Девочка в подвале и другие истории - Рэй Гартон

- Думаю, она что-то готовит для вас.

- Она всегда что-то готовит для меня. Не знаю, что бы я без нее делал.

Мари Престон заботилась о том, чтобы он был хорошо накормлен и ухожен в последние несколько месяцев. На самом деле, он набрал несколько килограммов, питаясь ее едой. Боль от остеонекроза казалась невыносимой, и до операции Эллиот не мог ходить без костылей. Писать было слишком больно, а отсутствие возможности писать заставляло его чувствовать себя бесполезным овощем. Его правое бедро заменили протезом. Операцию сделали всего пару месяцев назад, и сейчас он находился на стадии восстановления.

Он приковылял с ходунками по коридору обратно в свой кабинет и сел – при этом поморщился от боли в бедре – за компьютер, стоящий на столе. Чашка кофе располагалась рядом с клавиатурой. Эллиот прочитал утренние заголовки новостей в нескольких разных газетах, пока на стереосистеме звучала песня Дианы Кролл.

Эллиот, его брат и сестра выросли в четырехкомнатном доме в стиле ранчо, в котором он теперь жил один. Когда умер отец, мать использовала деньги из страховки, чтобы купить двойной мобильный дом в парке напротив Аэропорт-роуд, недалеко от Фиг-Три, к северу от "Кентс Маркет". Данное же строение оказалось слишком большим, чтобы она могла поддерживать в нем чистоту, однако ей не хватало духа продать его. Это было четыре года назад, примерно в то время, когда Эллиот и его жена Ирен развелись, и Грейнджер переехал сюда.

- Оставайся здесь столько, сколько хочешь, - сказала ему мать. - Считай этот дом своим.

Он всегда так и делал. Это здание было его домом.

Его брат Майк работал ветеринаром, был дважды женат и жил с сыном в Ред-Блаффе, а сестра Энджи обитала с мужем-психотерапевтом и двумя детьми в Сакраменто. У Эллиота и Ирен имелась восьмилетняя дочь Лиззи, которая осталась с матерью. Эллиот видел ее каждые две недели, хотя Ирен стала привозить ее чаще, с тех пор как у него возникли проблемы с бедром, и он был ей за это благодарен - Ирен даже старалась вести себя вежливо. На углу стола Эллиота стоял плюшевый пингвин Опус - он принадлежал Лиззи, и дочь оставила его, чтобы он присматривал за Эллиотом, пока тот выздоравливал.

Допив последний глоток кофе, Грейнджер собрался приступить к работе. Он потянулся за одиночным костылем, прислоненном к стене у стола. Когда ему нужно было нести напиток, он ходил с одним костылем, хотя это было болезненнее, чем с двумя или с ходунками. Эллиот находился на полпути по коридору, когда зазвенел дверной звонок.

- Иду! - крикнул он. Грейнджер открыл дверь и увидел Мари, стоящую там с пирогом в руках и улыбающуюся. Он распахнул дверь со ставнями. - Ой, похоже, вы что-то испекли, Мари.

- Мы с девочками рано утром ходили собирать ежевику у реки, - сказала она, входя. - Я испекла для вас еще один пирог, Эллиот.

- Выглядит вкусно, Мари.

Она отнесла пирог на кухню и поставила его на стол.

- Могу я чем-нибудь помочь, пока я здесь?

- Нет, спасибо, Мари. Пока все в порядке. Я не знаю, как вас отблагодарить.

- Я вижу, Райан постриг вам газон.

- Да, постриг. Мне нравится Райан. Он хороший парень.

- Да, это правда. Его мама приедет к нему сегодня утром.

- Правда? Он ничего не говорил об этом, когда был здесь.

- Он только что сам узнал. Она позвонила всего несколько минут назад. - Ее улыбка померкла. - Иногда мне кажется, что ее визиты приносят этому мальчику больше вреда, чем пользы. Он всегда выглядит таким несчастным после ее ухода.

- Как она? - спросил Эллиот. - Я имею в виду, она завязала с наркотиками?

- Иногда ей бывает лучше, чем в другие дни, но она просто не может избавиться от наркотиков надолго. Она действительно подсела на них.

- Это очень плохо, - сказал Эллиот.

Грейнджер еще раз поблагодарил ее, а она напомнила ему, чтобы он позвонил, если ему понадобится помощь, и ушла. Ему было жаль Райана. Каково это, когда твоя собственная мать не может о тебе позаботиться, потому что ее зависимость от наркотиков занимает первостепенное место в жизни?

Он взял чашку свежего кофе и вернулся в свой офис, чтобы поработать.

2.

Райан не хотел видеть Филлис – так звали его мать, и он думал о ней именно так, как о Филлис, а не о маме – но никто никогда не спрашивал его, хочет ли он ее видеть или нет. Она просто появлялась время от времени. Каждый раз мать выглядела все хуже, и этот визит не стал исключением.

Мари посадила их за обеденный стол – Филлис на конце, а Райана сбоку, между ними был только угол – и подала им по стакану холодного чая и кусочку черничного пирога.

- Как дела, дорогой? - спросила Филлис.

- Все хорошо, - ответил Райан, уставившись на свой пирог.

- Ну, посмотри на меня, милый. - Она протянула руку, поддела его подбородок пальцем и подняла ему голову. - Я не видела тебя... Сколько прошло времени?

- С Рождества.

- Так долго?

Филлис не могла сидеть на одном месте. Она нервно ерзала и вертелась за столом, как будто собиралась вылезти из своей кожи. Ее бледное, грубое лицо казалось разваливающимся - четыре верхних передних зуба были выбиты, как и большая часть нижних зубов, губы и щеки впали, а виски напоминали две впадины по бокам лба, придавая лицу скелетоподобный вид. Нос, с пирсингом в левой ноздре, постоянно был заложен и сопливился, а глаза всегда были красными. Под глазами виднелись темно-серые полумесяцы, а светлые волосы, завязанные в хвост, выглядели немытыми. Она казалась худой и костлявой. На ней сидел красный топ и джинсы, слишком большие, затянутые на талии тонким, изношенным красным ремнем. Руки и плечи были бледными, с желтоватым оттенком, с небольшими темными синяками тут и там. Старые следы от уколов на ее руках казались уродливыми, но Филлис не пыталась их скрыть. Ее кисти рук не переставали двигаться. Они трогали ее волосы, лицо, шарили друг по другу, кормили ее пирогом, тянулись через стол, чтобы сжать руки Райана. Как пауки на концах рук, ползающие туда-сюда и повсюду.

- Я решила зайти и сказать тебе, что нашла жилье, - произнесла она. - Ты знаешь "Лэйзи З. Рэнч", тот маленький мотель у