Глубина - Танё
Чжио подошел к Учхану и сел рядом. Тот оставался безразличным и, похоже, не замечал присутствия парня. Они долго сидели молча, наслаждаясь шелестом листьев, трущихся друг о друга тростников, их ноги наполовину освещались солнцем. Затем кто-то завязал пустяковый разговор. «Почему ты снова пришел?» – спросил один. «Просто так», – ответил другой.
Поговорив о всяких мелочах, Чжио попросил снаряжение для ныряния вместо ненужного доступа к Мёндону. На Намсане наверняка найдется лишнее, так что новое условие не сильно отличалось от того, чтобы просто уступить территорию. Учхан немного подумал и вопреки ожиданиям молча кивнул в знак согласия.
– Не шутишь?
– Отдам снаряжение для ныряния. Если вы выиграете пари.
– Правда?
– Зачем мне врать? Я серьезно.
– Так ты действительно попросил кислородный баллон в качестве трофея?
– Почему ты спрашиваешь об этом?
– Просто… у вас на Намсане много запасных. А у нас только один – у Сонюль. Поэтому мне стало интересно, зачем тебе забирать наш.
Чжио заранее знал ответ. Кислородный баллон, которым пользовалась Сонюль, изначально принадлежал Юан. Учхан всегда собирал вещи, связанные с ней, и в этот раз причина, скорее всего, была та же.
– Кислородные баллоны редко встречаются. Хорошо, если будет лишний.
– Он действительно настолько ценен, что ты готов уступить территорию Мёндона? Или обменять на все подводное снаряжение? – Чжио сделал глубокий вдох и постарался говорить так, чтобы не выдать истинные мысли. – Другие ныряльщики дали разрешение? Даже если все люди с Ногосана ушли на Намсан, изначальных жителей явно больше. Непросто будет заставить их отдать свою зону из-за твоего проигрыша.
– Хотя это и называется зоной Намсана, никто не проводил четкую границу в море. Если кто-то хочет использовать ее без разрешения, что в этом такого? – Глаза Учхана сузились. – К чему ты клонишь?
Когда их взгляды пересеклись, Чжио быстро замолчал. То ли из-за того, что Учхан был на дюйм выше дяди, то ли из-за угловатого лица, но была в нем некая черта, заставлявшая людей чувствовать себя неуютно. Чжио хотелось услышать, что кислородный баллон вообще не нужен и он просто собирает вещи сестры, но добиться этого было невозможно.
– Знаешь, какое сегодня число? – Учхан первым нарушил затянувшееся молчание.
– Смотрел календарь вчера… Наверное, 5 июня. Может, 15 июня.
– Я спрашиваю, какой сегодня день.
– Знаю, до пари осталось три дня. А что?
– Сегодня годовщина смерти сестры. По нашему календарю – 17 июня.
– А.
Чжио коротко вздохнул. Ему казалось, что он никогда не сможет понять, насколько мир Учхана прост и в то же время сложен. Его мысли вращались лишь вокруг Юан, и эта единственная фигура имела настолько огромное значение в его жизни, что для других просто не оставалось места. Чжио понимал одно: тот, кто сосредоточен на чем-то одном, в конечном итоге начинает думать об этом еще больше.
Не так много людей считали дни. Да и не могли бы. Даты, отображающиеся на устройствах, немного различались, а бумажный календарь терялся среди знойного воздуха и морского запаха. Поэтому люди обычно жили, запоминая не числа, а последовательность событий. Но Учхан был не таким. Он знал, что годовщина смерти Юан – 17 июня и что сегодня именно этот день.
Иногда Чжио размышлял о том, каким человеком Юан была для Учхана. Что у них были за отношения, раз даже смутные даты остаются в памяти? Насколько важна так называемая семья? Для Чжио Юан запомнилась просто одной из многих взрослых. Пока он копался в расплывчатых воспоминаниях, Учхан снова заговорил:
– Как только разберемся с пари, я планирую поехать в Канвондо. Хотя там установлены проволочные заграждения, говорят, если повезет, то могут впустить. Если не получится пройти, кое-где собираются изгнанные люди, и у нас есть связь с ними… По крайней мере, то место будет совсем непохоже на наше. Не знаю, будет ли там лучше или хуже.
Его слова звучали расплывчато, и было трудно понять, говорит он сам с собой, с Чжио или обращается к Юан.
– Это конкретный план или просто мысли? – осторожно спросил Чжио.
– Давно собирался поехать и уже говорил об этом с оставшимися на нашей горе. Я сказал им, что уступлю Мёндон. Все и так знают, что я с Ногосана. Поэтому если на самом деле уеду, то просто верну территорию. То же самое касается и подводного снаряжения.
– Подожди, значит, тебе и впрямь не нужен кислородный баллон?
– Нужен. Он связан с оставшимися делами… – Учхан немного замялся, а затем коротко добавил: – Хотя, может, он и не столь важен.
На этот раз ответ прозвучал довольно искренне.
Вопросов становилось все больше. Он собирался забрать последние вещи Юан и покинуть сушу? Поэтому ему не жаль оставить подводное снаряжение на Ногосане? Но что он собирается делать с кислородным баллоном? Например, серьги можно положить на могилу, но оставлять баллон просто так? Тогда Сонюль может забрать его обратно, и в этом не будет никакого смысла.
– Учхан, – обратился к нему Чжио и прокашлялся. – Я говорю не из-за страха проиграть. В конце концов мы все равно победим, но мне кажется, что это стоит обсудить. Поскольку отказаться по своей воле и быть вынужденным отказаться после поражения – разные вещи. Ты ведь знаешь, что в этом нет никакого смысла. Прошлое – это прошлое, ну и…
Пытаясь не говорить о сути напрямую, Чжио запутался в своих словах. Когда он подумал, что лучше бы было высказаться открыто, получив за это по голове, Учхан вдруг прервал его:
– Ладно, неважно, но знаешь, в чем проблема?
– В чем?
– В том, что ты не умеешь нормально говорить.
Глава 6. Затонувшие воспоминания
Тем не менее Учхан принял предложение Чжио, и соревнование состоялось согласно договоренности. С одной стороны были люди с Намсана, с другой – дядя, Сонюль, Сухо и Чжио, а между ними находились ныряльщики Тунчжисана. Зрителей было еще больше. На самом деле, если бы лодка была шире, пришли бы даже все дети с Ногосана.
Люди заметили, что Сонюль не достает свою добычу, и стали шептаться, но когда Сухо показала связку проводов на затылке, разговоры стали громче. В голосах слышались удивление и восхищение. Реакция
