Гилдерой Локхарт и наследие Слизерина - Мид Наит

— Хм… — задумчиво промычав, я цепким взглядом прошёлся по серебристо-прозрачному телу призрака, — вы подкинули мне сложную задачу, сэр Николас.

— Честно признаться, я думаю, что это невозможно, — в расстроенных чувствах ответил мертвец.

— Для магии нет ничего невозможного. Не спешите опускать руки. Я ещё не всё опробовал. Оттяните голову ещё раз. Прошу, — призрак послушно дёрнул себя за ухо, и его голова тут же свалилась на плечо.

Попытавшись оторвать голову, Ник натянул небольшой кусочек кожи чтобы мне было удобней его разрезать. Покрепче взявшись за палочку, я потёр кольцо с воскрешающим камнем. Мистическая сила камня тут же заструилась по телу и волшебной палочке. Рука стала подрагивать от магической мощи.

«Этого мало…»

Я сосредоточил всё внимание на маленьком кусочке кожи и трёх жилах, что не позволяли голове полностью отделиться от тела. Затем представил как голова отделяется от туловища пока кусок кожи разрезают невидимые ножницы.

— Разрез, — едва слышно я шепнул под нос слова заклинания и мир содрогнулся, а прямо на глазах крохотный кусочек призрачной плоти разрезался.

Голова Николаса отделилась от тела.

— Ой! Что это!? Что это такое!? Моя голова!? — мужчина не сразу понял, что его наконец-таки обезглавили, а когда до него дошло он воскликнул от радости: — Борода Мерлина! Да я же обезглавлен!!! Ха-ха-ха-ха… — не веря в случившееся, призрак рассмеялся звонким и счастливым смехом пока его голова находилась в его же руках.

«Интересный опыт… возможно он пригодиться в убийстве Волдеморта», — несмотря на радость собеседника, я оставался спокоен и в уме уже прикидывал как можно использовать новые возможности.

— Я рад что мне удалось оказать вам помощь, — спустя пару минут веселья, мне пришлось осадить Николаса, ибо его радости не было пределов.

— Да! — призрак наконец-то перестал дурачится и обратил на меня внимание. — Несомненно, Гилдерой вы один из величайших волшебников которых я только видел! Прошу, придите в эту субботу на годовщину моей смерти. Это будет величайшая честь для меня. Ух как все удивятся! Наверняка сэр Патрик Делэйни-Подмор потеряет голову от удивления! Хах! Хочу увидеть это лично! Теперь-то голова отделена от тела! Ничто не помешает мне вступить в клуб обезглавленных!

— Сэр Николас, у меня ещё имеются планы на вечер, поэтому… — я с намёком посмотрел на дверь позволив голосу отобразить раздражение. Однако призрак не обратил внимание на моё хамство. Он был слишком рад в этот момент. Можно сказать лучился от счастья подобно солнцу!

— Да-да-да. Я вас понял профессор Локхарт. Не соизмерить всей той благодарности что я испытываю перед вами. Если вам потребуется моя помощь, вы всегда можете рассчитывать на меня. Отныне и во веки веков, я ваш друг.

Обменявшись прощальными любезностями, мы расстались: Николас покинул мою обитель. Я же вернул защитные чары от призраков. И только после этого позволил себе сесть и отдохнуть.

«Творить хорошие дела куда сложнее чем я думал» — пронеслась мысль в уставшем разуме, стоило только откинуться на спинку полюбившегося кресла. — «В любом случае, теперь стоит подготовиться к юбилею смерти…»

(Бонус Арт: Призрак Гриффиндора)

Глава 34: Юбилей Смерти

К тридцать первому октября Хогвартс значительно преобразился. В школу пробрались холод и сырость. Из-за постоянных дождей озеро вышло из берегов, а в теплицах воцарилась одна сплошная грязь. Но всё это были мелочи, решаемые одним взмахом волшебной палочки. Помимо мелочей к приближающемуся дню всех святых в школе появилось множество соответствующих украшений и декораций. Особенно преобразился большой зал: в заколдованном потолке постоянно летали летучие мыши, работники соорудили сотни тыкв со страшными рожами и даже освещение факелов и свечей несколько изменилось, став мистически-зловещим. Прошёл слух, что Дамблдор заказал музыкальное выступление у какой-то группы скелетов. Простыми словами приближающийся Хэллоуин ждали все.

(Примерный вид Хогвартса)

Юбилей смерти… ужасно мало волшебников могут похвастаться что были на подобном мероприятии будучи живыми. Общество из одних только мертвецов. Волшебники, конечно, народ странный, но даже они не шибко желают общаться с давно почившими призраками, что по неведомым причинам решили задержаться в нашем мире.

Шагая по мрачному коридору подземелья, я ориентировался на слова теперь уже полностью обезглавленного сэра Николаса. По его словам, юбилей будет проходить в одном из просторных подвалов. Конкретно в том, что находилось прямо под большим залом. Путь мне освещали лишь длинные чёрные свечи, расставленные вдоль стен. Атмосфера была мрачная, особенно из-за синего пламени свечей.

С каждым шагом в коридоре становилось всё холодней. Достав палочку, я накинул на одежду согревающие чары, чтобы не испытывать дискомфорт. И вот за этим занятием в полумраке коридора мои глаза увидели шедших в ту же сторону что и я детишек.

«А они что тут делают?» — пронеслась в разуме мысль пока глаза разглядывали хорошо знакомое золотое трио из Гарри Рона и Гермионы.

— Профессор Локхарт? — радостно воскликнула Гермиона заметив меня.

— Что вы здесь делаете? — с подозрением поинтересовался рыжий мальчик, сощурив глазки.

— Разве это неочевидно? — Гермиона «незаметно» ткнула локтем друга, посчитав его поведение слишком непочтительным в присутствии профессора. — Николас пригласил его на свой юбилей! Это же знаменитый Гилдерой Локхарт!

Поприветствовав детишек, я поинтересовался что они тут делают. Все мои мысли подтвердились в мгновение ока. Николас пригласил не только меня, но и других волшебников. И это уже проблема… остаётся надеяться, что мне хватит красноречия, спровадить малышей пораньше с юбилея и заняться своими делами. Однако… что, если помимо них будут присутствовать и другие волшебники? Подобное может полностью разрушить план.

«Остаётся только импровизировать и уповать на удачу», — с такими мыслями я вместе с сопровождением из трёх Гриффиндорцев отправился дальше.

Путь не проходил в молчании. Пока мальчики с закрытыми ртами шагали по коридорам, Гермиона решила засыпать меня идиотскими вопросами о книгах моего авторства. К счастью, мне повезло. Когда я открыл рот чтобы соврать что-нибудь поправдоподобней, голос потонул