Вороньи сказы. Книга первая - Юлия Деулина

Она уж стол накрыла, как все дни эти – скатертью-самобранкой, только ещё бутыль со светом лунным поставила и ещё одну, с тёмным да тягучим. Меня уж замутило с одной мысли, и Горицвету, по лицу видать, тоже. Кровь, да неведомо, как и у кого взятая.

Фёргсвард поблагодарил да понахваливал хозяюшку, но кровь не тронул, распили они с Октавием серебряную бутыль.

– Ну чось, сокольцы, готовы в темна-навь сигать? Сейчас глянем, что там у Анисии вашей, а так дело нехитрое – явитесь, хватайте её тут же, рты не разевайте, глазами не хлопайте, мигом обратно ко мне скачите, тайны есть нужные?

Я киваю, полную копилку набрала – и Горицветину, и Октавия и у Фёргсварда выпросить успела, ну и, конечно, Котянину.

– Хорошо. Обереги при себе держите. Если что не так – обратно тут же, даже если её не сцапаете. Лучше в другой раз попробовать, чем всем там остаться. Ну что ещё? Не дурите, никого, кроме Анисии, с собой не берите, да ладно всё пройдёт.

Я сижу, ушки на макушке, а руки дрожат. Горицвета меня под столом поймала, ладонью сжала. Октавий – как скала, а Фёргсвард тоже, вижу, ёрзает, не по себе ему.

Достала Котяна блюдо, давай глядеть. Опять черно да жутко в блюде стало, и видим Анисию, одна сидит за столом, с чёрной книги буквы в красную переписывает, а мы будто на неё с бока чернильницы глядим, стеклянная, видать. Не очень-то углядишь с такого подвыверта, но вроде никого рядом нет.

– Анисия, – Горицвета шепчет. – Ты одна?

Та встрепенулась, по сторонам испуганно глядит.

– Опять мерещится… – голос у Анисии тихий.

– Погляди на чернильницу…

Та глянула – охнула, перо выронила.

– Горицвета! Ты что, нельзя тебе здесь!

– Одна ты? – вижу, что у Горицветы чуть ли не слёзы, но собралась вся, как вой перед битвою.

– Да. Это ты, правда?

– Правда! Нет ли там охраны? Нет ли ловушки какой?

– Охрана за дверьми. Никого тут, все на пиру, – Анисия отвечает, а сама будто и не верит, что взаправду всё слышит. – Я наказана, что гостям не улыбалась. А они жуткие мертвецы, марьки да кощеи с костяными руками.

– До́бро, – Котяна нам говорит. – Скачите скорее, пока пир.

Я кивнула, а про костяные руки до меня уж докатилось, когда нашла нужную лазейку и слова в неё дописала, чтобы можно здесь было к Анисии.

По горнице холод пополз недобрый, и таким жутким из лазейки повеяло, что и ступить туда трудно было, но оберег помог. Первые Октавий и Фёргсвард нырнули, а уж мы за ними. Только грань переступила, так сердечко зашлось, ну, думаю, как тут днями сидеть, и мгновенья много будет! Надо было Анисию хватать, но лазейка за спиною нашей сама собой закрылась. Я сперва подумала, что то Котяна прикрыла, а потом гляжу…

Поднимается он из угла, будто темень вся к нему заструилась, заклубилась, страшная и предвечная. Высоченный, не как человек, почти под потолок венцом царским. Кафтан на нём из тьмы, по венцу огни голубые трепещут, как душеньки, на шипы наколовшиеся. Худой весь, бледный, волосы чёрные распущены, борода аккуратная. Уста без кровиночки, а в них улыбка клыкастая. И глаза древние, голубые, а вместо зрачка блик красный.

На удивление, не опешила я, ещё до того, как поняли все, кто перед нами, до того, как Анисия закричала голосом дурным и на колени упала, голову закрывая, до того, как вои наши за мечи схватились – открыла лазейку назад, к Котяне. Да не протянула лазейка и мига, заросла – пропало полуимя без толку. А новую и открыть не смогла. Вижу, все письмена недочертанные к Тёмну текут, не ухватить их.

– Знаешь, Врана, я лазейку в правилах мира придумал… – голос у него и шепчет и грохочет, в каждой косточке гудит.

Только Октавий не обомлел, путь Тёмну заступает. Фёргсвард встрепенулся, рядом встал с мечом золотым.

– Эк вы нелюбо к хозяину, – к нам Тёмн шагает, тьма за ним по полу волочится.

Понимаю я, что не сбежать, не деться никуда, и думать некогда. Выступила вперёд, говорю с поклоном:

– Прости, жених мой, что так, без разрешения. Хотела тебе неожиданность сделать приятственную. Думала, ловко так у тебя появлюсь, чтобы сразу знаткость показать. Собираюсь я марькой становиться, вот и решила, что сразу надобно тебе в очи глянуть. Ну и дружочков, вишь, взяла – невесту тоже да нечисть, думала, небезынтересно им будет, да и без свиты в дом жениха неприлично.

Говорю и молюсь про себя, чтобы только никто не сглупил. А Тёмн как рассмеётся.

– Я-то думал, что ты Врана от того, что воронова дочь, а не от того, что враньё так ловко складываешь. Да не пугайся, мне ложь и хитрость милы. Только всё о тебе мне ведомо, невеста, глянул я в Уложение Мировое, прочёл о тебе. Так что не ловчись. За нею пришли… А ты что ревёшь? Вздумала всех гостей мне сегодня закручинить?

Наклонился к Анисии, под руку взял, стал подымать. Тут уж Горицвета не стерпела, давай заклятия выплетать, чтобы рука у Тёмна отсохла, а ему хоть бы что, не липнут к нему слова проклятия.

– И опять, – смеётся. – Я, Горицвета, силу эту в души ваши вложил.

Я Фёргсварда и Октавия тогда придержала – это невест он своих тут же в ничто не обращает, а ну как обидится, если на него с мечом кинутся.

– Зачем же, – спрашиваю, – ты про меня читал? Не самая я невеста желанная.

Решила я разговорить Тёмна, пока думаю, чего делать.

Анисию тот на ноги поставил, да только плохо она стояла – тогда на место усадил, как куколку поправил. К нам ближе подошёл, наклонился, каждого разглядывая. Ну ей-ей, будто мальчишка головастиков.

– Рассказали мне про тебя, Врана, опять. А я и решил поглядеть, что на этот раз. Читаю, а писано, что ты решила помочь Анисию мою забрать. Я не поленился, вот, приглядеть за нею сам.

– Опять? – спрашиваю, а он только улыбается.

– Да, там написано, что любопытства ты неуёмного. Вот я и думаю – оставайся. Здесь, в царстве моём, есть, чего поглядеть.

Выпрямился Тёмн, и будто нас теменью этой со всех сторон окутало. Горицвета меня за руку схватила, Фёргсвард мечом заслонил, будто защитить или удержать мог. Тогда я и решилась:

– А если ложь моя правдой станет, отпустишь? Если пообещаю марькой стать?

– Врана! – Горицвета в меня вцепилась коршуном.

А вот Тёмн призадумался, но недолго я радовалась, что спасёмся.