Паладин. Книга 2. В погоне за наследием - Юрий Грушевный

На какое-то время я затих. Переваривая новую информацию. То, что Солнцеликий не в такой уж и опале обнадежило. Значит, при определенном везении можно обзавестись союзниками и из Пантеона. Но это гипотетически. Надеюсь Безликая работает в этом направлении. Но главным было вовсе не это.

«Последний и очень волнующий меня вопрос…»

«Ну ка.»

«Если собрать все артефакты наследия…»

«Получится.»

Хоть я и ожидал услышать что-то такое, но все же опешил.

«Он вернется?»

«Конечно. Если у тебя будет последняя часть мозаики…»

«Какая?»

«Его душа.»

«А разве он не умер?»

«Конечно нет! Душа бессмертна!»

Мы оба снова замолчали. Луч, продемонстрировав свое недовольство моим непониманием базовых принципов Мироздания, перестал ковыряться в моей памяти и поднявшись, потянулся.

«Ну вот! На самом интересном месте вас кожаных совокупляться потянуло!»

«Ах это… Да. С одногруппницей как-то вместе пару серий решили посмотреть. Не досмотрели.»

«Ладно. Жрать охота. От тебя и крошки в голодный год не допросишься, поэтому я ушел.»

Снисходительно мяукнув на прощание, в два прыжка марон выпрыгнул с повозки и скрылся в растущем вокруг дороги густом лиственном лесу.

Я остался сидеть в глубокой задумчивости. Очень захотелось понять, а есть ли последний ингредиент у Безликой или нет. Ведь если она вернет возлюбленного — я больше буду не нужен. Можно будет вернуться домой, к семье.

Воспоминания с университетских годов плавно перетекли на семейную жизнь. К своему большому неудовольствию отметил, что больше в груди при мыслях ож жене и детях не растекается тепло. События и даже лица родных подстерлись, в противовес идеальной памяти в новом мире. Отдельной неприятной новостью стало то, что события и люди из жизни Солнцеликого вспоминаются даже лучше и четче, как и эмоций от размышлений о них больше.

Это что-же, бог меня переписывает? Ну уж нет. У тебя своя история, у меня своя. — скрежетнув зубами подумал я и начал подробно вспоминать свои первые сорок лет земной жизни.

Усилия оправдались. Голова очистилась. Снова стало легко и тепло на душе. Снова ярко замелькали картинки из моей земной жизни. И я уснул.

Проснулся, к счастью, не в тумане. Из-за полога на меня смотрели местные спутники, все также продолжая свою вечную гонку. Расстояние между Хамом и Гамой на первый взгляд не сократилось, поэтому за скорое наступление конца света в эту ночь можно было не переживать.

От созерцания звезд оторвал громкий всхрап Потора.

Такой молодой, а уже храпит. Это все бухло, будь оно не ладно… — посмотрел на парня я и начал тихо подниматься, чтобы его не разбудить.

Спрыгнув с края повозки, чтобы отойти и оправиться, обнаружил, что она стоит на небольшой лесной полянке, по её центру. Вокруг разбили костры и сформировали оцепление на ночь остальные участники нашего небольшого каравана к порту. Кто-то спал на земле, подложив всё те же универсальные мешки с травой и накрывшись тканью. Кто-то на боку своего дремлющего хорта. Кто-то о чём-то негромко переговаривался. Кто-то прохаживался вдоль густой лесной полосы.

Перекинувшись парой слов с одним из охранников, проломился через густой кустарник на опушке и двинулся дальше. Ночной лес был полон звуков и жизни. Поэтому настороженная тревожность первых шагов в густую темноту сменилась оживленным интересом.

Биом местного подлеска ночью жил в теплом салатовом освещении. Часть грибов и растений отдавала накопленную за день энергию Вара или даже манну и делала пространство вокруг себя неплохо освещенным. Этим пользовались и всевозможные мелкие звери и букашки.

— Блинство. Надо было рельсу в собой взять. — подумал я.

Подумав, что мне еще может понадобиться, нагнулся и сорвал несколько лопухов помягче. Перевернув, согнал прячущуюся под листком от хищников живность и, пройдя к естественной выемке в корнях высокого раскидистого дерева, огляделся.

Ненасы, хрененасы, но здесь водятся и вполне себе «обычные» лесные хищники. Которые в самый ответственный момент могут свалиться мне на голову или выскочить из-за дерева.

Ничего крупнее домашней кошки вокруг не обнаружил, посмотрев, что меня никто не ужалит или не укусит за задницу или еще какие важные органы, снял портки и присел.

— Хорошо то как. Птички поют. Ночные. Штиль. — чтобы хоть немного снять внутреннее напряжение от нахождения в не самом дружелюбном лесном биоме, проговорил я.

«Лотар»

— А! Тьфу ты! Хорошо уже в процессе, а то бы портки испачкал.

«Да не ори ты! Это я.»