Ненормальный практик 3 - Отшельник Извращённый

Юрта снова погрузилась в неуютное молчание. Только вой не прекращался, и теперь можно было различить несколько голосов. Они то сливались в унисон, то расходились в странной, жутковатой гармонии.

— Как тут вообще спать с этим? — проворчал Сомов. — Мурашки по коже.

— А ты представь, что это колыбельная, — хохотнул Белов. — От ледяной мамочки.

— Не смешно, — отрезал Сомов.

— Спите, салаги, — сказал Белов, ложась обратно. — Обычно когда такой вой, они сообщают, что скоро грядёт битва, но не сегодня. Это просто ритуал у них или ещё что.

— А ты откуда знаешь? — спросил кто-то.

— Успел насмотреться всякого, — буркнул Белов.

Кто-то хотел задать ещё вопрос, но Анисимов грубо оборвал:

— Всё. Заткнулись все. Спать. Утром подъём в пять. Кто не встанет — сам виноват.

Заключённые неохотно затихли, но напряжение никуда не делось. Висело в воздухе, как тяжёлый туман. Некоторые натянули одеяла на головы, другие просто лежали с открытыми глазами, прислушиваясь к вою. Уснуть теперь было практически невозможно.

Время тянулось бесконечно.

Минуты превращались в часы.

Вой иногда стихал, даря надежду на тишину, то вновь нарастал, пронзая стены юрты и забираясь под одеяла.

Я чувствовал, как у многих нарастает паника — глухая, животная.

И только когда небо снаружи крапинку просветлело, вой стих.

Но покой, так и не вернулся, ведь в следующий момент тишину равнины разорвал пронзительный крик дежурного:

— БОЕВАЯ ТРЕВОГА! ВСЕМ СОЛДАТАМ ПОДЪЁМ! БОЕВАЯ ТРЕВОГА!!!

Юрта мгновенно пришла в движение.

Сонные, измученные бессонной ночью люди вскакивали, хватали форму, натягивали сапоги, расталкивали тех, кто успел задремать в последний час.

— Что происходит⁈ — метался в панике купец Захар.

— Нападение⁈ — Митька лихорадочно искал свои сапоги.

Анисимов уже стоял у выхода, полностью одетый, будто и не ложился вовсе. Взгляд сосредоточенный, но не испуганный:

— На выход, быстро! Построение! Ледяные здесь! Бегом, вашу мать! БЕГОМ!!!

Глава 2

Лагерь захлебывался в суете, прям как тонущий Титаник. Повсюду бегающие солдаты, отрывистые команды офицеров, хруст снега под сапогами. Где-то били в барабан, кричали, свистели. Рассвет только начинал окрашивать небо в серый, превращая ночную тьму в мутные сумерки.

Мы выскочили из юрт, на ходу застегивая форму. Вокруг мелькают отряды, строившиеся под командованием лейтенантов. Те орут, размахивают руками, указывают направления.

— Четвёртый взвод! Строиться, живо! — гаркает Анисимов, хватая за шиворот Захара, что крутится на месте с выпученными глазами. — Равняйсь, блядь!

Белов рядом заталкивает заключённых в подобие строя. Его бледное лицо раскраснелось от мороза, глаза блестят лихорадочным блеском.

— Шевелись, твою мать! — орёт он, пихая в спину замешкавшегося Митьку.

Едва успеваем выстроиться, как подбегает наша гигантша — лейтенант Куваева. Рыжие волосы растрёпаны, на щеке виднеется свежая царапина, а форменный бушлат застегнут наперекосяк. Она дышала тяжело, как загнанная лошадь от сбивчивого дыхания.

— ЧЕТВЁРТЫЙ! — заорала Куваева. — НАС АТАКУЮТ! ПОСТЫ ПОД УДАРОМ!

Сплюнула на снег, зыркнула на всех:

— Задача — удержать оборону у северного и восточного поста! — закричала она снова, не тратя времени на долгие объяснения. — Бегом за мной! За оружием!

И, не оглядываясь, рванула вперёд, будто за ней черти гнались. Мы, толкаясь и спотыкаясь, бросились следом. Белов бежал сбоку, подгоняя отстающих, Анисимов замыкающим:

— Не растягиваться! Держать строй! Ты, жиртрест, шевели ластами!

Несёмся через лагерь, перепрыгивая канавы, огибая палатки и навесы. Со всех сторон доносятся крики, раздаётся горн, свист. Кто-то на бегу пытался разговаривать:

— Что происходит⁈

— Ледяные напали!

— Откуда⁈

— Да по всему периметру, идиот!

— Мы все сдохнем…

— Заткнись!

Куваева вывела нас к низкому, приземистому бараку с железной дверью. Над входом висела вывеска: «АРСЕНАЛ №3».

У дверей толпились солдаты из других взводов, получая оружие от суетящихся оружейников. Те выдавали всё наспех, без описи и формальностей, просто выгребая из ящиков в протянутые руки что попадалось. Копья, топоры, мечи, секиры, алебарды — всё что угодно, лишь бы резало, кололо или дробило.

— Быстрее! Быстрее! — надрывался старший оружейник, тощий как жердь, с кривыми зубами и водянистыми глазами. — Разбирайте, сучары, всё, что есть! Оформлять некогда!

Наш взвод втиснулся в эту толпу. Каждый старался урвать что получше.

Выхватываю длинный, покрытый ржавчиной меч. Рукоять обмотана пожелтевшей кожей, но лежала в руке неплохо. Митька получил топор на мощном топорище — неуклюжий, громоздкий, точно не для его телосложения. Захар, пыхтя, сжимал в руках алебарду с кучей зазубрин на лезвии.

— Копья, давай копья! — орала Куваева, расталкивая толпу. — Первым рядам! Живо! — и тут же, не давая опомниться, начала раздавать приказы своим сержантам.

— Анисимов! — схватила его за грудь. — Берёшь отделение, и вперёд на северный пост! Твоя задача — центр! Белов — с отделением на левый фланг от Анисимова! Не дай ледяным прорваться! Трофимов — ты со своими на восточный пост!

— Есть! — хором отозвались все трое.

Анисимов тут же бросил на нас быстрый взгляд, выхватил из-за пазухи мятый листок, нахмурился, прочёл несколько фамилий, потом просто махнул рукой и наугад ткнул пальцем:

— Волков, Митька, Сомов, Захар, — он быстро указывал на каждого, — Петров, Соколов, Игнатов, Баринов, Тучков, Жуков, Медведев, Лисичкин, Курочкин. Вы — первое отделение! За мной!

Застегнув воротник, он сплюнул на снег и развернулся, указав направление:

— Ходу! Держимся плотно! Дистанция — два шага! Не растягиваться! — и побежал.

Мы за ним, теперь только не всем взводом, а группой в тринадцать человек плюс сам сержант. Снег хрустел под сапогами, дыхание вырывалось клубами пара. Холод грыз нос, пробирался под плохо застёгнутые воротники. Но адреналин, а у кого и страх, подгонял лучше кнута, и даже самые неповоротливые из новичков двигались неожиданно прытко.

Пересекаем ещё часть лагеря, выбегаем на открытую площадку, где находилась вышка северного поста.

И я увидел их.

Ледяных.

Они атаковали укреплённую позицию на холме, что прикрывала подход к лагерю. Десятки фигур, закутанных в шкуры, с синими лицами и топорами, да тесаками.

Северный пост пал. Пара защитников все в крови, отчаянно отбивались. Но и тех смели прямо на наших глазах.

— Вот и они! — гаркнул Анисимов, выхватив