Наследник пепла. Книга IX - Дмитрий Валерьевич Дубов

Мирослава стояла с закрытыми глазами. Хотя иногда открывала их и оглядывалась вокруг. Место ей было незнакомым, но как-то сразу, с первого момента, полюбилось. Она чувствовала себя здесь хорошо. Спокойно. Здесь не было никаких тревог, волнений.

Только цветущий яблоневый сад. Лёгкий ветерок. Весеннее солнышко. Запах реки.

— Что ж, — сказала себе девушка, — если это моё посмертие, то это очень даже неплохо.

Она открыла глаза, огляделась. Затем, поддавшись какому-то внутреннему порыву, крутнулась пару раз вокруг своей оси, отчего подол платья поднялся и образовал вокруг неё круг на уровне её талии.

— Здорово, — проговорила девушка.

Она прекрасно помнила своё противостояние с высшим демоном, который оказался её отцом. Помнила, чем это закончилось. И, кажется, даже видела, как Оега располовинил портал. То есть она знала, что победила, и поэтому на душе у неё было легко и спокойно.

Выжить после такого было бы нереально, поэтому она не тешила себя иллюзиями. Но если всё то, что вокруг неё дано ей после смерти? То это же прекрасно. Она только мечтала оказаться в подобном месте.

Мирослава пошла вдоль цветущих яблонь, хотя быстро заметила, что тут росли и другие деревья — груши, черешни, сливы. «Прекрасный сад, — думала она про себя, — райский».

И в какой-то момент два склонившихся друг к другу дерева почти преградили ей путь, усыпанные цветами ветви образовали что-то вроде шалаша.

«Как будто укрытие, — подумала она. — Интересно, что же там внутри?»

Но она не успела проверить. Потому что из-за правой яблони к ней вышла мать.

В нарядной домотканой рубахе с вышивкой, с волосами, перевязанными узкой лентой. И широко улыбнулась.

— Не стоит туда идти, не найдёшь дорогу домой, — сказала она. — А тебя там ждут. Я жду. Пойдём домой, дочь.

* * *

Когда мы приехали в тайную резиденцию, и матери доложили, что я тоже прибыл, она оставила наследника престола на нянек и встретилась со мной в своём кабинете.

Когда я только вошёл, она всплеснула руками, потом сложила их на груди и покачала головой. Я видел, что она и счастлива, и в то же время обескуражена моим внешним видом.

Ну что ж поделать? Теперь им надо было привыкать к такому мне. К новому. Но при этом сквозь эти два чувства я разглядел кое-что ещё. Моя мать осунулась, глубокие морщины прорезали её лицо. Я буквально всем своим нутром ощущал тревогу и напряжение, исходящие от неё.

Казалось бы, всё обошлось — она должна была испытывать облегчение. Но ничего подобного. И я понимал, что именно от этой тревоги она так сильно постарела.

— Мама, — сказал я. — Что с тобой происходит?

Она попыталась отмахнуться, но я настаивал:

— Послушай, мы все живы, все здоровы, всё пережили. Да, у отца есть ранения, ну… не смертельные. Кажется, даже не очень серьёзные. И вообще, всем показали, какие мы молодцы, задали жару, так сказать.

— Это всё понятно, — сказала мать. — Но ты ж понимаешь, что мне теперь за этого ребёнка трястись приходится. Причём, едва ли не больше, чем за всех своих.

— А чего трястись? — не понял я. — Что случилось? Есть же амулет. И всё. Внешний вид у младенца с ним практически не меняется. Поэтому думаю, ничего страшного.

— Да, если бы дело было только в амулете, — сказала на это мать. — Он же, понимаешь, слишком быстро растёт и развивается. Судя по тому, что я поняла от окружения императрицы за последнее время, беременность у неё длилась в лучшем случае три-четыре месяца. Если сейчас он будет развиваться с такой же скоростью, мне никак это скрыть не удастся. У людей возникнут вопросы. Откуда у нас такое чудо?

— А что, — хмыкнул я, — скажете, мол, такой вот богатырь уродился.

— Да, но мы ничего не сможем сделать с его развитием. И это только добавит подозрений с разных сторон.

Мать явно накрутила себя давно и целеустремлённо.

Но я всё равно попробовал её успокоить:

— Мам, — сказал я, — не переживай. У меня в друзьях есть двое полукровок. Один — от демона высшего, второй — от демона-воина. Я спрошу, как у них взросление происходило. Так что не бей тревогу преждевременно. Всё обойдётся.

— А сколько им лет? — спросила она. — А как они выглядят?

— Мои ровесники они, — меня сбивала её нервность, — выглядят вполне на свои восемнадцать лет, — ответил я. — Я не думаю, что им меньше. Или, наоборот, больше пары тысяч лет, — я хохотнул. — Ничего подобного. Ребята развиты по своему психологическому возрасту. Влюбляются, ухаживают за противоположным полом, учатся. Это всё достаточно легко отследить. Поэтому не переживай. Пока же, если младенец слишком быстро развивается, говори, что он поцелованный в лоб капищем. Что, в общем-то, недалеко ушло от истины.

Я сходу выдал целую теорию.

— Цесаревичу нужно как можно скорее встать во главе империи. Принц торопится жить. И капище, понимая опасность внешних и внутренних врагов, тоже даёт ему сверхсилы. За остальное не волнуйся. Мы со всем обязательно справимся. Всё будет хорошо, не нервничай.

Мама посмотрела на меня ещё раз и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла достаточно грустной.

— Эх, Витя, Витя, — проговорила она. — Нет, я, конечно, узнаю в тебе тебя. Я всё-таки мать и чувствую своего ребёнка. Но твой нынешний вид… сбивает с толку. Что с тобой произошло?

— Мам, — я взял материнские руки в ладони и легко сжал их в жесте поддержки, — я теперь уже в ранге Ярило, у меня можно сказать, бог в напарниках. Для того чтобы пропускать такие объёмы силы через себя, не сгорая в пепел, нужно было усовершенствованное тело. И вот Саламандре пришлось перекроить меня всего. И да, я понимаю, что сейчас уже меньше напоминаю обычного человека. Но в сложившихся обстоятельствах, для того чтобы защитить родную землю и очистить от неприятеля Тохарскую империю, мне нужно было становиться таким. У меня и выбора-то особого не было.

Я склонился к матери и погладил её по руке, кожа на которой казалась тонкой, словно пергамент.

— А так, как любая большая сила требует со стороны человека жертвы, то свою жертву мне ещё предстоит принести. Но если цена этой жертвы — спокойствие для всей моей