Добытчик (СИ) - Громов Борис Николаевич

*«Новопассит», настойка пустырника — популярные и распространенные успокаивающие лекарства.

Никаких проблем с уничтожением обосновавшихся на парковке упырей не возникло. Прошло чисто, почти как со «сладкой парочкой», что торчала возле разбитой «чепырки» Стаса. На мою стрельбу и гибель собратьев реагировали они вяло, головами крутили, конечно, но и только. Не заорал, сообщая остальным, что видит потенциальную добычу, ни один, в сторону «Соболя» решили пробежаться всего трое, и те не сильно спешили. А потому и «прилегли» на асфальт, так и не успев сообразить, что же привлекло их внимание.

Но вот теперь и начинались главные трудности. Сколько тварей внутри ТРЦ? Бог его знает, но думаю, не меньше нескольких сотен, всё же три этажа — сетевой гипермаркет на первом, куча мелких бутиков и магазинчиков на первом и втором, кинотеатр и развлекательный центр с фудкортом на третьем… В вечернее время всё это просто не могло пустовать, вон, сколько машин на парковке стоит, к которым хозяева, похоже, уже никогда не вернутся. А скольких я на данный момент угомонил? Первые двое — ещё когда мы с Машей на разведку выбрались, рыжая и шустрый «лидер без жёлтой майки», еще двое — возле машины Стаса. И тут полтора десятка. Итого — неполные два десятка, из нескольких сотен, которые до сих пор внутри. Теперь вопрос: как мне всю отирающуюся там, внутри, людоедскую шоблу наружу вытащить, чтоб они на меня все разом не навалились?

Ещё ближе к парковке подъехать — не вариант, первый же вопль и на меня «наведутся» несколько десятков, а то и сотен тварей. Учитывая их скорость, я, наверное, даже спрыгнуть с крыши и за руль сесть не успею толком, как они начнут снаружи машину голыми руками на части раздирать. Решено, остаюсь тут, на уже подтверждённом практикой безопасном расстоянии. Но изнутри на пальбу никто не выглянул… С другой стороны, на мой голос во время общения с выжившими на крыше, реакция у тварей была куда активнее. Хм, а если попробовать вот так?..

Неба ууутреннего стяг

В жизни важен первый шаг!

Слышишь реэээют над странооою

Вихри яаааростых атак!

Ей-богу, я аж сам в кресле подпрыгнул, когда, выкрутив звук на максимум, врубил автомагнитолу. Кто же знал, что первый попавшийся, выбранный наугад трэк окажется песней «И вновь продолжается бой» в исполнении Кобзона? А тут прямо над головой из динамиков так рявкнуло — впору из штанов выпрыгивать. Одно хорошо: вместо шлема одел-таки свои активные «Пелторы», они мощь кобзоновского таланта снизили до приемлемого уровня. Зато и упырям явно понравилось. Птичкой взлетев по боковой лесенке на крышу, я успел увидеть, как стеклянным водопадом осыпается выбитое телами толстое витринное стекло и ломятся наружу через проломы «восхищенные слушатели». И стало мне совсем ни до чего, успевай только магазины менять.

Где-то минут через двадцать начал ощущать себя тем самым мифическим финским пулеметчиком*. Нет, с ума сходить, разумеется, не собираюсь, но ощущения — те ещё. С запозданием соображаю, что стоило взять еще один коллиматор и поставить его на второй карабин, на случай, если у первого ствол перегреваться начнет от интенсивного пользования. Но пока, вроде, нормально. Твари мечутся по парковке, некоторые, то ли самые сообразительные, то ли самые любопытные, периодически срываются неспешной трусцой в мою сторону, но большинство бестолково мечется по площадке перед центральным входом и ложится под пулями. А я — стреляю, перезаряжаюсь, снова стреляю… Когда снаряженные магазины заканчиваются — вырубаю «концерт», сдаю задним ходом назад, поближе к КАДу, подальше от тварей и трясущимися от бушующего адреналина в крови руками набиваю их патронами из заранее вскрытых цинков. А потом возвращаюсь на прежнее место. Снова врубаю «рррэволюционную» музыку и продолжаю стрелять

*Старая, времен перестроечного «Огонька» либеральная байда про то, как сходили с ума бедненькие финские пулеметчики в ДОТах «Линии Маннергейма». Мол, даже у флегматичных северных парней крыша сползала от бессчётного количества убитых красноармейцев, цепями маршировавших по сугробам в штыковую атаку на бетонные укрепления, напичканные огневыми точками.

Но, Кобзон — Кобзоном, а часа полтора спустя вылезать на свет божий из недр ТРЦ упыри перестали. Но что-то мне подсказывает, что далеко не все они на парковке полегли. Наверняка внутри их ещё немало. Одни выход наружу не нашли и где-то там между стеклянных стен бутиков мечутся, другие, возможно, какими-то другими для них важными делами заняты, тот же вход в кинотеатр караулят.

Ох, мама моя женщина, как бы то ни было, внутрь нужно идти сейчас: ещё пара часов, и темнеть начнет. В вечерних сумерках в этот чертов «Оазис» лезть — у меня смелости точно не хватит. Мне и сейчас внутрь соваться — вообще ни малейшего желания, от одной мысли об этом где-то за брюшным прессом какая-то подлая жилка мелко трястись начинает, и волосы дыбом встают во всех местах. Но на крыше ждут моей помощи люди, беззащитные, безоружные. И умудрившиеся как-то дожить до сегодняшнего дня. Поэтому мне, обвешанному оружием и сидящему на куче ящиков с патронами, должно быть просто стыдно за свои страхи. Должно быть, не спорю. И где-то в глубине души, скорее всего — стыдно, но на поверхности — очень страшно. Не хочу я туда идти. Не-хо-чу!!! Но — всё равно пойду. Вот только дух немного переведу, снова переснаряжу все магазины к «Яровиту», и для «Глока» патронами набью десяток, если вдруг «бэ-ка» к карабину внезапно закончится.

Я ткнулся лбом в пружинящую резину, обтягивающую руль.

— Эй, Манюня, — зачем-то произнёс вслух. — Ты, разумеется, не слышишь, но знай — я не просто ещё почему-то дышу. Я не мёртв. Ещё нет.

«Соболь» я оставил в паре десятков метров от входа, на пятачке чистого асфальта, так и не смог заставить себя заехать на лежавшие чуть ли не в два слоя друг на друге тела. И не только потому, что опасался забуксовать. Как ни крути — они были людьми. А я — всё ещё человек.

Стеклянный купол в крыше, когда-то сиявший как хрустальная чаша, теперь, без красивых огней подсветки, просто пропускал внутрь тусклый дневной свет с улицы. Благо — его пока вполне хватало, чтобы отчетливо видеть окружающий погром. Эскалаторы замерли навеки, превратившись в обычные металлические лестницы. На первом этаже царил хаос: манекены из бутиков валялись на полу, вывалившись из зияющих пустотой на месте выбитого стекла витрин. Издали, из-за ряда кассовых будок гипермаркета тащило тяжелой и «многокомпонентной» вонью протухшего в открытых холодильных шкафах мяса, птицы и рыбы, в которую вплеталась сладковатая нотка гнилых фруктов. По полу расположенной справа от входа ювелирки «Золотая гора» рассыпаны, как конфетти, цепочки и кольца.

— Ну, привет, уроды! Налетай, подешевело! — заорал я, предусмотрительно не отходя от входа.

Эхо гулко разнесло голос по этажам, будто я в микрофон гаркнул. А они уже бежали. Сразу с нескольких сторон. Бежали и верещали на бегу.

Из гипермаркета рвануло сразу несколько тварей, правда примерно половина сильно поотстала, поскользнувшись и со смачными шлепками навернувшись, обиженно скуля, на чем-то явно скользком, разлитом по полу. Баклагу растительного масла там раздавили, что ли? С эскалатора сползала тварь в форме охранника, волоча переломанные ноги. Даже с балюстрады второго этажа одна гадина, в разорванном едва ли не в клочья платье, сиганула. Приземлилась жестко, от хруста ломающихся костей у меня аж зубы заныли. Несмотря на явные множественные переломы ног и, возможно, позвоночника, тварь попыталась ползти в мою сторону. За что я закономерно и «вознаградил» её упорство пулей в темечко.

Первые минут пять я из «Яровита» стрелял вообще не целясь, влёт. Некогда целиться было — толпа ломилась, как на демонстрации, разве что транспарантов не хватало, да и незачем. Дистанция минимальная, зеленая точка ЛЦУ позволяла даже не глядеть в коллиматор. Пули дырявили тела, выбивая кровавые фонтанчики, крушили немногочисленные чудом уцелевшие витринные стёкла. Положив первую, самую массовую «волну» упырей, дальше работал уже прицельно, начав экономить боеприпасы: два в грудь, один в голову. Контроль, без него — никуда. В спину не ударит только мёртвый…