Дионисов. За власть и богатство! IV - Андрей Валерьевич Скоробогатов

В завершении разговора князь всё-таки сказал:

— А решение… мы будем голосовать за сохранение императорского рода. За непризнание и отречение Верховного Канцлера. И за непринятие последней редакции Сухого Закона. Можете и передать об этом вашему другу Черепанову, если вдруг встретите его.

Сказал — и подмигнул.

Что ж. Отлично провëл утро. Спас сюзерена, в непростой политической обстановке получил ценную бумажку, к тому же получил от него ценные сведения.

Ну, а вечер закончился вообще замечательно — в каюте яхты, с длинными ногами Пржевальской на плечах. Мой курортно-командировочный роман протекал не так стремительно, как мог, но более чем приятно.

После мы лежали, беседовали о том, как прошёл наш день, а потом вдруг Северина спросила:

— Что ты думаешь о том, чтобы вернуться в Метрополию? Или у тебя там совсем всё плохо?

— Я обязательно туда поеду. Примерно через год или два. Но — не насовсем. Я уже очень привык и к Фламбергу, и к княжеству.

— А сейчас? Я вот думаю поехать. Знаешь же из истории — лучшие возможности открываются именно в такое время.

Я кивнул. Северина умная. Северина сечёт про «окно возможностей». И у меня оно было — осталось разобраться совсем с немногим.

— А ещё… ещё я слышала, что ты был с девушкой с прошлую ночь, — вдруг сказала она. — И я даже догадываюсь, с какой.

Вот, значит, как? Прощает она меня? Что ж, я понимал, что в этом мире концепция свободных отношений не прижилась — что, может, и к лучшему. И понимал, что включать собственнический инстинкт для девушки, тем более для девушки с характером — абсолютно нормально. Но, всё же, мне стало неприятно.

Неприятно даже не то, что я «спалился», а то, что за мной следили.

— Какая ты внимательная, — отшутился я. — И что мы будем делать с этой информацией?

— Ну… я также знаю, что эта девушка уехала, и вряд ли появится здесь. Поэтому я тебя прощаю.

Ишь чего! Прощает. Что ж, пусть. Позволю ей себя простить.

— Северинка. Хорошая моя, ты точно знаешь, что тебе нужно? — вырвалось у меня.

Она пожала плечами.

— Мне казалось, что знаю. То же самое, что и все женщины, которые тебя любили — владеть тобой единолично. Полностью. Но оказалось, что это не так просто, Саша. Очень непросто. То ли ты просто слишком молод, то ли…

— То ли я с душою немолодого оциничневшийся бабника, — продолжил я за неё.

Ох, как близко это к правде было. Ещё никто в этом мире не слышал про меня нечто столь близкое к правде.

— Иногда я думаю, что стоило согласиться на эту авантюру с Артемием, — пробормотала она. — Ты просил рассказать — да, мы были близки. Один раз, когда мы были ещё очень-очень молоды… Но после договорились никогда не вспоминать об этом. Но дядя Ян…

Северина говорила что-то ещё, а я подумал поставить себе галочку — не доверять Артемию Пржевальскому. Хотя, с одной стороны, он не сказал мне правды, с другой — не дал в обиду и раскрыл подробности про троюродную сестру. В конце концов мне несколько надоело слушать её истории, я сграбастал её в объятия и повторил романтический акт.

Потому что это было нужно нам обоим. У неё был сложный период в жизни — конфликт с главной ветвью клана. А у меня впереди была очень сложная неделя, и нужен был кто-то, кто согревает постель.

И за следующую неделю действительно произошло много событий.

Состоялся конклав князей, и после семеро князей из одиннадцати подготовили декларацию против Сухого Закона и признания Болотникова Верховным Канцлером.

Я заключил сделку по строительству ещё одного мини-завода с Пржевальскими — в Белом Береге, в промышленной зоне у порта. Фактически, уже моего порта.

Мы с Владой записали подпольный, я бы даже сказал хардкор-панковский альбом против власти сухозаконников и в поддержку царевны Марины Дмитриевны.

Поиски следов Марины Дмитриевны и своего дяди я продолжал. Пока безуспешно. Кроме той странной песни — ничего не было.

Я ещё дважды ходил на «охоту» в парк в компании с Кристобалем и Светланой, и мы наловили ещё тридцать элементалей для Артефакта созревания. Осталось совсем немного — и у нас по приезде во Фламберг будет ещё один новый урожай «Пальцев Ведьмы», а значит, и драгоценного брандахлыста «Три Топора».

Опять Ангелине голой при луне плясать…

Параллельно в лесу, а также на встречах приобрёл несколько полезных знакомств и договорился об участии в последующей операции двух алхимиков ранга «бакалавр» и «магистр» — Алексея и Арнольда.

Светлана успешно сдала все экзамены на программиста и поступила на очное. Я списался телеграммами со Станиславом, он одобрил решение, мы купили ей небольшой дом в том же квартале, что жила тётушка Надежды Константиновны и оплатили гувернантку, а заодно и телохранителя, рослую такую мулатку — на год вперёд.

Фрол выполнил все мои поручения, распрощался со Светланой и отчалил с ближайшим рейсом в Белый Берег — помогать Рустаму и подстраховать на случай передела собственности после смерти графа Франтишека.

Ну, а главное, что я делал — я готовился к захвату Старого Порта Нововаршавска. Мои люди собирали слухи и сплетни про банк «Старый Порт», который возвышался над гаванью и через который велось всё управление портом и рынком. Мы собирали и усиливали недовольство торговцев, находили и связывались к главарями мелких банд, про которые мне ещё перед поездкой говорил Черепанов.

Затем мы приняли делегацию «лорда в Тени» из пригорода, городка Диановск, который прислал мне целую шхуну с «массовкой» — пиратами-головорезами, подростками-попрошайками, проститутками и прочими незаменимыми людьми.

Артемий Пржевальский тоже поделился десятком отборных спецов. Армия была собрана.

Итак, мы составили подробную карту местности и достали план этажей. Я разработал план нападения, подробный и точный, в трёх вариантах. Перед самим мероприятием я нашёл нужных людей и дал дежурным из городских служб на лапу, чтобы они закрыли глаза на происходящее.

В конце концов, в масштабах пятимиллионного мегаполиса и десятимиллионого княжества юной княжне и регенту было глубоко наплевать на разборки пары сотен человек и передел собственности в каком-то старом порту, который не имел стратегической ценности.

В какой-то момент я понял, что бюджеты кончаются. Что если мы проиграем и будем вынуждены отступить — мне едва-едва хватит средств, чтобы отплыть, расплатиться со всеми и уплыть в родные края, чтобы зализывать раны.

Нет уж. Такое исключено.