Княжич Юра V - Михаил Француз

Соответственно, арка прохода закрылась, а струи воды вновь сконденсировались в прутья, имевшие в точности ту же структуру, что и у исходных, послуживших моделью для них. Следов изменения не осталось.

— Что ж, — подумав, согласилась Катерина. — Пожалуй, такой экстравагантный способ решения задачи засчитать тоже можно. Однако, он ничего для тебя не несёт в плане обучения и развития. Это всё ты уже умеешь. Прогресс в манипулировании водой на лицо. И он значительно выше того, который можно было бы представить, но… качественного, революционного скачка нет.

— Эм, а, что же тогда предлагаешь ты? Какой способ решения этой задачи, по-твоему, будет правильным?

— Полностью, диаметрально противоположный твоему: не трогать клетку, не менять её качества, но изменить… своё тело. Просочиться сквозь прутья самому, — ответила она.

— Кхм, — оценил я расстояния между соседними прутьями восстановленной уже мной клетки. Они не превышали пятнадцати сантиметров, как я уже и говорил раньше. — И как ты себе это представляешь? Даже сам только мой череп тупо больше по своим размерам, чем дырки между прутьями. Он физически не сможет пролезть между ними, какой бы невероятной гибкостью и отсутствием страха перед травмами я не обладал.

— По кускам, — улыбнулась Катерина. — Разделить своё тело на части, протолкнуть эти части между прутьями, а после собрать их обратно, так же как ты собирал их после режущих атак Воздушника или моих.

— Ты серьёзно? — после долгого молчаливого взгляда сначала на Катерину, потом на клетку и снова на Катерину, спросил её я.

— Совершенно, — убрав улыбку, сказала она. — Это следующая ступень в твоём обучении по контролю над своим телом и слиянию со Стихией. Совершенно логичный следующий шаг: если ты научился собирать своё тело бесконтрольно, то надо учиться делать это контролируемо… так же, как и разбирать его. Ты так не считаешь?

— Честно говоря, даже не думал ещё об этом, — признался я и, подняв руку, почесал пятернёй в затылке. После чего очень тяжело вздохнул, понимая уже, что… будет больно.

— Ну, так что же, учиться будешь? — снова улыбнулась она.

— Буду, — вздохнул я.

— Тогда раздевайся и лезь в клетку, — пожала плечами она. — Чего ждёшь?

— Я… — снова обвёл взглядом окружающую обстановку, пытаясь облечь-таки в слова своё отношение к этой идее. То, почему она мне совершенно не нравится. — Не отказываюсь учиться… Но делать это буду точно не здесь.

— Почему? — удивлённо вскинула брови Катерина. — Я так старалась. Почти две недели искала это место. Кучу сил потратила, связи подняла… Идеальный же вариант? И оборудование хорошее. Что тебя не устраивает?

— Антураж, — смог-таки, наконец, сформулировать для самого себя ответ я. — Одной единственной фотографии из этого места хватит, чтобы полностью уничтожить не только мою репутацию, но и репутацию всего Рода Князей Долгоруких. Ещё и репутацию Российской Империи краем заденет.

И это действительно было правдой. Ведь, в этом мире правит Сила. То есть, я мог быть (да и был уже) жестоким убийцей, чуть ли не маньяком, тираном и деспотом, плюющим на Закон и законы. Мог быть. И мной бы только больше восхищались за это. И за то, что я в состоянии справиться с последствиями такого своего поведения. Что разделываюсь с мстителями, убийцами и держу в страхе кровников с недоброжелателями. Такое, в этом мире, было — нормально, хорошо и правильно. Общественно-одобряемо.

Но! У такого положения вещей есть и обратная сторона: стоит мне проявить Слабость, тем более, публично её проявить — как меня тут же сожрут. Просто растопчут. Обольют презрением и отвернутся с брезгливостью. И первой в тартарары полетит моя популярность. А последнего допустить я никак не хотел и не мог. Пусть, на репутацию в Аристократических кругах мне плевать, но популярность, как медийной личности, певца и композитора — ими я жертвовать не мог и не хотел. Ведь, они — это, на самом-то деле, всё, чем я действительно владел в этом мире. То, чего добился сам, осознанным ежедневным трудом. Пусть, не всегда тяжёлым и не совсем честным.

— Это очень надёжное место, Юр. Очень дорогое, престижное, для очень богатых и серьёзных клиентов, для которых репутация — тоже не пустой звук, — начала Катерина.

— Это значит только то, что кадры отсюда только дороже. А внимание спецслужб и заинтересованных не менее серьёзных людей к нему пристальнее и выше, — не дал ей договорить я. — Ты, лично ты, можешь дать мне стопроцентно надёжную гарантию, что здесь нет ни одной скрытой системы наблюдения или записи? Технической или при помощи Одарённых? Уверена, что из этой комнаты не выйдет наружу ничего?

— Хм. До вот этого твоего вопроса была уверена. Хозяин заведения ведь передо мной головой отвечает.

— Хозяин. Но не каждый из его подчинённых, персонала или обслуги. Он сам может не знать, что кто-то из них завербован… А есть ведь ещё и Разумники… Не говоря уж о том, какой мощный рычаг влияния на меня такая фотография может дать тебе самой…

— Ты мне не доверяешь? — вскинула брови она. — Учителю?

— Я никому не доверяю в этом мире.

— Никому? — продолжила изображать удивление женщина на троне. — А эта твоя Алина?

— Мы партнёры. Многим связаны. Ей — чуть больше, чем другим, но… — развёл руками я.

— Ла-а-адно, — с неудовольствием протянула Катерина. — Не думала, что ты такой параноик.

— Если у тебя паранойя, это не значит, что за тобой на самом деле не следят, — улыбнулся я.

— Глубокая мысль… настоящего параноика, — хмыкнула она. — Но, если не здесь, то где?

— Элементарно: у себя в трейлере, — пожал я плечами. — Дело ведь, не столько в том, где, сколько в том: как. Пусть, там я в наличии слежки уверен, но кадры оттуда не будут НАСТОЛЬКО провокационными и… тематическими.

Женщина разочарованно вздохнула.

— Но да — юмор ситуации я оценил. Как и твои усилия. Создание двусмысленно-провокационной ситуации для подростка в пубертате — зачёт, — улыбнулся я.

— Скучный ты, Юра, — снова вздохнула она. — И, кстати, совсем не тянешь на подростка в пубертате. Словно, не пацан шестнадцатилетний, а опытный сорокалетний мужик, успевший нагуляться за свою жизнь, повидавший женщин и знающий себе цену… Тебе точно шестнадцать?

— «Мужчина средних лет, на