Победа будет за нами - М. Петрович
Президент еще раз пожал героям руки, пригласил их интегрироваться в общество и в целом быть как дома, после чего удалился в свои покои. Его ждали бумаги, над которыми он работал.
Братья 5.0
Таких мужиков, как Сява и его друзья, близнецы навидались в Лупьей Запани. Улыбчивые, дерганые, с мертвыми, неподвижными глазами, они возвращались в поселок из далеких северных ИК для того, чтобы в течение года вновь заехать на нары.
Дома они гуляли. Мамка всегда ругалась, когда батя звал их в гости, но при них была тише воды, ниже травы: обычно громкая, полнокровная, в их присутствии она становилась какой-то бумажной, бледно улыбалась, подавала на стол, а потом уходила с детьми к бабке. Эти мужчины привозили с собой какую-то вымороченную реальность, и, пока они гуляли, поселок находился в оцепенении: ждали неизбежной беды. Точнее, беда уже пришла, и теперь жителям Лупьей Запани оставалось узнать, кого она коснется в этот раз.
Поэтому, посмотрев в глаза героев, братья поняли, что весны ждать не надо. Уходить нужно зимой. Сейчас, сегодня. Особенно с учетом того, что старая гвардия вот-вот омолодится и тогда начнется реальный пиздорез.
Собраться было недолго, но вопрос с радиацией так и оставался нерешенным. Уйти от ножа, чтобы тупо сдохнуть от лучевой болезни, близнецам не улыбалось. Но и чудотворный Милонов осточертел им настолько, что братья даже как-то засомневались в идее Рая, куда, по уверению патриарха, попадут все те, кто подмахивал ему в этой жизни. Милонов был там в первых рядах. Мысль о вечной жизни в компании душного депутата вызывала у братьев легкие корчи. То есть нужда в фольге стояла самая острая.
С месяц назад им повезло: Дмитрий Анатольевич Медведев притащил откуда-то несколько респираторов и баловался с ними, надевая на голову так, чтобы фильтры торчали вверх, будто уши. Близнецы выманили у него респираторы, поклявшись поддержать его на каких-то честных выборах, о которых Медведев безостановочно болтал.
Клялись на Конституции, все по-взрослому. К сожалению, Димон Анатольич не сознавался, где взял респираторы, а там наверняка были и другие средства индивидуальной защиты, совершенно братьям необходимые. Но и выследить его возможности не было, поскольку братья неотлучно караулили деда, а экс-президент, наоборот, невозбранно шастал по Кремлю.
Ближе к вечеру в наряд заступил Женек, а Миха впервые в жизни отправился на консультацию с духами. Он приготовил легенду, якобы они хотят сделать Президенту новогодний сюрприз из фольги, но генерал Шойгу любопытничать не стал. Оплату он брал вперед, поэтому Миха отдал ему свою миску ухи.
Генерал понюхал уху, кивнул, велел Симоньян, которая ошивалась там же, уйти в чум, потом запалил что-то пахучее, типа рыбьей чешуи, и без особого энтузиазма застучал колотушкой в барабан. Буквально через минуту он вошел в контакт с духами и незнакомым подвывающим голосом сообщил, что видит фольгу в Спасской башне, на стенах. Много, много фольги, добавил он уже обычным голосом, давая понять, что прием окончен.
Миха немного воспрял. Когда он взбегал по ступенькам наверх, он услышал, как Симоньян спрашивает Шойгу, есть у него совесть или нету, ведь это ж она рассказала ему о чем-то там.
Мимолетно Миха отметил, что вопрос Симоньян звучал как-то не очень вопросительно, словно ответ был ей известен заранее. Он не знал, что такие вопросы называются риторическими.
Да и дела ему не было до их вопросов и ответов.
* * *
Когда они уходили, дед еще не спал, работал. В Соборной начиналось шумное светское застолье с участием Первой леди. Щелкали крышечки консервов, звенели чарки с самогоном, генерал Гурулев играл на гармошке, да так здорово, что, когда он хотел прекратить, Сява ему не разрешал, говоря так: «Я обижусь». И Андрей Викторович весело играл дальше.
Раздавались взрывы хохота, сенатор Мизулина и экс-президент Медведев пустились в пляс, им хлопали, пели что-то душевное из Шамана и Михаила Круга, короче, опытные близнецы понимали, что приблизительно к пяти утра наступит кульминация банкета.
Они наточили деду карандашей и задали свежей бумаги, это должно было занять его на некоторое время. Братья жалели, что раньше им даже не приходило в голову заглянуть в «документы», над которыми он «работал».
А тут как-то от безысходности и скуки поинтересовались. Оказалось, старый хрыч любит сам факт оставления следов. Если ему доставался чистый лист, он выводил на нем загогулины до тех пор, пока не изрисовывал обе стороны, и только одному Мединскому известно, как из этого получались научные статьи по истории отсутствия всего, кроме России.
Если же деду приносили уже исписанные страницы, он добросовестно зачеркивал там все буквы до единой, каждую по отдельности. Буквы «о» закрашивал полностью. Как-то раз, в поисках фольги, в одном из сохранившихся офисов Большого Кремлевского дворца Женек наткнулся на шредер и принес деду на пробу целую охапку резаных документов. Тот не сразу, но увлекся вытаскиванием тонких полосок бумаги и зачеркиванием (или дописыванием) букв.
Короче, деда заняли. Набили рюкзаки консервами и сушеной плотвой, являвшейся собственностью патриарха РПЦ, бесповоротно отрезав себе возможность попасть в царствие небесное. Понимая, что с ведрами не набегаешься, братья ссыпали в рюкзаки шедевры Алмазного фонда РФ, а все, что не поместилось, нацепили на себя и немедленно засверкали в лунном свете.
И поспешили к Спасской башне.
Глава двадцать вторая
Зимой Владимир Рудольфович Соловьев наконец обзавелся второй студией, на стене которой он собственноручно выложил название программы: «Соловьев LIVE». Вот и пригодились прозрачные пластиковые вилки, пакет которых он нашел, блуждая по Кремлю от башни к башне. Эта студия располагалась ярусом выше, прямо над «Вечером с Владимиром Соловьевым». Симоньян волновалась напрасно — он чудно приспособился к одинокой жизни в поистине спартанских условиях.
Быт Владимира Рудольфовича был налажен так, чтобы как можно меньше отвлекать его от государственных забот. В небольшой железной бочке горел огонь, обеспечивая телеведущему комфортную нулевую температуру в шалаше, стоявшем прямо в студии «Вечера».
Шалаш был двускатный, утепленный лапником с кремлевских елей, полиэтиленовой пленкой и государственными флагами Российской Федерации, каковые имели удивительно
