Апостол Кармы - Максим Злобин

— Откровение за откровение, Варвара Викторовна, — сказал я. — Если вы действительно журналист, я обещаю вам эксклюзив. Он никак не связан с Григорьевым, но вам обязательно понравится. Итак?

— Что «итак»? — нахмурилась баронесса. — Рассказать, как я здесь оказалась? Вам это действительно интересно?

— Очень, — кивнул я.

— И вы обещаете мне материал?

— Обещаю.

— Ну… Хорошо…

И Варвара Викторовна начала свой душещипательный рассказ. Если очень коротко: молодая прожигательница жизни окончательно исчерпала лимит терпения своего папеньки. Барон Успенский-Меренберг сносил от неё многое. Разгульный образ жизни, неразумные траты, отказ работать, нежелание развиваться и прочие морально-разложенческие атрибуты золотой молодёжи.

Ну…

Тут стоит пояснить, что рассказывала Варвара Викторовна совсем не так. С её точки зрения она была жертвой, но додумать правильную картину мне труда не составило. История ведь не сказать, чтобы очень оригинальна.

Так вот! Терпел барон, терпел, но только лишь до тех пор, пока это не било по имиджу благородного семейства. Но когда доченька припарковала арендованную ламборгини между рядами брендовых шмоток и чуть было не угробила бедолагу-охранника, терпеть перестал. И послал он её в Переславль, к своей двоюродной сестре, ума набираться.

— В деревню! — очень в тему процитировал классика Панкратов. — К тётке, в глушь!

— Чего? — не поняла Варвара Викторовна, а я спросил:

— При чём здесь журналистика?

— Так ведь у меня вышка по журналистике, между прочим.

— Купленная?

— Ну, — замешкалась Успенская. — Да.

— Допустим, — кивнул я. — Но почему именно в Переславль?

— Так я же и говорю. Моя тётушка…

…учредитель городского телеканала. Первого Переславского, на минуточку!

Сетку передач я помню с детства. Магазин на диване, прогноз погоды, магазин на диване, старинные ситкомы с закадровым хохотом, магазин на диване и ещё что, пожалуй, магазин на диване. О! А ещё помню местное детское телешоу «Клоун Кунька и принцесса Пирожок». Как-то раз даже просил отца поучаствовать в нём в качестве гостя, — нарисовать там чего-нибудь или из пластилина на скорость слепить. И даже заявку отправлял.

Эх…

Были времена.

Но возвращаемся к теме. Помимо всего вышеозначенного по Первому Переславскому шли новости. И вот ради них-то Варвару Викторовну сюда и сослали.

— Причём я совершенно не понимаю, что отец от меня хочет! Что я должна такого сделать⁈ Что нужно, чтобы он сказал: всё, достаточно, ты исправилась, возвращайся в Москву⁈

— Какая знакомая ситуация, — улыбнулся Панкратов.

— Вы перестанете меня перебивать или нет⁈ Тётка в глуши, ситуация какая-то! Что это вообще значит⁈ И кто из нас двоих сейчас рассказывает⁈

А тайник от этой грубости лишь разомлел.

— Прошу прощения, — сказал, глядя влюблёнными глазами. — Продолжайте.

— Спасибо, — баронесса неприятно погримасничала. — Только я уже забыла о чём говорила…

— Что вы должны такого сделать, чтобы вернуться в Москву, — напомнил я.

— Точно! Вот как мне тут себя проявить? Тут же ничего и никогда не происходит! А когда происходит, мне обязательно запрещают это обозревать. Про ограбление банка запретили снимать, про арест Каринского тоже, а теперь ещё и вы про Григорьева…

— Стоп! — сказал я. — Секундочку. Кто запретил вам снимать сюжет про арест моего отца?

— Так ведь это, — задумалась Успенская-Меренберг. — На самом деле никто, это я так сказала… просто снимать по той теме было нечего! Весь город сделал вид, что ничего не произошло. Никто ничего не говорит, никто ничего не понимает, никто ничего не знает. У кого мне интервью брать? И откуда?

— Понятно…

Жаль. В очередной раз я подумал, что нащупал зацепку, и в очередной раз меня жестоко обломали.

— И что мне остаётся? — продолжила жаловаться на свою нелёгкую судьбу Варвара. — Позавчера сюжет про дыру в асфальте сняла, а завтра поеду на «Экстрасенсорную Битву».

— Что, простите?

— На «Экстрасенсорную Битву», — повторила баронесса. — Они завтра где-то на берегу Плещеева серию снимать будут. Попробую взять интервью у кого-нибудь из этих ряженых идиотов, — и снова начала дразниться: — Позовите Олега! Позовите Олега!

А вот это я, пожалуй, запомню. На ус намотаю, так сказать.

Карма до сих пор не побаловала меня энергией после ареста графа Григорьева, и потому Слеза разряжена подчистую. И думается мне, что «Экстрасенсорная Битва» — это отличный способ её зарядить.

Как? Мысли уже есть, но сейчас не об этом.

— Михаил Михайлович, — я встал с кресла. — Хотел бы пошептаться с вами наедине. Налейте девушке выпить, чтобы не скучала, и отойдём.

— Сию минуту, Ваше Сиятельство.

Сказано — сделано. Варвара Викторовна осталась в цепких лапках Тка Кай Бок, а мы с тайником заперлись в комнате Брюллова.

— Хорошенькая, да? — первым же делом спросил Панкратов, а я ответил:

— Надо брать.

— В «контору»?

— Да.

— Кем?

— Осведомителем и внештатным сотрудником. Как по мне, возможность уникальная. Провинциальные чиновники боятся провинциального телевидения, так уж повелось. Это во-первых. А во-вторых, если мы подружимся и сработаемся с Её Благородием, то сможем задавать повестку. Причём задним числом, и всякий раз выставляя себя молодцами. Я ведь буквально час назад обещал Императору раскачанный бренд, верно?

— Верно.

Панкратов поднял бровь. Задумался. Затем его усы исполнили ритуальный танец сомнений, и тайник продолжил:

— Однако я не уверен, что барышня действительно сможет быть нам полезна. Признаюсь, я буквально покорён спелыми молодыми персями Варвары Викторовны, но вот в её профессионализме очень сильно сомневаюсь.

— «Сиськи по пуду, работать не буду», — вспомнилась мне чудесная пословица. — И в этом тоже масса плюсов. Мы…

— Стоп! — попросил Панкратов, расплывшись в улыбке. — Мы будем писать сюжеты вместо неё?

— Ну конечно! А тётушка, на которую спихнули проблемное дитя, придёт вне себя от радости. Ведь любой репортаж за авторством Варвары Викторовны для неё будет всё равно что детская поделка из любви и шишек. Ну как же племяшке отказать?

— Перспективно, — кивнул Михал Михалыч. — Рано или поздно может стрельнуть.

— При этом сами мы ничего не теряем.

— А вы негодяй, Сергей Романович, — улыбнулся Панкратов.

— Вы тоже.

С тем мы пожали друг другу руки и вернулись обратно. Как по мне, играть с Успенской-Меренберг в манипулятивные игры было совсем не нужно. Ситуация ведь какая? Ситуация «вин-вин». И потому я предельно честно озвучил ей все свои планы.

— Варвара Викторовна, а как вам идея поработать в антикоррупционном отделе?

— Зачем?

— Затем, что указом Его Величества в городе, где вы ведёте свою журналистскую деятельность, был основан такой отдел… ой, — улыбнулся я. — Проболтался. А вы и не в курсе были, что это инициатива с самых верхов, да? Что-то такое слышали, а особого внимания не обратили. Вот вам и эксклюзив, кстати. Что насчёт интервью с членами нашей команды? Молодой гений юриспруденции, которому Император доверил писать устав? Хакер? Михаил Михайлович в конце-то концов? Я?