Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving
— Правда? — с удивлением переспросил Клейн.
Звучит так же просто, как мой ритуал перемены удачи...
Хсс, от одной мысли становится жутко...
— Возможно, в этом и заключается дар богов. Слава Богине, — Старый Нил небрежно начертил круг на груди.
Затем он открыл серебряный сундучок и достал свиток пергамента, выглядевший очень старым.
Желтовато-коричневый пергамент разворачивался дюйм за дюймом, открывая слова. Клейн присмотрелся и узнал знакомый ему гермесский язык.
Буквы были написаны чернилами, похожими на кровь, и казалось, что они вот-вот потекут, но в остальном ничего необычного не ощущалось.
Провидец: 100 мл чистой воды + 13 капель Сока ночной ванили + 7 Листьев золотой мяты... — Клейн мысленно прочитал начало рецепта, но остальную часть загораживал локоть Старого Нила.
— Чистая вода — это просто многократно дистиллированная вода. У меня как раз есть немного, так что не будем терять время, — объяснил Старый Нил, привычно беря со стола большую запечатанную стеклянную бутыль с делениями.
Он открыл крышку и небрежно налил около 100 мл чистой воды в большой железный котёл.
Клейн не осмелился задавать вопросы, боясь помешать процессу, ведь это зелье предстояло пить ему самому.
— Тринадцать капель Сока ночной ванили. Его можно заранее экстрагировать и хранить в виде эфирного масла, — Старый Нил достал из серебряного сундучка маленькую коричневую бутылочку и с помощью пипетки легко отмерил 13 капель в котёл.
В воздухе распространился лёгкий и успокаивающий аромат, и Клейн почувствовал, как на душе становится спокойнее.
— Семь Листьев золотой мяты... — Старый Нил взял оловянную банку с серебряным узором, открыл крышку и голыми руками бросил в котёл несколько листьев. Послышался свежий и бодрящий запах.
— Четыре, пять, шесть, семь, как раз, — усмехнулся Старый Нил и, взглянув на рецепт, продолжил: — Три капли Сока болиголова. Эту штуку пить нельзя ни в коем случае, иначе тебя парализует, и ты умрёшь в оцепенении. В древности это был лучший способ самоубийства.
Я же не дурак... — мысленно возразил Клейн.
Старый Нил сменил пипетку и добавил Сок болиголова в котёл, отчего пошёл странный, проясняющий сознание запах.
— Девять граммов Порошка травы драконьей крови, — Старый Нил неторопливо достал из сундучка прозрачную пробирку, в которой был тёмный, как железо, порошок.
С помощью мензурки и весов он отмерил 9 граммов порошка, высыпал его в котёл и пару раз помешал черпаком из тёмного дерева. Клейн почувствовал, как у него всё сжалось внутри — выглядело это не слишком надёжно.
— Вообще-то, все предыдущие ингредиенты — вспомогательные. Добавишь чуть больше или чуть меньше — на конечный результат это не повлияет. Может, ещё немного подсыпать? — пошутил Старый Нил. — Два оставшихся — вот что главное. Их количество может быть немного меньше, но не сильно, иначе «продвижение» не удастся. И да, их ни в коем случае не должно быть больше, ни на йоту. Иначе после принятия зелья придётся лечить психику. Бывали и те, кто умирал на месте.
Клейн тут же напрягся и увидел, как Старый Нил достаёт из серебряного сундучка чёрную стеклянную бутыль.
— Кровь лавового осьминога, 10 миллилитров. Этот осьминог — сверхъестественное существо, он явно мутировал, а его тело покрыто мистическими символами. Его кровь быстро разлагается на солнце, теряя свои особые свойства, поэтому её нужно хранить в непрозрачной ёмкости, — голос Старого Нила перестал быть расслабленным. Он быстро, но осторожно отмерил пробиркой 10 мл крови.
Кровь была лазурного цвета, как небо, и время от времени в ней появлялись призрачные пузырьки, словно она была связана с Миром Духов.
— Вылей кровь из пробирки, а то, что останется на стенках, не трогай. Это для предотвращения передозировки, — тихо сказал Старый Нил.
Как только лазурная кровь коснулась жидкости в котле, раздался плеск. Окружающий свет окрасился в бледно-голубой цвет, и Клейн испытал странное, далёкое и знакомое чувство.
Казалось, это был опыт пребывания в утробе матери, от которого душа словно воспаряла.
— И последнее — Звёздный кристалл, 50 граммов, — голос Старого Нила прозвучал у самого уха Клейна, возвращая его к реальности. Он снова посмотрел на стол.
В руках старика появился кристалл, чистый до предела. Он был желеобразным, как земное желе, и казался недостаточно твёрдым.
В бледно-голубом свете он отражал мириады искр, словно внутри него таилось целое звёздное небо.
— Это лучший материал для изготовления хрустального шара для гадания... Возьму чуть меньше, с учётом погрешности, — сказал Старый Нил, отмеряя и отрезая кусочки серебряным ножом с узорами.
Чистая вода + ночная ваниль + Листья золотой мяты + Сок болиголова + трава драконьей крови + Кровь лавового осьминога + Звёздный кристалл = Провидец... — Клейн невольно повторил про себя рецепт.
Закончив с подготовкой, Старый Нил бросил несколько маленьких кусочков Звёздного кристалла в котёл.
Тшшш!
В тот же миг поднялся призрачный туман, застилая всю Алхимическую лабораторию.
В этом тумане Клейну почудилось звёздное небо, и ему показалось, что он ощущает на себе взгляды неких невидимых существ.
Через несколько секунд туман рассеялся. Старый Нил зачерпнул из котла густую тёмно-синюю жидкость. Она обладала странным свойством: все её частицы были связаны между собой и не разделялись, так что в котле не осталось ни капли.
Тёмно-синюю жидкость перелили в непрозрачный стакан. Старый Нил указал на него и сказал:
— Готово. Твоё зелье Провидца.
Глава 32: Духовное Зрение
Клейн посмотрел на тёмно-синюю густую жидкость, которую трудно было назвать напитком, и с трудом сглотнул.
— Просто выпить? Никакой дополнительной подготовки не требуется? Например, ритуала, заклинания или молитвы?
Старый Нил хмыкнул:
— Подготовка? Есть одна. Сначала выпей бокал интисского Вина Аурмир, затем выкури Сигару Диси, напевая при этом мелодичный мотив и исполняя лёгкий придворный танец. Если хочешь, можно и чечётку. А напоследок — партия в Гвинт... если нервничаешь.
...А вы, оказывается, юморист... — Клейн дёрнул уголком рта, сдерживая желание выхватить револьвер.
Он отставил трость и, словно поднимая тяжёлый предмет, взял правой рукой непрозрачный стакан. Запах зелья был едва уловим, почти призрачен.
— Молодой человек, не
