Сирийский рубеж 3 (СИ) - Дорин Михаил
— Карат, 302-му. Отбой задачи? — запросил я в эфир.
— 302-й, подтвердил. Далее на Тифор. Связь со «Стартом», — добавил авианаводчик, когда мы пронеслись над позицией сирийцев.
Несколько бойцов махнули нам рукой, приветствуя с земли. Никто более не наступал, а колонна «Сил Тигра» так и не появилась на дороге.
Подлетая к аэродрому, я уже понимал кто погиб. И на душе было совсем скверно от осознания того, что ты этого человека знаешь.
Кеша молчал, да и в эфире была тишина. Ни у кого не было желания приветствовать, поздравлять, благодарить друг друга. Все ждали момента, когда сообщат точно кто сегодня погиб.
Через несколько минут мы уже зависли над стоянкой. Ми-28 начало слегка сносить от встречного ветра. Я аккуратно опустил рычаг шаг-газ, чтобы приземлить вертолёт. Колёса коснулись бетонной поверхности, и мы начали выключение двигателей.
— 302-й, вас ждут в командном пункте, — сообщил руководитель полётами мне в эфир.
— Понял, спасибо.
Лопасти несущего винта остановились, и я открыл дверь кабины. К вертолёту медленно подошёл техник с фляжкой воды.
— Всё хорошо, товарищ командир? — спросил он, протягивая мне ёмкость с водой.
— У нас — да.
— Мы уже тоже в курсе. Знаете кто?
— Сирийский Ми-24. Позывной 817, — ответил я, глотнув воды и возвращая фляжку технику.
Поблагодарив за воду, я вылез из кабины. Кеша уже стоял рядом с вертолётом и пытался достать из пачки одну из сигарет.
— Не… выходит, — произнёс Кеша, когда уже вторая сигарета выпала у него из рук на бетон и тут же её унесло ветром в сторону.
Давно я не видел, чтобы Иннокентий так нервничал.
Руки Петрова тряслись, а сам он выглядел подавленным.
— Не каждый день друзей теряешь. Вчера за столом только сидели.
Лётчики медленно вылезали из кабин. Кто-то уже шёл в сторону здания высотного снаряжения, так и не успев подняться в воздух. А вот сирийцев не было видно совсем.
Только рядом с одним из Ми-24, который прилетел совсем недавно, на бетонке сидел один из лётчиков. И его я узнал издалека.
— Пойду поговорю, — сказал я Кеше, когда он смог достать сигарету.
Чем ближе я подходил к сидящему сирийцу, тем проще было разглядеть эмоции на лице «садыка». Это был Асил Султан. Таким подавленным этого молодого человека я ещё никогда не видел.
Все мои опасения, к сожалению, подтвердились. Командиром упавшего вертолёта был Джанаб — брат Асила. Его мы все знали под именем Диси.
— Аль-каид, ты всё слышал в эфире. Думаю, мне объяснять нечего, — поднял на меня голову Аси и снова уставился в бетонку.
— Холодно. Вставай, иначе заболеешь, — приподнял я сирийца за подвесную систему.
Хотелось бы что-то сказать парню, но тут слова соболезнования и поддержки скорее лишние. Когда у тебя на глазах погиб друг, мир вокруг переворачивается. Кажется, будто у тебя часть души отобрали прям на глазах. И ты с этим ничего не можешь сделать.
А здесь погиб брат-близнец. Родная кровь, плоть от плоти.
— Мы вчера перед сном на крыше сарая сидели. Как в детстве. Смотрели на наше небо и, как и тогда пацанами, решили звёзды пересчитать. Я считаю вслух, а он молчит. Я его толкаю, а он уставился в небо и улыбается. Минута проходит, но он глаз с неба не сводит. А потом говорит, что вот по этим моментам он будет скучать. Когда вот так с братом на крыше сидели. И мечтали о…
А теперь мне одному скучать, — проговорил тихо Асил и не сдержал эмоций.
Сглотнув ком в горле, я обнял парня, который с трудом мог что-то дальше говорить. Да и у меня не было слов.
Несколько минут спустя я подошёл к небольшому строению, похожему на вход в погреб. Командный пункт на базе Тифор в моём прошлом выглядел несколько иначе. Сейчас это подземное сооружение в один, а может и в два этажа.
Вокруг ни одной машины. Зато охраны достаточно, чтобы понять — прибыли большие начальники.
Спустившись вниз, я вновь оказался в зоне пристального досмотра сирийских солдат.
— Вам в зал боевого управления, господин Искандер, — произнёс один из охранников, возвышавшийся надо мной.
Это был высокого роста военный в камуфляже республиканской гвардии, но без каких-то знаков различия. Экипирован в новенькую разгрузку западного образца, а в руках он держал венгерский АМД-65.
Его подчинённые выглядели не менее серьёзными. В Сирии такую охрану я видел только у человека с фамилией Аль-Асад.
Преодолев несколько поворотов узких коридоров, я оказался в зале боевого управления.
Пересекая порог, я сразу почувствовал ту самую «смесь ароматов плотной работы» — табачный дым, смешанный с запахами кофе, чая и пота.
— Сколько уничтожено? Так выясните. Нам докладывать нужно, — грубо сказал в телефонную трубку один из генералов.
На стенах висели различные карты и схемы. В центре зала на нескольких больших столах самый настоящий папье-маше, изображающий местность в районе Пальмиры.
Советское представительство теперь не ограничилось полковником Сопиным. С ним рядом Каргин Виктор Викторович — заместитель командующего смешанным авиационным корпусом. А самым важным лицом был старший советник командующего ВВС генерал-майор Борисов Иван Васильевич. Он же — командующий нашим авиационным корпусом. Присутствовали ещё несколько советских офицеров, но я их не знал.
Контингент сирийских официальных лиц, присутствующих здесь весьма серьёзный. Помимо командующего гвардией Махлуфа, рядом с макетом местности глава Управления военной разведки Дуба, одетый в песочный камуфляж и командующий сирийских ВВС. С ними рядом два адъютанта с тёмными портфелями и в форме сирийской гвардии.
А центральное место занимает сам Басиль Асад, на поясе у которого висит кобура с пистолетом АПС. Сын президента, как и все, в камуфляже и выглядит пожалуй серьёзнее всех. В эту минуту он слушал доклад генерала Махлуфа.
— На данную минуту мы закрепились на позициях в районе Байрата. К сожалению ни налёты авиации, ни артподготовка не помогли нам взломать оборону по периметру города. Несколько вертолётов повреждено и пока летать не могут. И… был потерян один экипаж Ми-24.
— Лётчики живы? — спросил Басиль, упираясь кулаками в стол.
— Шансов не было. Командир вертолёта капитан Джанаб Султан направил машину на позиции мятежников. В результате этого были уничтожены несколько машин, и нанесён урон складам с вооружением боевиков.
— Ясно. Это достойный поступок. Но нам нужно решить наши задачи, чтобы гибель Султана и других бойцов не была напрасной. Предложения, господа? — спросил Басиль Асад, сложив руки на груди.
Что только не предлагали сделать полковники и генералы. И пойти на штурм, и забросать всех бомбами, и пустить в прорыв танковые подразделения. Но всё выглядит так, будто всем хочется побыстрее проявить себя.
Как будто присутствует соревнование за право первым войти в Пальмиру.
— Так! — прозвучал на командном пункте громкий голос Басиля Асада, когда он хлопнул по столу рукой.
Моментально все разговоры затихли. В зале боевого управления продолжали хрипеть динамики и волнительно дышать офицеры вокруг сына президента.
Басиль прошёл вокруг стола и посмотрел в мою сторону. Несколько секунд он смотрел мне в глаза, будто ждал моего слова.
— Никто не сделает и шага в Пальмиру, пока мы не займём господствующие высоты. У нас есть авиация, танки, артиллерия. Это всё важно, но люди важнее. Так что, господа генералы, берегите сирийского солдата. И он принесёт нам победу, — объяснил Басиль и повернулся к генералу Борисову, — Товарищ генерал, прошу ваши предложения.
Похоже, что высшее командование Сирийской Армии понимает все сложности боевых действий в районе Пальмиры. Горно-пустынная местность весьма сложна как для пехоты, так и для авиации.
Генерал Борисов кивнул, соглашаясь с просьбой Басиля и… уступил право выдвинуть предложения Каргину, отойдя в сторону.
— По данным разведки, в руках у мятежников есть комплексы ПВО, которые уже себя показывают. Группа майора Клюковкина во время высадки подразделений «Сил Тигра» уничтожила зенитную самоходную установку «Шилка». И это уже серьёзно. Про сбитый вертолёт ракетой ПЗРК и говорить нечего. К тому же на аэродроме Тадмор, что в окрестностях Пальмиры, стояло две пусковых установки зенитно-ракетного комплекса «Квадрат». Господин Рамаль, они точно были уничтожены во время отступления? — спросил Каргин у командующего ВВС Сирии.
