Инкубы - Эдвард Ли

с вами. За те несколько минут, что мы поговорили, я ушел с чувством глубокого удовлетворения; у нас много общего. Я хотел бы пригласить вас в свое поместье на то, что я называю "эзотерическим отдыхом". В нем примут участие еще несколько местных художников и других креативных людей. Это то, чем я занимаюсь уже долгое время - называйте это развлечением. Это творческая встреча, на которой мы можем познакомиться с самими собой и своими работами. Если вы хотите присоединиться к нам, пожалуйста, свяжитесь с моей службой поддержки по указанному ниже номеру, чтобы узнать, как добраться.

Искренне ваш, Эрим Хоронос

Вероника завизжала от радости.

* * *

Когда она снова посмотрела на сирень, Джека уже не было. Лед в его пустом стакане растаял, а ключи от ее квартиры он оставил на барной стойке. Как долго она рассказывала о событиях, которые привели к ее приглашению? Ее глаза увлажнились; она знала, как Джек воспримет это, но что она могла поделать? Она должна была быть честной.

Крейг, бармен, принес ей еще выпивки. По его долгому взгляду она поняла, что он точно знает, что произошло.

- Джек - отличный парень, - сказал он.

- Я знаю.

- Итак, вы двое закончили?

"Опыт", - подумала она, или она действительно думала о Хороносе?

- У меня недостаточно жизненного опыта, - был единственный ответ, который она смогла придумать.

- Какого рода опыт? Есть разные виды опыта, - сказал Крейг.

- В том-то и дело. Я действительно не знаю.

Крейг налил коктейли нескольким хулиганам в баре, затем отошел, вертя в руках шейкер. Крейг и Джек были хорошими друзьями. Это было нелегко.

- Ты думаешь, я стерва, - предположила она. - Ты считаешь меня глупой и эгоистичной из-за того, что я бросила Джека.

- Нет, Вероника, если ты его больше не любишь, тогда ты должна жить дальше и позволить ему жить дальше. Это единственный честный способ.

"Люблю ли я его по-прежнему?" - спросила она себя.

Этот вопрос вызвал у нее смятение. Она не знала. Она даже не была уверена, хочет ли знать.

- Может быть, мне просто нужно немного отдохнуть. Может быть, позже у нас все наладится.

- Как ты думаешь, ты действительно этого хочешь?

- Я не знаю.

Вероника попыталась подумать о Джеке, но перед глазами у нее стоял только Хоронос.

ГЛАВА 2

Звонок телефона звучал, как женский крик.

"Я умер", - подумал он.

Именно это он почувствовал, когда проснулся. Темнота в комнате душила его. Он чувствовал себя погребенным. Похороненным в черноте.

"Вероника", - подумал он.

Телефон звонил.

- Кордесман. Что такое?

Голос на другом конце провода дрогнул, словно от неохоты или страха.

- Джек, это я. У нас кое-что случилось.

Это был Рэнди Элиот, напарник Джека. В деловых разговорах "кое-что" означало только одно.

- Где? - спросил Джек.

- В Бэйвью-Лэндинг... Я имею в виду, что все действительно плохо, Джек.

- Я слышал тебя. Насколько плохо?

- Это похоже на какой-то ритуал. Я не знаю, что делать.

Джек понял, что он все еще наполовину пьян.

- Позвони в следственный отдел, вызови судмедэксперта, закрой территорию и не подпускай к этому месту журналистов.

Голос Рэнди звучал опустошенно. Должно быть, это было что-то реально плохое, потому что обычно парень не обращал внимания на острые блюда.

- Я никогда не видел ничего подобного.

- Просто сиди смирно, - сказал Джек. - Я уже выезжаю.

Он натянул старую одежду, схватил свой "Смит" и проглотил шесть таблеток аспирина. Он отказался смотреть в зеркало, он знал, что увидит. Налитые кровью глаза. Бледное, худое лицо и еще более бледное тело. Он бросил заниматься спортом много лет назад. Его волосы свисали прядями до плеч. Он слишком много пил, курил и слишком мало заботился о себе. Он не всегда был таким. Это из-за работы? Или он просто слишком низкого мнения о себе, чтобы справиться с этим?

"Вероника", - подумал он.

Джеку Кордесману было тридцать три года. В двадцать два он был окружным полицейским, а в двадцать восемь - детективом отдела по расследованию убийств. В него однажды стреляли, он был четырежды награжден, и у него был самый высокий показатель раскрываемости среди всех следователей по расследованию убийств в штате. Было время, когда он считался лучшим полицейским в департаменте.

Они платили ему 46 000 долларов в год за то, что он боролся с отчаянием этого мира. Защищал хороших парней и сажал преступников за решетку. Однако к настоящему времени, по прошествии стольких лет, он даже не знал, кто есть кто. Уровень преступности резко возрос, а бюджеты исправительных учреждений были урезаны. В те дни парней освобождали условно-досрочно за нарушение условий досрочного освобождения. Однажды ночью Джек принял роды на парковке. Час спустя он подстрелил мужчину, который, угрожая пистолетом, изнасиловал тринадцатилетнюю девочку. Родившийся ребенок умер через три дня в инкубаторе. Насильник выжил, получил пять лет и вышел на свободу условно-досрочно. За примерное поведение.

Правда о том, кем он был, приговорила его к самому себе; Джек Кордесман был частью системы, а система не работала.

"Плохая система", - вспомнил он слова Рэнди.

Он вел свою машину без опознавательных знаков через безмолвный город. На их долю приходилась примерно половина убийств в городе, потому что городские копы были слишком поглощены бандами грабителей и наркоманов. Ему и раньше приходилось сталкиваться с преступлениями, связанными с наркотиками. Стукачей резали, как мясное ассорти, дилеров расстреливали из автоматов за то, что они действовали на чужой территории. Эти наркоманы не валяли дурака. Однажды они взорвали целый жилой комплекс, просто чтобы доказать свою правоту.

И еще всегда был призрак дела Лонгфорда. Джек просмотрел кассеты, которые он упаковал в качестве вещественных доказательств. Он думал, что видел все, пока не уставился на экран и не увидел, как взрослые мужчины извергают сперму на лица детей. Один из подонков, посмеиваясь, втирал вазелин между ног маленькой белокурой девочки. И сам Лонгфорд, миллионер, уважаемый член общества, совращал пятилетнего мальчика...

Джек поджег "Кэмел" и выбросил все это из головы. Что толку? Если ты не пожмешь плечами, ты сойдешь с ума. Если ты позволишь себе волноваться, тебе конец. Таковы были правила.

Затем мысль вернулась к нему: Вероника.

Это не оставит его в покое. Потеря? Отвержение? Он не знал, что это было. Он пытался злиться из-за этого, потому что так и должно быть