Ловкач - Ник Перумов

— Значит, ты пока ещё с ними, но уже и как бы не с ними?..

— Я с теми, кто в самом низу, — шепнула она. — Кто верит и борется. Те, кто наверху… кроме разве что Никанора Никаноровича, профессора… вот они заняты невесть чем. Не знаю… и не уверена, что хочу знать. Книги из моего списка… они помогут борьбе. Тебе о ней знать не надо, Ловкач.

И вновь бросила на меня тот странный взгляд, словно сомневаясь, тот ли я, за кого себя выдаю.

— Хорошо, — сказал я. — Книги из списка я тебе отдам, не все, извини. Все вынести не удалось. Я и сам едва спасся. А вот от певцов этих, Мигеля приславших, уходить придётся. Вот только куда?..

— Я знаю, — встрепенулся вдруг Гвоздь. — Старая верфь на Галерном острове. Заброшена, скоро должны снести. Но на какое-то время хватит.

На какое-то время, подумал я. На время, пока я не пойму, что делать.

Девушка по имени Полина стояла в кабинете конторы «Присяжный повѣренный Кацъ».

— Мигель Себастьяныч, я ведь нашла его!.. Нашла для вас!..

— Нашла, нашла, — благодушно ответствовал Мигель. Он, похоже, пребывал в отличнейшем настроении. — Ты молодец, Поля. Я тебе кое-что обещал и слово своё сдержу. Куракины многих слуг рассчитали, боялись, что они старому князю Шуйскому всё доносили. Новых набирают. Так что вот тебе письмишко… — он протянул ей конверт. — Отдашь домоправителю. Скажешь, по объявлению. Здесь рекомендации и всё прочее. Там же инструкции, что и как говорить. Ну, а дальше, моя дорогая… думаю, ты понимаешь, что должна будешь мне рассказывать всё, о чём там услышишь. Это, надеюсь, ясно?

Поля торопливо закивала.

— И помни, — продолжал Мигель, откровенно её разглядывая, — сболтнёшь что — со дна морского тебя достану. И из-за неба, если потребуется.

— Я понимаю, Мигель Себастьяныч… — прошептала она слабым голосом.

— Вот и умница, что понимаешь. А теперь, дорогая, давай-ка, раздевайся. Я сегодня в настроении, — он плотоядно ухмыльнулся.

Поля вздрогнула, втянула голову в плечи, и задрожавшими вдруг пальцами взялась за застёжки платья.

Деваться ей было некуда.

Глава 24

Александра и Аркадий

Утро над Фонтанкой стояло тусклое и прозрачное, словно стекло старой бутылки.

Мокрый булыжник поблёскивал, как ртуть, дом Голицыных на Фонтанке, 20 — старинный, даже относительно скромный в своём классицизме — казался пустым и настороженным, словно сам ещё не оправился от вчерашней грозы.

Всё случилось в нескольких кварталах отсюда — у дворца Шуйских, где едва не разразилась новая междоусобица.

Там, где, казалось, не было силы, способной остановить человеческое безумие, Александра Голицына встала между боевиками Куракиных и старым князем Шуйским — и остановила столкновение. Как две волны, они замерли и разошлись.

Теперь она полулежала в кресле у окна, бледная, но спокойная.

За стеклом текла Фонтанка, тащила на себе, как ни в чём ни бывало, баржи, лодки и иные судёнышки.

На столике возле кресла — чашка с остывшим чаем, рядом аккуратно расставлены пузырьки с какими-то снадобьями.

Слуги говорили шёпотом.

Когда дверь открылась, Александра даже не подняла головы — она знала, кто это.

— Пришёл, — сказала она. — И опять без стука.

— Если бы я стучал, — спокойно и миролюбиво ответил Аркадий, — ты бы успела сказать, что устала и не примешь никого.

Александра спорить не стала и выражения лица не изменила. Он подошёл неторопливо, держа в руках белые пионы. Слегка поклонился, сам поставил их в вазу на подоконнике.

— Белые — к добрым вестям, — сказал он. — И к восстановлению.

— Добрые вести в Петербурге? — устало усмехнулась она. — Разве такие бывают?

— Бывают, если их вовремя придумать, — он опустился в кресло напротив, чуть склонив голову. — Вот я и принёс тебе одну.

— Приятно, — она поправила шаль тонкой рукой. — Но подозрительно.

— Напрасно, — он улыбнулся. — Ты вчера спасла всех, Саша. Всех. Даже тех, кто этого не заслуживал.

Брови её чуть сдвинулись к переносице.

— Я просто хотела, чтобы они перестали убивать друг друга.

— И они перестали, — Аркадий развёл руками, но тоже спокойно, без лишнего размаха. — Разве не чудо?

Она покачала головой.

— О тебе теперь говорят, — продолжал он. — И говорят с благоговением. «Княжна Александра — благословение Петербурга». Газетчик один написал, остальные подхватили.

— У газетчиков язык без костей, то всякий знает, — она в упор посмотрела на брата. — Говори прямо, Аркадий. Ты ведь не благодарить меня пришёл.

Он выдержал паузу.

— Хорошо. Прямо — так прямо. У нас появилась возможность… оказать услугу роду и, возможно, спасти город от большой беды.

— Опять? — Александра невольно вздрогнула. — Ещё кого-то спасать?

После того страшного усилия её словно накрыла какая-то пелена не то усталости, не то ощущения безнадёжности.

— Одного только человека, — мягко сказал Аркадий. — Но очень непростого.

Он подался вперёд, понизив голос. — Есть человек, которого ищет и охранное отделение, и Куракины, и кое-кто похуже. Его зовут… Ловкач.

— Никогда не слышала, — ответила она.

— Естественно. — Аркадий улыбнулся. — Зато он слышал о нас. И, возможно, попытается добиться встречи.

Он понизил голос. — Вчерашняя свара — не просто стычка. Это была отвлекающая операция. За ней стояли люди, желающие вытянуть на свет именно его.

— И при чём тут я?

— Он… особенный, — Аркадий сделал короткую паузу, будто подбирал слово. — Весьма чувствителен к людям вроде тебя.

— «Людям вроде меня»? Это что ещё за фигура речи, Аркадий?

— Тем, кто несёт мир, а не разрушение. Ты ему покажешь, что не весь Петербург — ловушка. Что кто-то может его понять.

Александра задумчиво провела пальцем по ободу тонкой до прозрачности чашки.

— А потом вы его арестуете?

— Нет, — Аркадий улыбнулся