Император Пограничья 12 - Евгений И. Астахов

— Прохор, — сказала она тогда, стоя у внедорожника с логотипом Северных Волков в полной боевой выкладке. — Не откусил ли ты больше, чем можешь прожевать?

В её серо-голубых глазах читалась не насмешка, а лишь искренняя тревога за меня. Княжна окинула взглядом толпы рабочих, снующих между бараками, горы строительных материалов, сваленные без всякого порядка, группы артельщиков, спорящих о распределении работ.

— Строители со всех окрестных княжеств, каменная академия размером с небольшой город, обещания учить одарённых со всего Содружества… — Ярослава покачала головой, отчего металлические кольца в её косе звякнули. — Это же безумие. У тебя нет ни инфраструктуры для размещения такой массы, ни проверенных управленцев для контроля этой орды. Сам видишь — пожары, драки, хаос.

Я тогда усмехнулся, глядя на свистопляску под нашими стенами.

— В основе всех великих строек стоят землянки, грязь и хаос, — ответил я спокойно. — Сначала люди роют ямы и ругаются из-за каждой лопаты. Потом из этих ям вырастают фундаменты. Из фундаментов — стены. А через год на месте грязи стоит нечто величественное. Порядок рождается из хаоса. Нужно только знать, куда направить эту энергию.

Она посмотрела на меня с сомнением, но промолчала.

— Более того, всё идёт точно по плану, Ярослава. Хаос первых недель был предсказуем и даже необходим.

— Необходим? — она подняла бровь. — Пожары и драки — часть твоего замысла?

— Конечно. Я привлёк сюда сотни разнородных людей одновременно. Они приехали из разных княжеств, с разными традициями, привычками, понятиями о чести. Первые недели они неизбежно будут притираться и устанавливать иерархию — кто главнее, чья артель престижнее, кто получит лучшие заказы. Это естественный процесс.

— И ты просто наблюдаешь за этим бардаком?

— Я даю им выпустить пар. Пусть померяются силами, выяснят отношения, сбросят напряжение. А потом, когда первый запал пройдёт — введу железные правила. Они примут их с облегчением, потому что сами устанут от хаоса. Если бы я сразу начал с жёстких ограничений, получил бы бунт. А так — они сами попросят навести порядок.

Засекина прищурилась.

— Хитро. Но рискованно.

Сейчас, глядя на постепенно обретающие форму корпуса академии, я вспоминал строительство новгородского городища в моей прошлой жизни. Тогда тоже все паниковали. Местные бояре шептались за спиной, что молодой ярл Хродрик сошёл с ума — решил построить крепость на болоте, где комары размером с воробья, а земля проваливается под ногами. Работники разбегались после первой же недели, не выдержав условий. Мастера-строители хватались за головы, утверждая, что в такой топи невозможно заложить надёжный фундамент.

Но я знал, зачем это делаю. Новгород должен был стать ключом к северным торговым путям, неприступной твердыней на границе с варягами. И я методично решал проблемы одну за другой. Нанял местных рыбаков, знавших каждую кочку в болотах. Привёз мастеров из Византии, умевших строить на любом грунте. Платил тройную цену тем, кто соглашался работать.

Через год новгородское городище стало самым величественным в стране. Его дубовые стены, возведённые на каменном основании, возвышались над болотами как неприступный утёс. О эти стены разбивались нашествия любого врага — варягов, хазар, печенегов. А торговые пошлины с купцов, проходивших через Новгород, окупили все затраты за три года.

То же самое происходило сейчас в Угрюме. Да, первые недели выдались адскими. Но уже сейчас, спустя десять дней после отъезда Ярославы, ситуация кардинально изменилась. Временный посёлок для рабочих функционировал как часы. Фон Штайнер железной рукой координировал работу артелей. Братья Кудряшовы обеспечивали техническое руководство. Крылов поддерживал порядок среди тысячи с лишним человек.

Я знал, на что шёл, предлагая учиться в университете всем одарённым, независимо от происхождения. Эта новость взорвала информационное пространство Содружества как пороховая бочка. Аристократы возмущались нарушением традиций. Академический совет грозил санкциями. Простолюдины не верили, что это правда.

Но именно такой эффект мне и был нужен. Сотни, тысячи молодых людей с магическим даром по всему Содружеству впервые увидели шанс на лучшую жизнь. И они ринулись в Угрюм, на самый край света, готовые терпеть любые лишения ради возможности учиться магии. Да, это создало нам немалые трудности — нужно было срочно строить жильё, обеспечивать питание, поддерживать порядок.

Зато вскоре у меня будет то, чего не было ни у одного князя в Содружестве — целая армия молодых магов, готовых связать свою судьбу с Угрюмом. Они будут учиться здесь, жить здесь, создавать семьи здесь. Их дети вырастут гражданами моего будущего княжества. А когда придёт время окончательно разобраться с угрозой Бездушных, у меня будут не десятки, а сотни магов, лояльных Угрюму и мне лично.

Для поставленной цели — создания собственного княжества и уничтожения Бездушных раз и навсегда — мне требовались именно такие ресурсы. Не наёмники, которых можно перекупить. Не временные союзники, которые предадут при первой опасности. А люди, для которых Угрюм станет домом, а я — тем, кто дал им шанс.

Ярослава этого не понимала. Она мыслила как командир наёмников — минимизировать риски, сохранить людей, выполнить контракт. Я же мыслил как император — создать систему, которая будет работать столетиями после моей смерти. И для этого стоило пережить несколько месяцев хаоса.

Княжна была права в одном — я действительно откусил огромный кусок, но я точно знал, что смогу его прожевать. Потому что уже делал это раньше. И не раз.

Глава 14

Первая неделя октября принесла с собой прохладу и утренние туманы, окутывающие Угрюм серебристой дымкой. Я прогуливался по Угрюму, глядя на кипящую внизу жизнь. Месяц прошёл с того пожара, который едва не уничтожил половину рабочего посёлка. Месяц жёсткого порядка, который многие сначала называли тиранией, а теперь благословляли.

Моя схема работала. Через неделю после введения комендантского часа в девять вечера стало ясно, что люди адаптировались — драк не было, пьяных дебошей тоже. Старшины артелей докладывали, что рабочие приходят на смену выспавшимися и трезвыми. Производительность выросла на треть. Я сдвинул комендантский час до полуночи. Ещё через неделю — до двух часов ночи. Люди заслужили это послабление своей дисциплиной.

Никодим Харитонов, владелец трактира «Кружка и кость», подошёл ко мне с предложением открыть филиалы в рабочем посёлке. Хитрый торговец понимал, где деньги.

— Ваше Сиятельство, люди всё равно будут искать, где выпить после работы, — говорил он, поглаживая седеющую бороду. — Пусть лучше делают это в моих заведениях под присмотром,