Рождение звезды 2 - Асаэ

из них — сказание о шахе и его дочери. Отец собирался выдать ее замуж за человека, которого она не любила. В некоторых версиях — шах сам решил жениться на своей дочери. Она попросила отца построить башню и отложить бракосочетание до окончания строительства, надеясь, что шах изменит свое решение. Но когда башня была возведена, девушка поднялась на нее и бросилась оттуда в море. Камень, о который разбилась юная девушка, прозвали «камнем девственницы», к нему невесты приносили цветы. Есть версия другого финала этой истории — у девушки был возлюбленный, который убил шаха за смерть девушки. Но оказалось, что она не погибла, ее спасли русалки, и с тех пор влюбленные не расставались. Но я больше верю в учёных. Камни её помнят ещё доисламскую эпоху. Почувствуй, какая мощь от неё исходит.

Далее их путь лежал к Дворцу Ширваншахов.

— А это уже совсем другая история, — Муслим вел их через сложный лабиринт дворовых переходов. — XV век. Расцвет нашего государства. Ширваншахи были мудрыми правителями, покровителями науки и искусства. Смотри, — он провёл рукой по резному порталу, — никакой грубой силы. Только изящество, геометрия, тончайшая резьба по камню. Это же надо было так любить красоту, чтобы высекать такие узоры! Здесь и дворец, и усыпальница, и мечеть, и даже баня — целый комплекс. Представляешь, как тут кипела жизнь шестьсот лет назад?

Они вышли из старого города на оживлённый проспект Нефтяников. Контраст был ошеломляющим.

— А это уже Баку XX века, — улыбнулся Муслим. — Нефтяной бум! «Чёрное золото» превратило наш провинциальный город в один из красивейших в империи. Смотрите на эту архитектуру! — он указал на монументальные здания с богатым декором. — Это необарокко, модерн, неоготика. Строили лучшие архитекторы — Гославский, Эдель, Скибинский. Местные нефтяные магнаты — Тагиевы, Нагиевы, Асадуллаевы — не жалели денег. Они соревновались, чей особняк роскошнее. Каждое здание здесь — легенда.

Он остановился перед одним из величественных зданий.

— Вон тот дворец, с этими атлантами... Это Институт рукописей. А раньше это был особняк миллионера Муртузы Мухтарова. Построил его в подарок любимой жене. Романтик, а? А напротив — Филармония. Сад у неё разбит по образцу знаменитых венецианских садов.

Они свернули на пешеходную улицу, где жизнь била ключом. Пахло кофе, свежей выпечкой и духами.

— А это наш Бродвей, — смеясь, сказал Муслим. — Место для променада. Смотри, какая мозаика людей: интеллигенция обсуждает последнюю премьеру в театре, художники продают этюды с видами города, студенты спорят о чём-то жарко. И слышишь этот гул? Это же азербайджанская речь смешивается с русской, армянской, еврейской. Баку всегда был таким — гостеприимным и многонациональным.

Завершилась их прогулка в Нагорном парке. Подъем на фуникулёре стал ещё одним маленьким приключением. А наверху их ждала награда.

— Ну, вот он, весь Баку, как на ладони, — с гордостью произнёс Муслим, обводя рукой панораму.

Они молча стояли, глядя на невероятный пейзаж. Полумесяц бухты с бирюзовой водой. Лабиринт Ичери-шехера с возвышающейся Девичьей башней. Монументальные здания проспекта Нефтяников. И на самом горизонте, в дымке, — лес нефтяных вышек, уходящих прямо в море, символ старого и нового Баку, неразрывно связанных между собой.

— Вот такой он, наш город, — тихо сказал Муслим. — В нём всё есть. И древние легенды, и нефтяная лихорадка, и восточная мудрость, и европейский лоск. Он как хороший мугам — в нём много пластов, много тем. И чтобы понять его, мало просто приехать. Здесь нужно пожить, побродить по этим улочкам, вдохнуть этот воздух. Тогда он откроет тебе свои тайны.

Александр смотрел на раскинувшийся у его ног город и понимал, что Муслим действительно любит свой город. Он провел их сквозь время, позволил прикоснуться к живой истории. И Саша сам стал влюбляться в этот вечный, шумный, гостеприимный город у синего моря.

----------

После Нагорного парка, когда они вернулись к оставленной машине, Муслим с хитрой улыбкой предложил: «А теперь, джанлар, вам нужно увидеть настоящее сердце Баку. Не камни, не дворцы, а то, чем он живёт каждый день. Поедем на базар». И он повернул руль своей «Волги» в сторону не парадных проспектов, а вглубь оживлённых кварталов, где воздух постепенно становился гуще и ароматнее.

Уже подъезжая, их накрыла волна звуков и запахов. Гул сотен голосов, сливающихся в один непрерывный гомон, рёв мопедов, везущих товар, и главное — густой, сложный, пьянящий аромат восточного рынка. Он состоял из сладкой пыли, свежей зелени, спелых фруктов, копчёностей, пряностей, свежего мяса и дымка от мангалов, где жарили люля-кебаб.

Они вошли под своды крытого рынка, и на них обрушился калейдоскоп красок и жизни. Прилавки ломились от изобилия:

Фруктовые ряды: горы гранатов, лопнувших от спелости и напоминающих рубины; хурма, оранжевая и мягкая; инжир, истекающий сладким соком; виноград всех сортов — от чёрного «изабелла» до янтарного «кишмиша».

Овощные лавки: помидоры с запахом солнца и земли, блестящие баклажаны, зелень — кнтара, укроп, тархун, базилик — связанная в тугие, ароматные пучки.

Мясные ряды: целые туши барашков на