Патруль (СИ) - Гудвин Макс

— Вперёд! — подтолкнул я Иру к забору, где всё ещё висело наше импровизированное одеяло-амортизатор. — там, через метров тридцать, дорога, там «бэха» чёрная, вот ключи.

— А ты? — спросила она.

— Я за тобой через минутку, сейчас боезапас отстреляю по любителям арабских денег. Не вернусь через три минуты — уезжай.

Она больше не колеблясь, скинула туфли на каблуках, ловко подобрала подол платья, оставаясь лишь в чёрных трусиках, и, ухватившись за край одеяла, легко перемахнула через забор, будто делала это каждый день. Фигли, пилон даёт атлетику, что у тех же гимнастов.

А я вернулся к углу здания, выглядывая оружием из-за угла.

— Он ушёл! — орали изнутри охранники.

И самые смелые двинулись вперёд. Вот отморозки, а? По доброй воле идут штурмовать вооружённого человека.

Был среди них и автоматчик; он бежал в полуприсяде, целясь то в окно, то в дверь, мелкими шажками, локти прижаты к корпусу. Возможно, успел повоевать где-нибудь, возможно, Сирия, возможно, Африка, на памяти Кузнецова других горячих точек не было.

Да и не важно это, где воевал. Дерёшься за бандитов — будешь ликвидирован!

Хотя я и сам сейчас не шибко-то на стороне закона.

И я выстрелил, чуть на упреждение. И новые крики боли дополнили какофонию звуков. Его палец нажал на спуск, и автомат дёрнулся вправо и вверх, награждая задние советской архитектуры очередью. Я готов был сделать еще несколько выстрелов, как послышалось новое гудение моторов, и свет фар обильно залил «задницу» застрявшему на проезде внутрь джипу.

А следом за этим до меня донеслась новая канонада. И громкий, властный крик, пробивающийся сквозь лосиный шум и визги стрипух:

— ВСЕМ НА ЗЕМЛЮ! РАБОТАЕТ ФСБ!

— Б*дь, — прошипел я. — Теперь нужно точно валить.

Я положил оружие к стеночке и рванул к забору. Оттолкнувшись с разбега от земли, я подтянулся, перекатившись через преграду, и грузно приземлился на землю по ту сторону. Ира, кстати, прелазила в разы легче, что ещё раз говорит, что спорт за деньги лучше принудительного спорта. Вот если бы мне в трусы пихали доллары за каждый подъём — переворот, Кузнецов бы был молодцом. А Лаечко так вообще бы международника выполнил.

Тридцать метров по пересечёнке — и я уже у заведённой «бэхи». Ира уже ждала, её взгляд метался между мной и тёмным лесом.

Рухнув на пассажирское, я произнёс:

— Поехали, там ФСБ всех крепит!

Ира молча вела машину, вглядываясь в темноту за стеклом. Я снял наконец душащую маску. В салоне запахло её духами; у неё было чистое лицо без синяков, хотя и глаза казались красными и опухшими, без косметики, даже платье не замаралось в ходе эвакуационных мероприятий. Получается, тоже отсидела примерно сутки, как и я.

— Спасибо, что приехал за мной. Я не думала, что снова тебя увижу, — её голос прозвучал тихо и слегка хрипло.

— Там на квартире у тебя два дурака, я их к пилону примотал. Они, конечно, отвяжутся, но тогда их экипаж примет, который приедет на снятие, — произнёс я в ответ на её реплику; за такое не говорят «не за что», тут как раз есть за что.

Она кивнула, не отрывая взгляда от дороги. Помолчала некоторое время.

— Как мне дальше жить? — спросила она, и в этом вопросе был весь её сломанный мир.

— Идти в ФСБ сегодня. Пиши заявление на похитителей. Говори всю правду. Скажи, что тебя освободил какой-то мужик в белой шапочке с ушками и жёлтых перчатках. Я у них на камерах всё равно есть. Не придёшь сама, к тебе сто процентов придут, раз у лосей твои документы остались и мобильный.

— Не все. Паспорт дома, у них только загран.

— Хорошо, — выдал я, — номер мой выучи. Обзаведёшься новым сотовым — позвони.

— Я уже выучила, когда ты пропал в тот раз.

Я снова посмотрел на неё. Ну, понятно, что натерпелась, но, как говорят в американских фильмах, «дерьмо случается».

— Прости, дружочек. Меня приняли с наркотой, — пожал я плечами, улыбаясь.

— С какой? — удивилась она.

— С похожей на эту, — я щёлкнул бардачком, показывая на свёрток и пачку денег.

— У них трафик налажен сюда, во все клубы продают это, — произнесла Ира, узнавая дрянь по составу.

— Ну, вот и меня подставили. Бывает же. Я думал, что меня подставляет один, а когда решил пойти за тобой, оказалось, что он крышует всю вашу контору.

— Контора не моя. А одного мудака, — произнесла она.

— Твоего бывшего?

— Нет, он тоже работает на кого-то сверху. У бывшего — охранная фирма «ЛОСь» и клубы для мужиков, и массажные по городу. С окончанием.

— С окончанием во сколько? — не понял я.

— Притоны с проститутками, маскирующиеся под массажки, — пояснила она без эмоций.

— А, теперь понял. Ну всё, твоего бывшего либо я подстрелил, либо ФСБэшники сейчас взяли, — произнёс я, смотря на летящую навстречу трассу; Ира не парилась о камерах, она знала, чья это машина.

— Лучше бы он сдох, — холодно выдохнула она.

— От любви до ненависти один шаг, да? — улыбнулся я и, похоже, попал на перетянутые струны её души.

— Короче, чтобы этот вопрос больше между нами не вставал, давай объясню. Я сама из Нижневартовска. Приехала поступать в ЗГУ и поступила. Ради спорта и здоровья начала танцевать, сначала в студии, потом позвали на сцену за деньги. Когда я отказалась от приватов, ко мне подошёл владелец салона, Антон его звали, и сказал, что с этого дня мне больше не нужно будет работать, что у меня всё будет.

Она резко закусила губу, прежде чем продолжить.

— И я повелась… В общем, через некоторое время я поняла, кто он. Пускай он и машину, и квартиру, и айфон мне подарил. И решила расстаться. Тогда он мне и сказал, что я всё это ему отработаю. Я ему такая: «Я женщина и никому ничего не должна». Он тогда усмехнулся и сообщил: «Ну не хочешь по-хорошему, будет как правильно». Короче, я проституткой никогда не была, и эскортницей тоже, не была и быть не хотела. Поэтому меня, как Антон говорил, решили продать. И покупатель уже нашёлся, и деньги уже за меня перевёл. А на завтра меня должны были накачать этой вот дрянью, размолотить, как куклу, и отправить заграницу, бизнес-классом. Он меня лично повёз бы.

— История… — протянул я, глядя на утопающую в темноте разметку. — А остальных девочек куда?

— А кого как. Кто-то по доброй воле, кого-то — как меня — в комнату с решётками и замком.

— Понял. Это и расскажешь ФСБшникам, — произнёс я.

— Слав, я не хочу никому ничего рассказывать. Я забыть это всё хочу.

— Загранпаспорта нет, а с обычным ты от них не сбежишь. Можешь, конечно, по России начать ездить, но тебя всё равно найдут.

— А ты что будешь делать? — спросила она с надеждой.

— Ну, я был в маске и в перчатках. Машина у нас чужая. Сниму себе новую квартиру или домик и буду ждать твоего звонка. И помни: ты меня не знаешь. Я просто какой-то одумавшийся «лось». Просто кинь им, что я, возможно, один из жуликов был, возможно, тот, кто устал бандитствовать и тоже решил скрыться. И по пути я говорил, что сегодня улетаю в Казахстан.

Она молча кивнула, и мы доехали до Лыткина, 2, где стали свидетелями, как росгвардейцы как раз уводят двух «лосей» — тех самых, что оставались в её квартире. Обстановка была у них тут рабочая, вокруг сновали люди в штатском, и три машины с мерцающими маяками.

— Ну всё, — вздохнул я. — Сейчас ты просто иди туда, говори, что ты хозяйка. Общайся с СОГ, с РОВД, позадают вопросы. Ментам скажи, что уезжала за покупками. Вот твои ключи от квартиры.

Я протянул ей связку. Она взяла её, и её пальцы на мгновение сомкнулись вокруг моих. Холодные.

— Деньги нужны? — спросил я её.

— Я не знаю, — выдохнула она.

— Или тебя покормить где-нибудь? Менты пока твою квартиру поохраняют. Как у нас заведено.

— Давай поедим, а? — попросила она, и в её голосе впервые прозвучала не решимость и не страх, а простая, почти детская усталость.

— Слушай, а что такое кальянная? — спросил я, вспомнив яркую вывеску недалеко отсюда, буквально в соседнем здании.