Добытчик (СИ) - Громов Борис Николаевич
Ага, товарищ полковник меня явно понял. Очень хорошо. Тогда можно и продолжить.
— Открытие коммерческой клиники разгрузит военных медиков, к ним пойдут только те, кому медобслуживание положено, как своим, служащим, или кому платить нечем. «Состоятельные кроты» заплатят в частной клинике за скорость и за отсутствие очередей. Ну, и за качество, чего уж прибедняться. И значит нам нужно максимальное содействие в её организации и функционировании со стороны командования базы. Гарантии безопасности для клиники. Приоритет в привлечении ваших специалистов: инженеров, электриков, сантехников при подключении к городским сетям или при устранении поломок. В случае крайней необходимости — возможность закупать у вас медикаменты и материалы, которых нет у Дока, из ваших запасов. Да, тут уже я с напарником приложим все силы, чтоб справиться самостоятельно и вас не дёргать. Но — мало ли… Мы же свами не сиюминутно договариваемся, а — на перспективу? А жизнь — штука такая… Особенно сейчас. Человек — смертен…
— А, главное — он внезапно смертен, — заканчивает мою фразу Ивашкевич, и я согласно киваю ему в ответ. Мало ли, что может со мной случиться? Нужно Дока и с этой стороны подстраховать.
— Совершенно верно. И это — во-первых.
— Ого, а будет еще и во-вторых? — полковник делает вид, что удивлён, хотя, по глазам вижу — нифига он не удивился.
— Обязательно будет, будет и в-третьих, даже не сомневайтесь. Второе — информация. Я не собираюсь слепо лезть под молотки сам и тащить за собою на тот свет доверившегося мне молодого пацана. А информированность у нас с ним — минимальная. Мы знаем об окружающей обстановке только то, что увидели или услышали сами. Причем то, что мы услышали — это, зачастую, сведения «агентства ОБС»*, три раза перевранные сплетни, мало что общего имеющие с исходной информацией. Я не стану требовать полной сводки по оперативной обстановке вокруг, но, если есть какая-то важная или серьёзная, пусть пока и требующая подтверждения информация, я бы хотел, что б её до меня доводили. Чтобы не влететь где-нибудь дуриком в засаду.
*ОБС — «одна бабка сказала», проще говоря — слухи и сплетни.
— Ну, насколько мне известно, с засадами у тебя, товарищ Селезнёв, тоже неплохо разбираться выходит.
Не сомневался, что сведения по моей стычке с цыганами ему довели.
— Это — чистой воды везение. Будь их больше или имей они боевой опыт, мой труп давно бы вороны на обочине расклевали. И, наконец, третье. Я не собираюсь воевать за ваши интересы за свой счёт. Хочу сразу обозначить: мне чужого — не нужно и за своё я сам отвечу. Но если боеприпасы будут потрачены или машина будет повреждена в то время, когда мы работали в интересах разведотдела, думаю, справедливо будет возместить потери.
Ивашкевич некоторое время молча переводит взгляд с меня на Дока и назад. Молчание явно затянулось, задумался начальник разведки. Наконец, он кивнул, коротко, словно отрубил.
— Хорошо. Клиника нужна всем — согласен, а вы, Николай Николаевич, в этом вопросе инициативу проявили первым… И будет справедливо, если вы поставите её под свой контроль. Согласен. Сейчас дам команду, адъютант подготовит проект приказа по базе, — он резко повернулся ко мне. — Но помните: информация должна быть реально ценной. И не ждите помощи, если налетите на засаду по собственной глупости. Ваша задача — это разведка, а не спецоперация с поддержкой. Вы — гражданские добровольцы, так сказать — привлечённые специалисты на контракте, а не штатная штурмовая группа. Ясно?
— Как божий день, — ответил я, поворачиваясь к Кириллу. — Слышал, парень? Мы с тобой теперь не абы кто, а практически частные контракторы, военные подрядчики. Не «махра» серая, а мерценарии.
Кивнул полковнику.
— Договорились. Какие-то бумаги подписывать будем, или в связи с концом света бюрократию отменили?
Ага, щаз! Отменили… Чувствую, при любом раскладе, какие бы глобальные «война, наводнение, снежный буран» не накрыли человечество, последними сдохнут бюрократы…
Ранним утром на выездном КПП из Кронштадта новая смена часовых, уже не таких злых и напряжённых, как вчерашние, открыли шлагбаум и проводил нас взглядами, полным любопытства, но вопросов не задавали. «Соболь» урчал, увозя нас от островка нормальной человеческой жизни в знакомый, но от этого не менее мёртвый пейзаж: брошенные машины, разбитые витрины, следы пожаров. Тишина, нарушаемая только гулом мотора и свистом ветра в отверстиях багажника на крыше микроавтобуса.
— Больничка, я — Соболь, как слышишь меня? Приём, — проверил я связь.
— Соболь, я — Больничка, нормально тебя слышу, — в наушнике раздался отчетливый голос Дока.
Второй «Северок» теперь стоит прямо у него в кабинете, разве что вместо наушников мы к его радиостанции небольшую колонку подключили. Да, не мобильная связь, конечно, но всё равно — и связаться можно в любой момент, и уточнить что-то… Да просто успеть проорать: «Мы сдохли, на обед не ждите — не приедем», по нынешним временам — уже очень немало.
— Кирилл, будь внимательнее. Бинокль в руки и не зевай.
Парень молча взял бинокль, поставив АКС-74У между коленями. Вид у него сосредоточенный, серьезный. Старается. Я вижу это по его сжатым челюстям и тому, как он методично прочёсывает взглядом обочины, дворы, крыши.
— Главное — не геройствовать, — напомнил я, лавируя между остовом сгоревшей фуры и перевернутым хэтчбеком. — Увидел что-то — сразу мне говори. И ничего, если тревога ложная, я не обужусь. Лучше десять «ложняков», чем одна пропущенная засада.
Кирилл, не отрывая глаз от бинокля, кивнул и согласно угукнул, мол, понял. Мы ехали неспешно, осторожно. Я хорошо помнил наш прорыв от «Оазиса» в сторону «Балтики» и то, как много тогда на трассе было проблемных мест. Чем быстрее гонишь — тем меньше шансов, что успеешь вовремя увидеть проблему и отреагировать на неё.
В самых проблемных местах, вроде того же Большого Обуховского моста, сначала запускали «Авату». Дрон жужжал рассерженной мухой, поднимаясь над покинутым людьми городом. Экран в FPV-очках показывал засеченные в режиме тепловизора теплые точки вдалеке, редкие одиночные и куда более частые — групповые, заражённые по-прежнему предпочитали сбиваться в стаи. И никаких следов разумной человеческой активности: ни движущихся автомобилей, ни костров.
— Серёж, вон там, у супермаркета… — Кирилл ткнул пальцем вправо. — Машины будто сдвинуты. Не просто брошены.
Я притормозил, всмотрелся. Действительно, пара седанов — старенький изрядно поржавевший второй «Фокус» и почти новая «Нива Трэвел», и микроавтобус «Фиат» стояли неестественно, как будто их оттащили в сторону, освобождая проезд. Ну, не меги же тут машины двигают?
— Молодец, глаз острый, — похвалил я, запоминая место. — Фиксируй координаты. Потом доложим.
Мы проехали знакомый автосервис, где я когда-то отбивался от стаи голодных бывших механиков. Сейчас там было пусто и тихо, только так и стоит оставленная мною в углу парковки «Гранта», да трепыхался на ветру привязанный к антенне пакетик с ключом. Забрать её, что ли, на обратном пути? А что? Машинка хорошая, ТО прошла недавно. Не всегда ж и не везде нам на «Соболе» гонять? По тому же Кронштадту на «Гранте» будет куда сподручнее.
Знакомые улицы, знакомые магазины на обочинах… И вот, наконец, поворот на ту самую узкую дорожку, что вела от КАДа к «Полигону». К дому. К тому месту, где всё началось, и где я сначала раскис, как квашня, а потом всё же нашёл в себе силы не сломаться и прийти в себя.
«Соболь» медленно выполз из-за густых деревьев, что закрывали вид на стрелковый комплекс. Я резко вдавил тормоз в пол. Машина дернулась и замерла.
— Серёга, это что за херня? — встревоженно спросил Кирилл. — Что тут случилось⁈
Я не ответил. Потому что ответить мне было нечего. Просто открыл дверь и вышел. Ноги будто ватные. Кирилл, подхватив автомат, выскочил следом.