Глубина - Танё
Знакомые дороги и здания застыли под водой сине-фиолетового цвета. Высокие жилые комплексы тянулись по обе стороны от широкого проспекта, напоминая искаженные квадратные формы. Когда она представляла людей, которые могли там находиться, вспоминала о муравьях, копавшихся в исчезнувшем гелевом домике.
Перед начальной школой Сухо купила муравьиную ферму, но через три месяца выбросила его. Такие наборы стоили дешевле робота-собаки и были менее хлопотными, чем живой питомец, но все же оставались «настоящими», поэтому могли занимать место в углу с игрушками на протяжении многих лет. Причин для безжалостного выброса имелось предостаточно. Было интересно наблюдать за тем, как они грызут синее прозрачное желе и выкапывают туннели, но если это единственное развлечение, то рано или поздно оно наскучивает.
Сухо представила Сеул, его жителей, а также владельцев наборов для «выращивания» людей. Тогда будь то семидесятилетние дедушки или маленькие дети – все они представали бы лишь маленькими и мягкими комками плоти. Если бы такое было возможно, то все мирские страдания с самого начала казались бы незначительными. Верить в это было легче. Лучше, чем представлять себе сцены с летающими ракетами и разрушающимися плотинами, что сметали город.
Новости, которые Сухо видела только по телевизору, быстро всплыли в сознании: правительственные учреждения переезжают в Сечжон, цены на жилье в Сеуле падают, и даже Третья мировая война кажется мелочью. Это заставило ее задуматься о том, какой была ее жизнь. В 2042 году на Земле жило 6,7 миллиарда людей – следовательно, столько же несчастий. Поэтому, если сравнивать с пятнадцатью годами после катастрофы, ее сон казался удачей, но в то же время это было не совсем так.
Ища свое место в цепочке страданий, Сухо вспомнила о родителях. Мама с папой были хорошими людьми. Из-за своей занятости они редко виделись с дочерью, но ужасно ее любили. Любили так сильно, что воскресили с помощью машины. Хотя сама дочь не хотела этого и всячески противилась.
Возможно, поэтому девушка подумала, что они могли утонуть вместе с Сеулом. Мысль навевала легкую грусть, но не вызывала тоски. Время, которое должно было стать воспоминанием, осталось пустотой. Эта пустота была создана родителями намеренно. Либо их дочь умерла позже, чем ожидалось, либо вдруг стала ненужной. В 2042 году родителям не понадобилась Сухо из 2038 года.
– Здесь, правильно?
Голос Сонюль заставил Сухо прекратить размышления и посмотреть вперед. Толстые прямоугольные параллелепипеды были размазаны тушью на темно-синем холсте. Разбирая части неуклюжей гравюры на металле, девушка вскоре заметила знакомый номер внизу справа. 1103-й дом. На этот раз настала ее очередь показывать направление. Она напрягла колени и ноги, словно отталкиваясь от воды, и начала опускаться вниз. Веревка, соединяющая Сонюль и Сухо, внезапно натянулась и создала между ними достаточное расстояние.
– Это на первом этаже? – спросила Сонюль. Они почти достигли пола.
– Нет, 503-я квартира. Левый дом, пятый этаж.
– Значит, необязательно спускаться так низко. – Ныряльщица резко поднялась выше.
Поднимаясь вместе с ней, Сухо поняла, что можно не заходить через дверь, а просто разбить окно в гостиной на пятом этаже. Видеть девочку своего возраста с маленькой дрелью в руках у окна было непривычно и странно.
– Если внутри тоже есть вода, значит, с давлением проблем не будет. Должно быть открыто окно или где-то есть щель… В общем, балкон закрыт… Здесь действительно жили? – спросила Сонюль, включив дрель. Звук был глухим, словно исходил из-под десятка слоев одеял.
– Да, похоже, они никуда не переезжали. Почти ничего не изменилось.
В окне появилось круглое отверстие размером с предплечье. Его было достаточно, чтобы просунуть руку. Подплыв ближе, Сухо засунула руку в отверстие и повернула запястье, чтобы открыть замок. Сонюль подождала, пока спутница отплывет, и открыла дверь на балкон. Поток воды немного сменил направление.
– Посмотрим, сколько осталось воздуха… Успеем обойти за пятнадцать минут?
– В доме почти ничего нет. Родители обычно жили рядом с работой, сюда приезжали только на выходные. Как «супруги по выходным», только «семья по выходным». Так было всегда.
– Значит, ты жила одна? С самого детства?
– Нет, еще была женщина, которая помогала по хозяйству. И спикер для общения…
Хотя дом не был похож на жилье миллионеров из сериалов, денег у них было много. Родители являлись руководителями в солидной ИT-компании и были так заняты, что даже по видеосвязи общались редко. После того как их дочь попала в больницу, ничего не изменилось. И вот теперь эта жизнь пошла ко дну. Думать о том, что все усилия, терпение и плоды труда исчезли в одно мгновение, было странно.
– Родители очень волновались за меня.
Собравшись с мыслями, Сухо протиснулась внутрь через открытое окно. Сонюль, последовавшая за ней, включила фонарик – между балконом и гостиной возник круг света, отражаясь на стеклянной перегородке. Девушка-андроид, нарочно наступив на пол, отодвинула перегородку в сторону и медленно осмотрелась, восстанавливая в памяти планировку квартиры. По обе стороны от гостиной находились две комнаты. Правая была немного больше, а спальня Сухо находилась слева. Длинный стол стоял перпендикулярно входной двери, разделяя гостиную и кухню. За кухней располагалась еще одна комната – спальня домработницы…
– Родители жили в самой большой комнате. Думаю, стоит начать с нее.
– Родители? – переспросила Сонюль с тревогой в голосе. – Уверена?
– А что?
– Просто… Ты же видела много мертвых людей, когда мы плавали вместе. Поэтому…
Сухо поняла, к чему она клонит. Тяжело видеть мертвых родителей своими глазами. Но такая вероятность была крайне низкой. Люди не сидели бы в доме и не утопали в воде, а если бы и умерли, то их тела, скорее всего, находились бы в Пхангё, ведь они жили там минимум пять дней в неделю.
– Я уже говорила, что они приезжали только на выходные. Наверняка здесь никого нет.
Когда Сухо вошла в главную спальню, Сонюль осветила ее фонариком. Луч света сделал комнату значительно ярче. Тяжелая мебель вроде стола и кровати едва удерживалась на своих местах, но предметы полегче были разбросаны повсюду.
Хотя Сухо наблюдала подобную картину снаружи множество раз, смотреть на то, как изменился дом, в котором она жила, было странно. Пусть метафора и старомодная, но это напоминало блуждание во сне. Словно кто-то сильно тряс голову, и все мысли и воспоминания перемешались.
Девушка стала внимательно осматривать вещи.
