Война, торговля и пиратство… (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

— Хм… Справедливо! Я обсужу это с братом и старшими родичами. А пока пошли, будем вместе учиться, как правильно надо мазут жечь. Для начала его надо нагреть[2]…

— Как жизнь, командир? — жизнерадостно вопросил Полуперс. — Чего желаешь, разбавленного вина, горячего пива или глинтвейна?

— В такую мерзкую погоду хочется чего-то горячего и быстро! — ответил Савлак. — Так что тащи поскорее. И закусить чего-нибудь.

— Есть сыр «по-Русски», не пробовал ещё? Это значит — поджаренный в лаваше. С пивом — изумительно вкусно! И готовится быстро. А чуть погодя подадут кефаль, запечённую с морковкой и баклажанами.

— Давай просто рыбу, эти овощи горчат.

— Э-э-э нет, командир! Я эти овощи с огородов Русы закупаю. Баклажаны и морковь крупные, и куда слаще. Попробуй, не пожалеешь!

— Ох, и разбаловался ты, Рустам! Цены-то у тебя по-прежнему невысокие, надеюсь? А овощи с огорода Русы должны быть не дёшевы. И как ты концы с концами сводишь?

— Сам не знаю, дорогой! Но мы, не поверишь, в прибыли. Народ сюда идёт, даже из города. И выпить, и закусить, и поиграть… Кстати, про народ. Среди горожан ходят слухи, что эти проклятые пираты уже достали торговцев. И Еркаты им предложили… как же они это назвали-то? О, вспомнил! Страховка!

— Что это за?.. А-а-а! Опять Руса что-то придумал?

— Вот именно! Торговцы называют стоимость груза, Еркаты смотрят, чтобы не было обмана, и берут определённый процент от стоимости. После чего сформируют караван и проводят через всё море до самого Пролива.

— И в чём смысл?

— Если пираты ограбят корабль или потопят, то Еркаты выплатят заявленную стоимость владельцу. А если он погибнет — его родственникам. И выкупят из плена команду и капитана.

— За любую цену⁈ — поразился Мгели. — Еркаты не похожи на дураков.

— Нет, стоимость выкупа зависит от суммы страховки. А что мы делать будем?

— Мы? По-разному! Ты продолжишь работать здесь, и передавать мне сведения о конвоях и судах с самым ценным грузом. А я — соберу свою флотилию. Нападать на флотилии даже удобнее. Видно издалека, болтунов — больше. И к тому же, скорость конвоя определяется самым медленным судном. Догнать просто. Так что, считай, что Еркаты сделали нам шикарный подарок!

— Если потереть кусочек янтаря о шерстяную ткань, он приобретёт интересные свойства. Смотрите! — тут я поднёс заряженный янтарь к мелким бумажкам и услышал дружное аханье зрителей, когда они притянулись. Говорил я по-армянски, а Софочка, с некоторым запозданием, переводила на койне.

Да, меня убедили прочесть небольшую лекцию грекам, чтобы усилить у будущих основателей полиса мою репутацию мудреца и философа. Правда я периодически был вынужден браться за чётки и успокаивать дыхание при виде того, как Агапетос смотрел на мою жену. Но поделать ничего не мог, да и глупо ревновать к призракам прошлого. Сейчас она со мной, и не просто со мной, а является моей женой и родила мне прелестную дочурку. Всё я осознавал, но всё равно — ревновал.

— Если мы свернём ту ткань, о которую потёрли камень, в комок и поднесём к бумажкам, то убедимся, что они тоже притягиваются. В честь янтаря, по-гречески именуемого электрон, это явление назвали электризацией.

Я дождался, пока жена закончит перевод, и продолжил:

— Со временем способность притягивать бумажки у янтаря и ткани исчезает. Это объясняют тем, что при электризации он приобретает электрический заряд, который потом постепенно «стекает» в окружающий мир. При этом если завернуть янтарь в эту ткань, вместе они притягивать ничего не будут. Это объясняется тем, что они приобретают противоположные заряды. Для простоты заряд янтаря договорились считать отрицательным, а шерстью — положительным.

Потихоньку я подвёл к электрическим батареям и электрическому току.

— Когда ещё не знали, что представляет из себя электрический ток, его направлением договорились считать условный поток положительных частиц.

— Руса, я не понял, а что, теперь знают? — уточнил Деметрос, самый молодой из греков. Я перевёл его вопрос для тех, кто не разумел койне, и ответил: — Да, теперь выяснили. В металле текут электроны. Отрицательные частицы. А в растворах текут ионы. Часть из них заряжена положительно, а часть — отрицательно.

Он хотел что-то ещё спросить, но был одёрнут старшими.

— Электричество может делать самые разные вещи!

И я показал им искрение и вольтову дугу, щелкнул Софочку электрической искрой в очаровательный носик, от чего она испуганно ойкнула. Затем продемонстрировал электромагнит, раскаляемый током угольный стержень, электрический звонок и электродвигатель.

— Я знаю, что предки умели делать и обратное превращение, заставляя вращение вырабатывать электрический ток. Но, увы, сам я пока этого делать не умею.

— Но он научится! — добавила София для греков, закончив перевод сказанного мной.

— Я постараюсь! — дипломатично ответил я.

На самом деле у меня недавно получилось генерировать переменный ток. Он исправно искрил и грел угольное сопротивление, но пока что я не смог измерить выдаваемые им ток и напряжение. Мой амперметр, к сожалению, мог измерить только постоянный или хотя бы пульсирующий[3] ток. Да и не хотел я грекам показывать своё изобретение, даже такое «сырое».

— Ещё вопросы есть?

— Ты постоянно упоминаешь, что «это известно», «открыли» и так далее, — снова подключился молодой Деметрос. — Но ни один из философов о таком не писал. Не делились таким знанием ни египетские жрецы, ни персы. Откуда же?..

Пришлось излагать им легенду про «знания от предков», тем более, что возможность общения с тенями умерших греки не отрицали.

— Я знаю имена исследователей. Ампер, Вольта, Кулон… Но не могу сказать, где они жили и когда! — аккуратно попытался я «финишировать» лекцию. — А просто ссылаться на знания от мёртвых, без подтверждения я не хочу. Вот постепенно и проверяю их на практике. А потом — делюсь с философами. Например…

И рассказал про разосланные открытки, про свои письма Аристотелю и ответ от него.

— Расскажи хотя бы о тех опытах, которые ты пытаешься повторить! — взмолился он.

«Ну, большой беды не будет!» — решил я про себя и поведал об опытах Кулона.

— Но как он измерял столь ничтожные силы? — выразил недоумение уже Агапетос. — Ведь мы видели, они едва могут притянуть ничтожную бумажку.

— Он использовал для этого крутильные весы! — ответил я. — Они очень чувствительные…

И тут меня снова «накрыло». Блин! Ну я и дебил! Маятник приспособил, механизм для возвращения проводка на место… А что мешало сделать крутильные весы? Их чувствительность и точность для меня — не просто достаточны, а прямо «за глаза». К тому же, к ним можно приделать рамку, как в опытах, иллюстрирующих двигатель постоянного тока, и ничего не нужно будет поправлять. Непосредственное измерение усилия. А за счёт шунтов можно повысить и значения измеряемых токов.

Прибор получится точным и компактным. Эх-х, и как же я сразу не сообразил-то[4]?

— Руса, с тобой всё в порядке⁈ — услышал я встревоженный голос Софии.

— Да! — слабо сказал я. — Извините, отвлёкся.

И продолжил объяснение. Тут до меня дошло, что если к новому амперметру последовательно присоединить большое электрическое сопротивление, значение которого известно, я смогу и напряжение измерять.

Эх, и развернусь же я! Разумеется, когда вернусь с войны.

— Руса, тебя срочно просит подойти здешний управляющий Еркатов.

— Что случилось?

— Мне не сказали, но это очень важно и спешно!

Чёрт, неужели наша уловка не сработала? Мы надеялись добраться до Трапезунда, совершенно не привлекая внимания. За день до нашего прибытия из порта отправлялся очередной конвой, собранный нами, Арцатами и Корабелами.