Добытчик (СИ) - Громов Борис Николаевич

*Имеется в виду пистолетный патрон 9×19 para, он же 9×19 luger.

Видимость с крыши микроавтобуса более чем приличная, замечаю пару упырей неподалеку от разбитой машины, и на паркинге их не меньше десятка отирается. Вот сейчас «банки» или глушителя прям ощутимо не хватает. Точно озаботиться этим вопросом нужно будет в первую очередь после оружия нормального калибра.

Для начала решил попробовать угомонить «сладкую парочку» возле «чепырки». Мне ведь «Оазис» не интересен на самом деле. Что я в нём забыл? Всё, что там можно достать, вполне реально найти и в десятках, а то и сотнях других мест, в которых не будет такой толпы зомби.

В прошлый раз твари с парковки происходящим на КАДе заинтересовались только после того, как рыжая визжать начала. Сначала ведь и «Гранта» тарахтела, и двери хлопали — а им плевать было. Вот на вопль её они навелись сразу. Если получится этих двоих убрать «без шума и пыли», может, и сейчас внимания не обратят?

Сказано — сделано. Подъехал, хотя, скорее — подкрался, к месту аварии еще метров на сто и снова выбрался на крышу «Соболя». Пока всё складывается для меня удачно: ни «твиксы» у «жигулей», ни, тем более, бесцельно слоняющиеся по парковке «Оазиса» упыри ни только не всполошились, но и вообще никакого внимания на микроавтобус не обратили. Тем лучше, надеюсь, так оно и пойдёт дальше.

Ещё раз оглядываюсь на парковку. Там по-прежнему плевать хотели и на «Соболь» и на меня, болтающегося на крыше микроавтобуса. Хорошо! Если всполошатся — падаю в люк, перебираюсь из салона за руль и сваливаю «в закат».

Не пришлось. Первого, упыря, сидевшего прямо на асфальте возле отбойника, упокоил пулей точно в висок. Знаю, в голову стрелять — пижонство. Маленькая она, и твёрдая. Но тут всё одно к одному было: и дистанция, и хорошая оптика, и даже неподвижная поза цели. Как было устоять? Второй зараженный, бродивший неподалеку, явно не сообразил, что произошло, но на звук выстрела всё же «навелся». Вскочил, заозирался, а потом вполне уверенно потрусил в мою сторону. Судя по скорости, а я ведь видел, насколько быстрыми они могут быть, двигало им, скорее, любопытство. То есть, услышал странный звук и решил проверить, что там и как. Бежал по прямой, даже упреждение брать не пришлось. Но тут уже работал в грудь, как в Америке говорят — «в центр массы». После четвертого попадания упырь рухнул и заскреб по дорожному покрытию пальцами рук, засучил ногами. Рисковать не стал — добил, всадив в лежащее на асфальте тело еще три пули. Зомби рывком вытянулся и затих. А твари на парковке так и продолжили заниматься своими непонятными мне делами, не всполошились, даже не обернулись в мою сторону. Мелочь — а приятно. Опустил вниз крышку люка, спустился на землю по внешней лесенке и сел за руль. Теперь предстоит работа грязная и неприятная, но я самому себе зарок дал, что Стаса похороню по-человечески. А обещания нужно выполнять, особенно если это обещание, данное самому себе.

Глава 7

То, что я увидел в салоне «четырнадцатой» выглядело жутко и омерзительно и пахло ничуть не лучше. Первое, что я сделал, заглянув в распахнутую водительскую дверь — отшатнулся и тугой струёй выплеснул на заднее левое колесо всё содержимое желудка. А потом еще минут пять стоял, привалившись задницей к крышке багажника, икал, сплёвывал на асфальт тягучие и липкие нити воняющей желчью слюны, смаргивал выступившие на глазах слезы и пытался отдышаться. Правда, посматривать в сторону стоянки «Оазиса» не забывал, но там по-прежнему было тихо. Интереса к происходящему тут бродящие там твари так и не проявили, к счастью.

Потом, решив, что достаточно пришёл в себя, я всё же попытался вытянуть останки Стаса на расстеленный на асфальте прямо перед машиной баннер. Удалось только с четвертого захода. Под конец блевать мне было уже нечем. Желудок скручивали жесткие, до боли, спазмы, но в итоге я только пытался отплеваться от похожих на паутину Человека-паука слюней и икал, оттирая губы тыльной стороной ладони, стянув сначала с руки перчатку. Да, перчатки — на выброс. Как не старался, но «поаккуратнее» — это явно не про этот случай. В протухшей уже крови и ошмётьях внутренностей было всё: тело, кресло под ним, руль и приборная панель, да и в целом большая часть салона. Но, «Глаза страшатся, а руки — делают», как говорила когда-то мама. Вытащил труп Стаса, уложил, как смог аккуратно, пусть некоторые фрагменты и отдельно, на баннер, завернул-запеленал его в шелестящее виниловое полотнище. Края баннера стянул и зафиксировал черными пластиковыми монтажными стяжками, целую упаковку которых прихватил в магазине запчастей на сервисе. Получившийся корявый «пакет» волоком стащил на противоположную от «Оазиса» обочину шоссе, благо нижний зазор отбойника позволил протянуть под ним тело без затруднений. И взялся за лопату. Уж чему-чему, а копать траншеи «отсюда и до обеда» я в армии научился — никогда в жизни той науки не забуду. Правда, мышцы от таких нагрузок уже давно отвыкли и под конец поясница здорово побаливала, но — справился. В могильный холмик воткнул на всю глубину штыка лопату. Вернулся на КАД, варварски, «с мясом» вырвав клепки, содрал со столба дорожный знак ограничения скорости «90», принес его к могиле и тоже воткнул во влажную еще землю, оперев на черенок лопаты. На серой, внутренней стороне знака вывел черным маркером, также прихваченным из автосервиса: «Станислав Владимирович Дробышев». Дату рождения я не знал, она точно была на водительском удостоверении, но я не смог себя заставить его искать. Даже в салоне «жигулей» находиться еще хотя бы чуть-чуть было выше моих сил, не говоря уже про то, чтобы искать что-то на истерзанном трупе. Поэтому указал только дату смерти, и приписал ниже: «Если сможешь, прости нас со Станиславичем, 'мандаринка».

Так, всё, сейчас вернусь в стрелковый комплекс, залезу в личный бар Иваныча и нажрусь, как дикая свинья, в хлам, в слюни, в сопли. Чтоб вырубиться и забыться хоть на какое-то время. Иначе, наверное, с ума сойду. Уже открыв водительскую дверь «Соболя» бросаю последний взгляд на «Оазис».

Да ну нафиг! Серьёзно?!!!

Фраза про бога и планы, я гляжу, актуальности никогда не теряет. Сначала подумал — мираж, галлюцинации на нервной почве. Пару раз моргнул, ущипнул себя за мочку уха. Нет, не мерещится. На крыше «Оазиса», прямо над рекламными билбордами с улыбающимися актёрами, маячат человеческие силуэты. Причем ведущие себя вполне осмысленно. Машут руками и какими-то большими листами бумаги, похоже — афишами. На белой, оборотной стороне — надпись: «МЫ ЖИВЫЕ». А выведено, судя по колеру, губной помадой. Буквы кривые, но читаются чётко.

— Вот бля… — вскинув «Яровит», осматриваю людей на крыше торгового центра сквозь оптику. — Сука, да быть того не может!

В прицеле мелькнуло лицо девчонки лет пятнадцати. Грязные волосы сосульками, бледное лицо с потекшим и кое-как вытертым, хотя, скорее — по щекам размазанным, «мейк-апом». Плачет и смеется одновременно, тыча пальцем в мою сторону. За ней — крупный мужчина в порванном черном пиджаке с болтающимся на кармане слева нечитаемым отсюда беджиком, похоже из охраны. Машет руками, будто дирижируя оркестром. Чуть в стороне от них — женщина, что-то бережно держит на руках. И будь я проклят, если это «что-то» — не младенец. Твою ж дивизию!!!

Так, и что мне теперь со всем этим делать? Бросать их тут — вообще не вариант, но и лезть прямо сейчас, буквально к чёрту в зубы, тоже так себе идея. Для начала нужно обстановку прояснить и как-то общение наладить. О, точно! Заодно опробую эту «акустику» на крыше. И упырей проверю на чувствительность к громким звукам другого типа. На выстрелы они не повелись, да. А на человеческий голос?

С «акустикой» всё оказалось даже проще, чем с полицейской «крякалкой» СГУ. Тут ни тонового спецсигнала нет, ни сирены, чисто как на переносном мегафоне: нажал на кнопку — говори, закончил говорить — отпускай кнопку.