» Юрий.

- Грек идет, богатства несет!!! – раздался над монастырем зычный крик юродивого.

- Божий человек зла творить не может, - прежде, чем я успел выдвинуть очевидную версию, опроверг ее «силовик». - А ежели бы и сподобился, так мы бы его враз почуяли.

Ну да, такую вонь из помещения быстро не вытравишь.

- А знамения все обворованные получили?

- Нет, - покачал головой Юрий. – Ты один. Понравился ты Иннокентию, Гелий. Радуйся и благодари Господа за это – дважды он тебе знамение передал, стало бы и в третий раз оное будет. Не оплошаешь – считай, предупрежден будешь.

- Грек идет, богатства несе-е-ет!!!

***

Очень хорошо помню, как брал кредит на первую свою пекарню под залог доставшейся по наследству от бабушки квартиры. Сбережений у меня тогда почти не было – только вернулся в Россию, полгодика по профессии поработал, ну откуда стартовому капиталу взяться? Трясло меня тогда так, что даже вспоминать не хочу. Вкалывал я тогда в основном сам, по двенадцать часов булки с пирогами пёк, а потом еще часика по три тем же самым дома занимался, запасец на утренний торг готовил. Кассирша-продавщица тогда у меня еще была, без нее никак. Не забыл я ее трудового, малооплачиваемого поначалу подвига, до очень большой должности в сетевухе она в итоге доросла, но это неважно, важен кредит.

Спалось мне тогда ой как погано, а когда по итогам первого месяца работы я ушел в немалый такой «минус», думал все, пропала единственная недвига, а мне придется банкротиться. Плакала мечта, короче. Ничего – на второй месяц у меня завелись постоянные клиенты, дала свои плоды реклама, и пекарня начала приносить скромный, но все-таки доход. На третий месяц работы у меня почти закончились свои и заемные средства, но доход стал получше, поэтому я знал, что на долгой дистанции с долгами рассчитаюсь. Еще один кредит взял, в общем, но небольшой, чисто платежки, сырье и зарплату кассирше пооплачивать еще пару месяцев. Расчет оправдался, и к окончанию первого года работы я открыл вторую пекарню, уже целиком на свои собственные деньги.

Ситуация, в которую я попал теперь, с одной стороны лучше – «банкротиться» мне в этом мире не придется точно, на Руси