Маргиналы - Budda Larin

– Отчего же? Полно было всякой диковинной живности. Нападали какие-то подобия собак или… черт их разберет…

– Ну? И как выбрались-то?

Илья показал взглядом на тесак на поясе Мастера, с которого капала кровь.

– С этим парнем не пропадешь! Близко никого к нам не подпустил, мы с Егором и пальцем не пошевелили. Нравится мне с ним в отряде.

И все засмеялись. Все, кроме Мастера, он стоял предельно собран и невозмутим. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Ему не нужен был привал. Пока все отдыхали, он лишь ждал команду к действию.

* * *

До метро оставалось всего какая-то пара сотня метров. Пошли они по центральной аллее Московского проспекта, чтобы легко просматривать все, что будет происходить с обеих сторон и контролировать любое движение. Кроме Демьяна никто не знал где располагается вход в метро. Продвижение к станции прошло гладко, без происшествий. Все были собраны и насторожены и крайне удивились как быстро Демьян скомандовал им спускаться в непримечательный подземный переход. И каково было их удивление что он и оказался входом в метро. Никакого здания и вестибюля – просто переход. Они побежали как обезумевшие по переходу, затем по ступенькам давно неработающего эскалатора, забыв о всякой безопасности. Им не верилось что у них получилось и они добрались.

Спустившись с эскалатора, они уперлись в закрытую герму. Все, как один, встали как вкопанные, переводя дыхание.

Демьян осторожно подошел к герме как к чему-то диковинному и постучал. Отстучал сигнал «SOS». Без всякой причины, просто у него так повелось: если стучал, то обязательно именно эту мелодию.

Секунда.

С той стороны гермы что-то зашевелилось…

Глава 6. "Московская"

Что-то достаточно долго шевелилось, но не реагировало на сигнал, поданный Демьяном. Группа уже начала терять надежду на то, что их могут пропустить на саму станцию. Но тут герма начала не спеша разъезжаться в разные стороны. И, приоткрыв только небольшую щель, с ними начали вести дознавательную беседу.

Через пятнадцать минут препираний, двери им все же открыли.

Но гостей встретили достаточно угрюмо. На них долго пялились, не понимая кто они такие и чего хотят – их внешний вид смущал охранников. Тем не менее, их загнали в бокс, где обработали и обеззаразили их самих и всю их одежду.

Когда их выпустили из бокса, то проводили под конвоем в палаточный городок на платформе станции. Их усадили на скамейки в столовой и приставили к ним четырех вооруженных охранников. Демьяну уже не терпелось поскорее все рассказать им, чтобы они помогли найти им пропавших детей. Но все проходящие мимо люди косо смотрели на них, тыкали пальцем, что-то бормотали и спешили поскорее удалиться от них подальше. Люди странно реагировали на них. И напряжение росло с каждой минутой. Это выбило из себя всю группу. «Маргиналы» – слышалось тут и там. Пропал страх перед поверхностью, но появился новый – страх того, что они взаперти и в окружении людей, которые к ним расположены явно неблагодушно.

И нет ничего удивительного. За двадцать лет, в метро у людей выработались свои привычки, манеры общения, внешний облик, бледность кожи, манеры поведения. И они не понимают, как может быть иначе, все остальное для них – чуждо, не с этой планеты. А у обсерваторцев все вышеперечисленное отличалось от жителей подземелья. Да еще своим жутким видом жителей метро пугал Мастер.

Несколько часов они просидели на скамейках, испытывая жуткий дискомфорт, ощущая себя как звери в зоопарке, в которых тыкают пальцами. Конвоиры с ними не общались. Но вот к ним подошел один смазливый самодовольный парень и спросил кто главный в этой группе.

– Я – старший. Меня зовут… – поднявшись, хотел представиться Демьян, но его беспардонно прервали.

– А не мое дело как тебя звать. Ты идешь за мной к начальнику станции, с тобой он желает познакомиться, а все остальные продолжают развлекаться здесь!

Демьян тяжело посмотрел на свою группу, но те лишь кивнули ему в ответ.

Понуро и с тяжелым сердцем он побрел вслед за незнакомым пареньком и растворился за горевшим у входа костром.

* * *

– Спасибо, Проха. Можешь быть свободен – проговорил стоявший в углу комнаты худощавый старик.

С минуту он оценивал Демьяна прищуренным взглядом, затем сказал:

– Присаживайтесь. Вот чайку нашего местного отведайте – и пододвинул к нему жестяную кружку с дымящимся варевом.

Демьян сел.

– Меня зовут Никанор и я начальник станции «Московская». И хотелось бы узнать, чем мы обязаны столько необычному и внезапному визиту.

– Меня зовут Демьян, я старший в прибывшем на вашу станцию отряде. Мы держим путь из Пулковской Обсерватории.

У Никанора округлились глаза:

– То есть Вы хотите сказать, что пришли аж из самой Обсерватории?

– Именно это я и говорю! Мы жили в подземелье Обсерватории с момента Катастрофы. Я руководил нашей мирной жизнью и все у нас было тихо и спокойно до недавнего времени. Несколько дней назад к нам пришли караванщики и их предводитель – Гриша. И, когда мы проснулись, то обнаружили, что он украл и увел с собой почти всех детей, что были в Обсерватории, сука!

– Ну, теперь у меня хоть сложилось понимание, почему вы все так необычно выглядите, такие загорелые, так экспрессивно изъясняетесь и жестикулируете. Вы не из метро. С трудом верится что Вы прибыли из такой дали и через непроходимые болота, но я Вам верю. А почему Вы к нам пришли?

– Гриша сказал, что он из Пушкина двигается, значит – к вам! Он же караванщик, всегда говорил, что к вам идет первым делом, сбывать все свое добро.

– Да, Гриша к нам частенько заходит…

– Так был он у Вас совсем недавно?

– Да, захаживал пару дней назад, но больно быстро и спешно удалился…

– А дети? Детей с ним не было?

– Послушайте, мы – бедная, тихая, периферийная станция. Колония трудяг, которая не доставляет никому проблем и старается держаться нейтралитета. Мы торгуем с караванщиками и сами делаем запасы, вооружая вылазки от случая к случаю. У нас все тут тихо и спокойно, без происшествий. Я для этого тут и нахожусь. Не было никаких детей. Пришел Гриша, быстро сбагрил нам свое добро и пошел себе дальше восвояси.

– А куда он двинулся?

– А я почем знаю? Ушел по туннелю в сторону «Парка Победы» и все тут. Там тоже мирные торговцы, да заводчане живут в том направлении. Нам не нужно вот этого экстремизма – ворованных детей. Нам тут всем