Глубина - Танё

Ныряльщица поняла, что это не всегда хорошо. Счастье, которое невозможно вынести, становится яркой печалью, а необратимые события оборачиваются сожалением. Живя, мы иногда получаем возможность снова увидеть прошедшие моменты, но противоположное тоже может произойти. Прошлое может связывать сегодняшний день. Как это было с дядей и Учханом. Они хранят в душе бесполезное чувство вины и обиды.

Поэтому Сонюль хотела спросить: когда пройдет год или два года, когда число достигнет десяти или двадцати лет, какое значение для нее будет иметь закат? И где будет Сухо?

– Что ты собираешься делать дальше?

– Что именно?

– Просто. Разное. Хочешь поговорить с дядей или вытащить аккумулятор? Ты ведь изначально планировала остаться в горах только до тех пор, пока не найдешь свои воспоминания.

– Я тоже об этом думала. – Сухо молча растянула губы в улыбке. Тень и свет, попадающие на ее лицо, делали его похожим на вечерние волны. – Сонюль, как бы ты поступила на моем месте?

– Я?

– Да. Я знаю только старого дядю Кёна. Ты знаешь дядю с Ногосана и провела с ним пятнадцать лет, так что тебе решать. Что будет лучше: говорить или не говорить? Если так продолжится, дядя будет просто притворяться, что ничего не знает.

Этот ответ вернул Сонюль в прошлое, на две недели назад. В день, когда дядя вернулся из Пхангё после того, как они подняли андроида со дна Сеула. Тогда он сказал, что действовать бездумно – эгоистично. Что нельзя просто разбудить Сухо.

Но в таком случае чем отличается помощь в поисках воспоминаний от того, чтобы бездумно потревожить чужой мир? Бывают моменты, которые наступают без согласия или предупреждения. Есть вещи, с которыми можно столкнуться только таким образом.

Сонюль подумала, что это, вероятно, вопрос отношения. Принять чужое «сейчас» таким, какое оно есть. Относиться к этому выводу так же. Не твердить, что это неправильно, или пытаться исправить. Но и не отказываться от роли, которую может взять на себя только другой человек.

– Я скажу правду. Скажу дяде, что он не должен мучиться, а ты можешь с ним все обсудить. Дам и Учхану время поговорить. Когда все разрешится…

Уже одно это высказывание, даже будучи лишь обещанием, помогло освободить то, что давило на сердце. Подумав о себе, дяде и Учхане, Сонюль постепенно отпустила долгие обвинения, сожаления и упреки. Но даже после этого в ее душе все еще оставалось имя Сухо. Она на мгновение посмотрела на девушку-андроида, а затем перевела взгляд на море. Солнце наполовину скрывалось в темной воде. Была ли та спокойной, колеблющейся, отступающей и вновь наступающей – солнце всегда в нее погружалось.

Скоро следы дня полностью исчезнут.

Тишина.

Теперь мир погрузился в темноту.

– Когда все разрешится? – переспросила Сухо.

– Я бы хотела, чтобы ты снова дала мне обещание. Не уходи на другие горы, не уезжай в Канвондо, а останься здесь. Даже если Ногосан небольшой, пока что мне здесь хорошо, гора мне нравится. Я прошу тебя об этом не потому, что ты хорошо плаваешь или можешь нырять без кислородного баллона. Просто при виде заката я думаю о тебе, и мне кажется, что так будет всегда. Без тебя, когда солнце скроется за горизонтом, останется лишь пустое место.

Глава 9. Все еще здесь

Пока Сухо разговаривала с Сонюль, Чжио тоже подошел к Учхану, чтобы обсудить кое-что важное. Парень рассказал, что Сонюль пообещала помочь вернуть воспоминания Сухо и найти ее старое тело, но он не знал, что именно скрывается в этих воспоминаниях. Он также добавил, что это должно быть что-то значимое, раз Сухо увела Сонюль за собой. Вскоре девушки подошли на тростниковое поле и поведали о главном: о дяде Кёне и его ученице, о Сухо и дяде с Ногосана. Учхан молча слушал, а после сказал, что хотел бы встретиться с дядей.

Ребята разобрали провода в мастерской и перенесли «первую Сухо» на тростниковое поле. Днем дядя вернулся с Тунчжисана. Когда он ступил на землю у подножия горы, то удивленно посмотрел на ждавшего его Чжио. Во взгляде парня читалось больше вопросов, нежели простого ожидания. Когда Чжио услышал объяснение Сухо, он подумал, что судьба действительно существует. Или это была интуиция. Не столь важно.

Чжио дошел с дядей до мастерской, а после направился к тростниковому полю. В мастерской находились Сухо и Сонюль.

– Сухо решила остаться здесь.

– Вы сказали, что сразу вернетесь… Нашли что-нибудь?

– Многое.

Сонюль старалась объяснить как можно лучше. Что они нашли все, что нужно Сухо, но это точно были не только ее воспоминания. Она добавила «точно», потому что в этом не было никаких сомнений. Ей казалось, что дядя может поспорить с этим. Поэтому Сонюль рассказала и о первой версии Сухо.

До этого момента дядя не смотрел на Сухо.

– Ты сказала, что вы оставили ее на тростниковом поле.

– Учхан тоже там. Он услышал эту историю и захотел увидеться с тобой. Нет. Он и без того собирался поговорить с тобой перед поездкой в Канвондо. Но это еще одна возможность.

– Возможность?

Внезапно это слово стало звучать особенно громко. Возможности есть не только для будущего, но и для прошлого. Возможности завершить одно и создать что-то другое. Вместо того чтобы продолжать разговор, Сонюль посмотрела на Сухо. И только тогда дядя тоже взглянул на нее.

– Когда ты узнала?

– С тех пор, как услышала твое имя.

– Потому что оно редко встречается.

– А ты?

– Думал, что это может быть сном.

Дядя начал беспорядочно рассказывать о произошедшем в Сеуле и событиях последних нескольких дней: как он позвонил ей на следующий день, но трубку взяла мама, как его мир пошатнулся, когда он увидел Сухо сидящей у воды. Но по ходу рассказа мужчина не показывал своих чувств. Сонюль подумала, что у него может быть талант к политике или актерскому мастерству. Однако он находился не в здании Национального собрания, не в телестудии, даже не под водой – незачем было так переживать о своей речи.

Некоторые слова звучали как шутка, но воспринимались серьезно, в то время как серьезные слова оставались таковыми. Дядя тем не менее не мог попросить прощения. Будто был напуган. Или сожалел. Когда это слово почти вырвалось в пятый раз, Сухо встала и сказала: «Первое тело я оставлю в море. Сегодня. Не стоит хранить о нем память, закопав в землю. Первая Сухо, похоже, тоже этого не хотела бы».

После