Добытчик (СИ) - Громов Борис Николаевич

— Нормально всё? — поинтересовался я на всякий случай, уж больно озабоченное выражение лица было у Дока, когда он нас ещё не видел.

— Ну, как тебе сказать…

— Да как есть, так и говори, «кумпаньон».

— Почти восемь процентов потерь… Что-то при погрузке помяли, что-то не в тот контейнер забросили… Печально, но и оставшегося хватит, чтобы спасти десятки, а то и сотни людей. Спасибо, Сергей.

Я лишь кивнул, прислонившись к дверному косяку. Вроде и выспался, но та усталость, что вчера буквально валила с ног, сегодня отдавалась болью во всех мышцах. Рядом замер Максим, молча наблюдая за Доком. Его лицо, обычно оживленное, сейчас было каким-то застывшим. Он смотрел не на лекарства, а куда-то сквозь стены. Думаю, знаю я, куда он в мыслях умчался — на юго-восток.

— Макс? — Док заметил его состояние. — Ты как?

Гуров вздрогнул, словно очнувшись.

— Да так… Думаю. Док, ты же говорил, что вирус распространялся неравномерно? Что в небольших населенных пунктах, особенно рядом с военными базами, могли выжить и удержать оборону?

Док задумался, снял очки в тонкой оправе и помассировал переносицу.

— Запросто. Оглянись вокруг, на тот же Кронштадт. Если изначально численность была недостаточной для эпидвзрыва, а после реакция выживших была достаточно быстрой, если блок-посты на подходах и какие-то заграждения или баррикады возвели до того, как зараженные добрались из более населенных мест… Если хватило оружия и решительности его применить… Но стопроцентной гарантии, увы, нет, Максим.

Макс кивнул, сжав кулаки.

— Это я понимаю… Но должен сам убедиться, проверить. Мой городок… И семья… Жена, сын. Родители жены живут рядом. И… Там база ОМОН неподалёку, как здесь «Бастион». Я… я не могу просто сидеть здесь, пока там…

Он не договорил. Слова «могут быть живы» повисли в воздухе. Мы с Доком поняли его без лишних объяснений.

— Тебе нужна машина, — констатировал я. — Надежная. С достаточным запасом хода. И оружие, и боеприпасы. Много боеприпасов. Дорога до Подмосковья — это теперь не прогулка по Невскому.

Максим посмотрел на меня с надеждой.

— Серёга, ты… поможешь?

— «Бастион», — сказал я коротко. — Там есть то, что тебе нужно. А кое-что и нам с Доком пригодится. Собираемся. Завтракаем и — поехали, чего сиськи мять?

Красное Село снова встретило нас гробовой тишиной. Казалось, она лишь усилилась после нашего прошлого визита. Обгоревшие руины какой-то строительной базы на съезде с Ивангородского проспекта уже не чадили, но запах горелого дерева и тошнотворная вонь горелой человечины всё ещё висели в воздухе.

«Соболь» я снова подогнал к гаражным воротам. Старенький деревянный стул, которым я в прошлый раз подпёр калитку, так и стоял на прежнем месте. Хороший знак!

Макса загнал на крышу микроавтобуса: сверху ситуацию на контроле держать проще и видно оттуда значительно дальше. Открыл изнутри створки ворот, коротко кинул Гурову: «Держись там» и аккуратно вкатился во двор. Снова заблокировал калитку снаружи стулом, а ворота закрыл. Всё, мы внутри и в относительной безопасности. Именно что «в относительной», потому как полной зачистки казармы и прочих помещений ОМОН я в прошлый раз так и не сделал, про Красное Село в целом — и вовсе говорить не о чем. Заглянет кто-нибудь голодный «на огонёк» — снова веселье начнётся такое, что словами не передать, только междометьями да матерными эпитетами…

Разумеется, мы вошли не через центральный вход, а через оставленной мною в прошлый раз полуприкрытым окно в коридорчик между КХО и КХСС. Дверь в Дежурную часть — надежная, её если только бульдозером выкорчёвывать, так что есть уверенность — входя тут мы нос к носу не столкнёмся с каким-нибудь упырём, который прямо сейчас «не прочь немного подкрепиться».

Внутри царил полумрак и тишина, нарушаемая лишь щебетом птиц на пустыре за оградой базы Отряда. А ещё внутри смердело и воняло. Запах был тяжёлым, сладковато-трупным. Куда сильнее, чем раньше. Что неудивительно. В прошлый визит я тут сам поголовье зараженных сократил, а вот количество мертвых тел — напротив, сильно увеличил.

Но тут нам сильно Док помог: выделил из своих запасов плотных и хорошо прилегающих к лицу специальных медицинских масок с какой-то «специально обученной» ментоловой пропиткой. Сквозь них тоже воняет, конечно, но уже с ног не сшибает. Основной нотой в «букете» идёт теперь всё же мята, а не трупная гниль. Вроде — мелочь, а приятно.

— Они… они все еще здесь? — Максим шепотом спросил, щелкнув предохранителем на своем АКС-74.

— Ну, уже не все, — ответил я так же тихо, перекидывая на грудь свой «обвешенный» «калаш». — Но некоторые — точно. Большую часть я в прошлый раз «зачистил», но вверх же не ходил. И двери наверх не блокировал. Так что кто-то вполне мог спуститься с верхних этажей.

В оперативном зале Дежурной части всё оставалось как было: стул опрокинут, пятна крови на полу и стене потемнели, тела оперативного дежурного и его помощника стали выглядеть уже совсем нехорошо. Я снял с крючка в ящике для запасных ключей всю связку дежурного, которую сам же повесил тут в прошлый раз перед уходом.

— Как из «дежурки» наружу выйдем — предельное внимание. Тут — безопасно, сюда пролезть в наше отсутствие никто не смог бы. А вот там — уже без гарантий. Хочешь жить — гляди в оба и палец от спуска далеко не убирай.

Макс понятливо кивнул и поудобнее перехватил свой автомат.

— Готов? Пошли!

Мы двигались по первому этажу, прижимаясь к стенам. Фонари выхватывали из темноты знакомые коридоры, двери кабинетов, разбросанные бумаги… Стоп! Вот бумаг в коридоре перед складом связистов в прошлый раз не было!

Выставив перед собой ствол, я осторожно «сломавшись» в поясе, заглянул в помещение склада. Тела лейтенанта на полу перед столом тоже не было. Ой, плохо дело!

— Нехорошо, — прошипел всё уже увидавший и явно согласный со мной Максим.

Я лишь кивнул. Тело явно уволокли, так и бумаги в коридоре оказались. Значит, не все зараженные до сих пор заблокированы наверху. И теперь они могут передвигаться по зданию. М-да, «зачистка» точно лёгкой прогулкой не будет…

На первых мы напоролись, немного не дойдя до столовой. Двое. Бывшие бойцы в рваных камуфляжных штанах и футболках, заляпанных кровью и ещё непонятно какой дрянью. Оба без ботинок, один в носках, второй — вовсе босой. Точно из казармы, отдыхающая смена. Видать, в момент вспышки уже на койках в кубриках валялись, телевизор смотрели или читали.

Они копошились у лежащего на боку кулера с раздавленной и в нескольких местах треснувшей бутылкой на девятнадцать литров. Что-то слизывали с пола. Один повернул голову, мутные глаза с желтушными белками, уставились на нас. Рык, переходящий в вопль — и они одновременно рванули, путаясь в своих одеревеневших ногах.

Мой «калаш» рявкнул короткой, на три патрона, очередью. Первый рухнул, снесенный пулями. Максим одиночным выстрелил второму в грудь — тварь дернулась, но продолжила движение. Вторая пуля Макса пришлась зараженному в голову. Затылок разлетелся, кровавые сгустки обильно забрызгали стену.

— Короткими работай, Макс! — рявкнул я. — Одиночного может сразу и не хватить, а потом — уже поздно будет!

— Понял! — он плотнее вжал приклад в плечо подрагивающими руками. — Черт… Они же свои были…

— Свои умерли полторы недели назад, — жестко ответил я, двигаясь дальше. — Это — уже не люди, оболочки. Но смертельно опасные. Помни это.

«Зачистка» заставила вспомнить «Оазис». Зараженных было меньше, но тут против нас играла сложная планировка помещений и очень короткие дистанции. Твари вылезали отовсюду: выскакивали из кабинетов, с дикими воплями выпрыгивали из-за поворотов коридоров. Некоторые еле передвигались, почти как давешний майор-дежурный. Другие — быстрые и злые, как те, что напали на нас в порту. Мы стреляли, отступали, снова шли вперед. Пули рвали плоть, разбрызгивая густую, словно нефть, кровь, щепили сайдинг на стенах, уходя в рикошет осыпали нас мелкой «пудрой» побелки с потолка и осколками люминесцентных ламп… Максим стрелял уже куда лучше, чем в порту — точнее, хладнокровнее. Да и я был куда спокойнее, чем в прошлый раз. Боль от убийства бывших сослуживцев не прошла, но её заглушил инстинкт выживания и необходимость прикрыть напарника.