Полное собрание историй о привидениях - Монтегю Родс Джеймс
«Рассказ странника Вилли» (1824), этот признанный шедевр, уходит своими корнями (как, возможно, догадались многие читатели) в старинный фольклор. Шотландские параллели я приводить не стану, а вот одна датская обнаруживается в истории Клауса – возничего фру Ингеборг из Воэргора.
«Фру Ингеборг была вдовой Скееля, а о Скееле поговаривали, что за несколько лет до своей смерти он незаконно отобрал луга у жителей деревни Агерстед. Они и поныне называются Агерстедскими лугами – и поныне принадлежат Воэргору. Скеель довольно сурово притеснял крестьян, а его жена – и того хуже. Как-то раз она поехала в церковь – это было аккурат в годовщину кончины ее благоверного – и по дороге говорит вознице: „Хотелось бы мне знать, как теперь живется моему покойному супругу“. А возница (звали его Клаусом, и был он человеком, который за словом в карман не полезет) возьми да ответь ей: „Ну, госпожа, об этом трудно судить, но я уверен – от холода он не страдает“. Госпожа разгневалась и пригрозила вознице, что если к третьему воскресенью начиная с сего дня он не сообщит ей, как поживает ее муж, то не сносить ему головы.
Клаус знал: эта женщина держит слово – и потому первым делом решил посоветоваться с приходским священником, ибо молва гласила, что тот не уступает в учености любому епископу; но священник сказал лишь, что его брат, который держит приход в Норвегии, смыслит в таких вопросах куда больше и лучше бы Клаусу наведаться к нему. Клаус так и поступил, и тот священник, пораздумав некоторое время, промолвил: „Что ж, я сумею устроить тебе встречу с твоим покойным хозяином, но дело может обернуться скверно, если ты его убоишься, – ведь ты должен будешь сам напрямую к нему обратиться“. Они условились, что ночью отправятся в обширный лес и призовут хозяина. Очутившись в урочном месте, священник начал декламировать нараспев – да так, что у Клауса волосы на голове встали дыбом. Вскоре послышался ужасный шум и к ним из чащи леса подкатила огненно-алая карета, запряженная лошадьми, которые изрыгали во все стороны искры пламени. Она остановилась, и Клаус мигом узнал своего хозяина. „Кто хочет говорить со мной?“ – прорычал тот из кареты. Клаус снял шапку и произнес: „Моя госпожа просила передать привет моему господину и узнать, как он поживает после смерти“. – „Скажи ей, – ответил хозяин, – что я в аду и что там сооружают кресло и для нее. Оно почти готово, осталось приделать последнюю ножку, и, когда это произойдет, мою жену призовут туда – если только она не вернет Агерстедские луга. В доказательство того, что ты со мной говорил, я дам тебе свое обручальное кольцо, и ты вручишь его ей“.
Клаус подставил шапку, кольцо упало в нее; карета и лошади исчезли. В третье воскресенье, стоя возле церкви, он увидел, как подъезжает госпожа Ингеборг. Заметив его, она тотчас спросила, какую весть он ей принес, и Клаус поведал ей обо всем, что видел и слышал, и передал кольцо, которое она сразу узнала.
„Хорошо, – сказала она. – Ты сумел сохранить себе жизнь, а я, когда умру, присоединюсь к своему мужу; несомненно, так оно будет – но я ни за что на свете не отдам Агерстедские луга“».
Существуют другие варианты сюжета, в которых земли все же передаются обратно, и я убежден, что в одном из многочисленных собраний Э. Т. Кристенсена содержится версия, где играет важную роль расписка о сдаче лугов в аренду.
Три новеллы – «Лигейя», «Оборотень» и «Живописец Схалкен» – были опубликованы в 1838–1839 годах. Первая являет собой образец сновидческого, рапсодического, квазиаллегорического жанра. Редактор-составитель издания новелл По в серии «Всеобщая библиотека» называет ее «столь законченной и совершенной, что в ней нет ни малейшей щелочки, куда мог бы проникнуть кинжал критики», и наверняка можно было бы привести и другие, не менее восторженные описания. Очевидно, что, по мнению очень многих людей, это безусловная классика. «Оборотень», бесспорно, старомоден («Посему приготовьтесь услышать удивительную историю…») – и, так же бесспорно, хорошо написан. Однако «Схалкен» наиболее точно соответствует моим идеалам. Сказать по правде, это одно из лучших творений Ле Фаню. В нашем распоряжении имеются (если мне позволено на минутку погрузиться в библиографические материи) два текста «Схалкена». Один из них – первоначальный – представлен на страницах этой антологии; он появился в «Дублин юниверсити мэгэзин» в 1839 году как часть цикла «Бумаги Перселла» и был перепечатан в 1883 году в одноименном сборнике. Второй впервые увидел свет в раритетном ныне томе, который был анонимно издан в Дублине в 1851 году и назывался «Рассказы о привидениях и таинственные истории». Каждый рассказ в этой книге предваряется эпиграфом, удачно подобранным в Библии. Эпиграф к «Схалкену» взят из Книги Иова: «Ибо Он не человек, как я, чтоб я мог отвечать Ему и идти вместе с Ним на суд! Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас. Да отстранит Он от меня жезл Свой, и страх Его да не ужасает меня…»
Затем начинается сам рассказ: «До нашего времени сохранилось, причем в хорошем состоянии, одно из замечательных полотен Схалкена…» – а короткий диалог между отцом Перселлом и капитаном Вэнделом целиком заменяется повествованием от третьего лица; вся преамбула сокращена, и дальнейший текст сплошь подвергнут изменениям; заканчивается же он словами о Розе Вельдеркауст, «чьей загадочной судьбе суждено было навеки остаться предметом домыслов и догадок», – второе (и довольно необязательное) описание картины автором опущено. Где, кстати, находится эта картина? Совершенно ясно, что речь идет о реально существующем полотне, однако я никогда его не видел и не знаю ни одной его репродукции. Скорее всего, Ле Фаню видел ее в каком-то частном доме. Если так, то есть все основания полагать, что она не пережила более вдохновенных порывов друзей свободы.
Рассказы Бульвер-Литтона и Джордж Элиот появились в печати в 1859 году. Первый успел с тех пор снискать заслуженную известность. Обязан ли он некоторыми своими деталями «подлинной» истории мельницы с привидениями в Уиллингтоне, где проживала семья Прокторов?[72] Я полагаю, что да. У этого
