Ревизор: возвращение в СССР 49 - Серж Винтеркей

– Василий Витольдович, – сказал Сопоткин, – у меня достаточно простое поручение от министра. Он хотел бы, чтобы МГИМО организовало совместное научное мероприятие с МГУ. И на него обязательно пригласили одного из студентов МГУ. Мы хотели бы его изучить получше.

– Но позвольте, – ответил удивленно ректор, – у нас уже как раз недавно была достигнута договорённость о проведении совместного мероприятия МГУ – МГИМО, И даже чуть более высокого статуса: там ещё будет Берлинский университет участвовать. И, кстати говоря, как раз это будет по студенческой линии. Если хотите, я могу вызвать проректора по науке, чтобы нам различные детали этого мероприятия осветил.

– Ну что же, давайте, – согласился заинтересованный Сопоткин.

Вызванный проректор примчался буквально через три минуты, да ещё и с нужными бумагами в руках. Это было быстро даже по меркам МИД. И Сопоткин не преминул отметить, что у ректора очень хорошо поставлена управляемость внутренними процессами.

Министра, кстати, этот факт тоже наверняка заинтересует, когда он будет расспрашивать об итогах этого визита. Не то чтобы у министра были какие‑то претензии в адрес ректора, но такой уж был человек Громыко: раз МИД нёс определённую ответственность за деятельность этой организации, значит, он хотел, чтобы там всё было организовано по высшему разряду, и всякого беспорядка не потерпел бы.

Пока что получалось всё так, что его доклад министру в этом отношении будет сугубо положительным. Хотя, правда, его визит ещё и не закончен.

– Вот, пожалуйста, – сказал проректор, тут же выкладывая на стол бумаги, – тут вкратце все достигнутые договорённости по поводу этой международной студенческой конференции. Мы ещё немножко думаем по поводу нашего собственного оргсостава, но из МГУ свой уже представили.

Сопоткин с интересом изучал бумаги, в том числе и для того, чтобы посмотреть, как это всё делается. Потому как если не пригодится эта конференция, то надо будет новую организовывать, и у него хоть какое‑то представление уже будет о том, как это принято в университетах.

Самому ему ещё никогда не ставил министр задачу организовать международную студенческую конференцию, так что нужно заранее вникнуть в детали.

К своему огромному удивлению, он вдруг увидел среди оргкомитета фамилию того самого Павла Ивлева.

Да он что, как затычка в бочке? – удивился Сопоткин и поднял брови. – Куда ни ткни – везде Ивлев!

Но затем он обратил внимание на дату конференции – март 1974 года.

– Нет, вы знаете, март – это слишком долго, – покачал он головой. – Нам бы что пораньше, на начало января, не позже.

– Но обычно мы даже студенческие конференции за несколько недель не организуем, – начал было возражать проректор.

Впрочем, ректор тут же со всем этим недовольством с его стороны покончил, сказав:

– Семён Ермолович, это не обсуждается. Надо в начале января – значит, в начале января мы эту конференцию и организуем, давайте определимся с названием, и надо созваниваться уже с МГУ.

Быстро придумали название конференции – «Международные отношения на рубеже середины семидесятых годов». Звучало, конечно, максимально пафосно и непонятно. Но Сопоткин рассудил, что, в принципе, предложенный проректором по науке вариант звучит идеально. Всё, что захотят спросить специалисты, которых отправят задавать вопросы Ивлеву, они по такой теме без проблем смогут спросить, не вызывая чьего‑либо удивления.

***

Москва, квартира Ивлевых

Собрался уже выезжать, чтобы съездить в «Труд», отдать свою статью по миротворцам, когда зазвонил телефон. Снял трубку – оказалось, что это Эмма Эдуардовна, да ещё какая‑то взволнованная.

– Паша, к тебе срочное дело есть, – озабоченным голосом сказала она. – Оказывается, у нас с МГИМО ещё одна конференция состоится вскоре, и нужно, чтобы ты обязательно принял в ней участие. А это уже начало января.

– Эмма Эдуардовна, там точно ничего не перепутали? У нас же есть конференция с МГИМО в марте, там, где ещё и немцы будут участвовать…

– Нет, Паша, какое тут напутали. Вполне может быть, правда, что мы сами виноваты, затеяв эту конференцию с МГИМО и немцами одновременно. Наверное, в руководстве МГИМО решили, что такие совместные конференции – дело хорошее. Вот мне проректор по науке сказал, что они очень настаивают, чтобы провести ещё одну конференцию уже в этом январе. Ну так что, выручишь нас?

– А тема‑то хоть какая? – удивлённо спросил я. – Я же, как бы, всё же по экономике в МГУ учусь. Не совсем понимаю, почему меня надо сразу впихивать в первую же попавшуюся конференцию по линии МГИМО.

– Ну так она же студенческая. Ты у нас лучший студент, Паша, – настойчиво сказала Эмма Эдуардовна. – Даже проректор по науке, и тот, когда мне позвонил, сказал, чтобы именно ты принимал обязательно участие. Остальные уже там – постольку‑поскольку. С других факультетов тоже можно людей набрать, а с нашего нужен именно ты. Видишь, как тебя теперь и в ректорате тоже хорошо знают. Не зря ты тогда не стал устраивать никаких скандалов, когда там захотели себе лавры присвоить по поводу организации этой конференции с Токийским университетом… А тема для конференции следующая: «Международные отношения на рубеже середины семидесятых годов».

– А, ну по такой теме я, конечно, смогу выступить, – успокоился я. – Тут с чем хочешь можно приходить, я так понимаю, в том числе и по экономике.

– Да, Паша, всё равно же я уверена, что ты выберешь очень хорошую тему. Как обычно, – Эмма Эдуардовна успокоилась, когда я выразил своё согласие с участием. Но на всякий случай решила, видимо, ещё одним комплиментом закрепить мою добрую волю.

– И, кстати говоря, конференция с японцами прошла очень хорошо. Все были очень довольны. Тем более, как мне проректор по науке сказал, всё было полностью японцами оплачено за счёт японского посольства, в том числе и шикарный буфет в конце. На нем, конечно, была только администрация университета и непосредственно те, кто доклады делал. Но там было всё очень достойно японцами организовано. У всех осталось прекраснейшее впечатление от этого финального мероприятия конференции.

Понял по этим словам Эммы Эдуардовны, что она себя немножко виноватой чувствует, что меня на тот фуршет не позвали. Ещё бы – если б не тот мой разговор с послом, то этой конференции вообще бы не было, как и фуршета, на котором, я так понимаю, университетские чиновники