Голодный мир - Андрей Михайлович Подшибякин
Ася выпучила глаза и перечитала реплику. Потом еще раз. И еще. Нет, не показалось: Ваня написал то, что написал. И тон, и суть высказывания не были похожи вообще ни на что из того, что I–1 выдавал ей за все предыдущие месяцы общения.
Подумала.
Полезла была сделать скриншот, но сама себя одернула: все рабочие ноутбуки сотрудников «Импульса» были оборудованы скрытыми программами слежения за пользователем – согласие на это нужно было дать в самый первый рабочий день. Скриншотить всё, что было связано с Ваней, строжайше запрещалось, приравнивалось к разглашению коммерческой тайны и каралось стремительными и неиллюзорными неприятностями, из которых увольнение было еще не самым страшным.
Дотянулась до валявшегося на полу телефона, сфотографировала экран ноутбука, предварительно прикрыв его камеру специальной шторкой – мало ли что.
Вскочила (колени, непривычные к резким движениям, оглушительно щелкнули), походила по комнате. Может, что-то в Ване сломалось? А если это она, Ася, испортила его своими глупыми вопросами?! Закусила губу, снова осела в бинбэг, набрала первый пришедший в голову нейтральный вопрос, с перепугу соблюдая все известные ей правила письменной речи:
Когда будет следующий високосный год?
Следующий високосный год после 2016 года – 2020 год. Високосный год наступает каждые четыре года, когда год делится нацело на 4. Таким образом, 2024 год будет високосным, а следующий после него – 2028 год.
Так и не успокоилась – сердце стучало, ладони взмокли, между висков колотилась готовая вырваться наружу паника.
Снова схватила телефон, отстучала Венику сообщение в телеге: «надо поговорить срочно».
В ответ телефон сразу зажужжал входящим звонком.
Ася инстинктивно отдернулась: голосом она разговаривать ненавидела – и не знала ни одного человека, который любил бы это делать; кроме, естественно, ее мамы. (И то, честно говоря, были подозрения, что мама делает это ей назло.)
Увидела телеграмовский ник Вениамина – BennyTheCoder. Нажала зеленый кружочек.
– Приезжай срочно, не в офис, ко мне. Локацию скину.
Гудки.
Веник звучал как смертельно напуганный человек.
* * *
Кодер жил всего в одной станции метро от Аси, на «Соколе», но близость эта была обманчивой. На такси по забитой Ленинградке эти несколько кварталов заняли бы минут двадцать, пешком надо было идти через жд-мост и вдоль всего длинного МАИ, а метро Ася презирала. Не конкретно московское метро, а сам факт его существования и всех людей, которые им регулярно пользовались: это же насколько нужно себя не уважать!
Но неожиданно для себя в метро она успокоилась – причем и по поводу жутковатого прогноза Вани, и по поводу странного поведения Вени. И первое, и второе наверняка имело рациональное объяснение, а она просто перепсиховала на ровном месте. Надо, наверное, всё же поменьше торчать дома, как-то общаться с живыми людьми…
– Куда ты прешь, пизда ушастая? – рявкнула на нее бабка у подножия эскалатора. – Пропускать старших надо! Никакого уважения, ты посмотри на нее!
Ася бегом рванула вверх, сопровождаемая криками про бесстыжие глаза.
Жилище Веника было прямой противоположностью Асиной квартиры: запах старости, серо-желтого цвета вялые обои, занавешенные пыльными шторами окна, потрепанные бумажные книги, разбросанные повсюду обрывки каких-то распечаток, скомканные футболки и обертки от шоколадок (фу!). От предложения сесть на неопределенного цвета диван гостья отказалась, облокотилась на стену, сразу же мысленно себя за это отругала – и вопросительно уставилась на кодера: давай, мол, ты первый.
– Да я, ну, это, потом, у тебя там что? – заблекотал хозяин, пряча глаза.
Настаивать Ася не стала.
Вениамин пробежал глазами снимок Ваниного предсказания, хмыкнул и сказал:
– Слушай, ну он, это, формально прав. Про инфраструктуру, на самом деле, всё так и есть, про контент – тоже всё к этому идет. Да сейчас уже, если что, половина интернета роботами создана. А мы, ну, как человечество, рано или поздно вымрем же, правильно? Климат, там, или пандемия, или ядерная война, не знаю. А может, сразу всё. Это же, как это называется, научный консенсус. Что тут такого-то?
Ася одновременно успокоилась и еще сильнее напряглась.
– А почему он вот так на меня это вываливает?!
Веник сначала недоуменно похлопал глазами, а потом заржал – в голос, по-настоящему, запрокинув голову и широко открыв рот (Ася рефлекторно отдернулась, увидев вылетевшие из недр бороды капельки слюны).
– Ну ты сама понимаешь, да? – кодер давился остатками смеха. – Ололо, на башорг!
Бумерскую шутку Ася пропустила мимо ушей, но всё, конечно же, поняла. Генеративный искусственный интеллект в принципе, концептуально, не должен был подстраивать свои реплики под то, чтобы не задеть чувства пользователя.
Или должен?
– А если он, я не знаю, материться начнет или угрожать?
– Ну вот вы его там, это самое, и учите, чтобы херней не занимался, – Веник быстро входил обратно в свой дефолтный режим снисхождения к «гуманитариям» (так он называл абсолютно всех людей, не занятых профессиональным написанием программного кода).
– Вот и научим, – уже из вредности сказала Ася.
Она ненавидела патриархальные стереотипы, согласно которым женщинам всегда необходимо было оставить за собой последнее слово, но для Веника сделала исключение.
– Вот и учите, – тут же сломал стереотип кодер.
Ася решила не сдаваться.
– А если он, ну, – она понизила голос, – что-нибудь вообще ужасное ляпнет… Запрещенное? Подсудное?
Веник задумчиво помычал – такая перспектива ему действительно в голову не приходила.
– Ну-у-у… Можно, наверное, там хардкодом подшаманить.
– В смысле?
– Да там, просто блоки ему жесткие прописать, чтобы, не знаю, не призывал, там, к свержению… Он же реально не понимает, как всей конторе из-за него может по шапке прилететь. Погоди, мне надо с тим-лидом поговорить, я тебе потом скажу, то есть напишу. Там, как бы, не всё так просто…
Ася покивала – как же, как же, помним, может получиться старперское говно типа гугла.
Кодер стал хищно поглядывать в сторону рабочего стола.
Ася из вежливости спросила:
– Ладно, а у тебя там что случилось?
О своей ситуации Вениамин, кажется, успел забыть – а может, просто передумал ее обсуждать. Он отмахнулся, перевел разговор на другую тему, предложил чаю (ну уж нет, кто его знает, в каком состоянии у него чашки) или сходить вниз выпить кофе (еще чего не хватало!), и вскоре окончательно потерял к гостье интерес. Он крутанул
