Картонные стены - Елизарова Полина
Она набрала Валерию Павловичу, все еще находившемуся в большом доме, но он на звонок не ответил.
– Да я, пожалуй, поеду, – Жасмин поковырялась в мешковатой сумке, достала из нее зеркальные очки-стрекозы и, надевая очки, безо всяких эмоций произнесла: – Держите меня в курсе насчет Алины. Можно через Жанку, у нее вроде был мой номер.
– Окей. А дом, кстати, интересный у вас получился. Особенно внутри.
Жасмин дежурно улыбнулась и сделала жест: рогатку из двух пальцев.
«Валер, я хочу прогуляться. Буду нужна – дай знать», – отправила Самоварова доктору сообщение, с облегчением распрощавшись с заторопившейся по неотложным делам дизайнершей.
Выйдя из калитки, Варвара Сергеевна направилась в сторону детской площадки в глубине поселка.
Жизнь в поселке, в противовес будням, в воскресный день кипела. По умытым с утра таджиками мощеным дорожкам неспешно прогуливались семейные пары, в основном возрастные, облаченные в джинсы и майки или спортивные костюмы. Женщины, оторванные прогулкой от домашних забот, были наспех причесаны, с собранными в пучки или хвосты волосами, а мужчины, освободившись от тугих галстуков и узких начищенных ботинок, прятали скопившийся за неделю стресс и недосып под солнцезащитными очками.
Встретилась Самоваровой одна пожилая пара, неспешно и неправильно пытавшаяся заниматься скандинавской ходьбой. Они единственные охотно с ней раскланялись в ответ на ее приветственный кивок. Остальные лишь нехотя кивали в ответ и тут же, с оттенком легкого раздражения на лицах, возвращались к своим разговорам.
Все здесь шло своим чередом, и никому из соседей не приходило в голову, что рядом с ними в красивом, светлом, недавно отделанном доме уже неделю трещала по швам чья-то до недавнего времени простая и понятная жизнь.
Кларисса (на что и надеялась Самоварова) выгуливала на детской площадке внучат.
Со спины ее можно было бы принять за няньку лет сорока пяти.
Узнала ее Варвара Сергеевна по звонкому голосу и синей брендовой олимпийке с логотипом «D&G».
Кларисса с легкостью носилась по песочнице, громко командовала и что-то постоянно подправляла в постройке детей – девочки лет шести и мальчика немногим старше.
Детская площадка с большими возвышающимися по центру цветными качелями и двумя смешными, в виде слоника и медвежонка горками, была полна галдевшими детьми и рассеянно приглядывавшими за ними взрослыми, умостившись на лавочках, залипшими в своих телефонах.
– Дина, ну пойдем уже обедать! Видишь, как вы утомили слоника, он от вас плачет, – уговаривала молодая женщина рыженькую шуструю малышку. Девочка спустилась с горки и, не обращая внимания на окрик, тут же снова побежала к лестнице, на ходу подталкивая в спину слегка квелого с виду, но явно довольного ее обществом мальчугана.
Варвара Сергеевна, до сих пор не имевшая внуков и давно уже вырастившая дочь, почувствовала некоторую неловкость, словно она попала в какой-то параллельный, простой и солнечный мир, в котором самой большой бедой были несуществующие слезы пластмассового слоника.
Время поджимало. Прежде чем вернуться на участок Филатовых, Самоваровой было необходимо без посторонних ушей переговорить с полковником Никитиным.
Опасаясь своим вторжением растревожить этот чу́дный мир, Варвара Сергеевна несмело двинулась по дорожке из разноцветной мозаики.
– Кларисса!
Соседка тут же обернулась:
– Ой, здра-а-сте! Надумали вступить в нашу группу? Ну точно, я же не оставила свой номер…
– Не оставили. Можно отвлечь вас на пару слов?
– Даня, Поля! Эту стену надо переделать. Да, и не лейте столько воды в ров, так ваша стена точно рухнет, – приказала Кларисса внукам и, распираемая любопытством, шустро подхватив Варвару Сергеевну под локоть, повела ее в дальний тенистый свободный от народа уголок площадки.
Сочинять Самоваровой пришлось на лету:
– Знаете, мы тут разборкой инструментов с Валерием Павловичем занялись, кое-чего найти не можем…
– Ах, это ты про насадку, – не моргнув глазом, перешла на «ты» Кларисса. Странно, что она не сделала этого при первом же разговоре.
– Нет, с насадкой терпит, – затараторила Самоварова. – Мы светильники хотели повесить, а маленькую дрель найти не можем… Один из строителей краем уха слышал, что Алина давала ее какому-то доктору.
– Так у нее бы и спросили!
– В отъезде она, неудобно беспокоить по пустякам, – торопливо врала Варвара Сергеевна. – Я вроде в прошлый раз говорила… Я и подумала, если у вас есть контакт с соседями, может, вы что-то знаете о судьбе нашей дрели.
– Эх, голуба мо-о-я! – приобняла Самоварову Кларисса. – Перестань уже мне «выкать»!
Не пропавшая дрель, но сама Варвара Сергеевна определенно вызывала у Клариссы горячее любопытство. Соседка распустила объятия и, отойдя на пару шагов, принялась придирчиво, словно сравнивая с собой по всем параметрам, рассматривать лицо и фигуру Самоваровой.
– Я, мил моя, что вчера-то было не помню… Со вчерашнего утра как веник сраный ношусь. Мои своих на меня скинули, а сами в Рим, шопиться умотали.
– Ри-и-м, – непроизвольно вырвалось у Варвары Сергеевны.
Вот уже полгода, как они с Валерой обсуждали поездку в этот дивный древний город. За неимением лишних средств, все заканчивалось тщательным изучением его достопримечательностей и составлением возможных пеших маршрутов.
– Просто моему приспичило светильники прямо сейчас повесить!
Не успела она вспомнить про доктора, как от него прилетело сообщение:
«Играю с Андреем в бильярд. Обещает, что завтра пойдет в полицию».
– У мужиков всегда так – вынь да положь, ежели чего приспичит, а? – любопытные глазки Клариссы не отрывались от мобильного Самоваровой. Выждав, пока Варвара Сергеевна убрала его обратно в карман, соседка легонько ткнула ее в бок: – Твой-то с виду важный, но тоже небось до сих пор чудит? – утробно хохотнула она.
Варвара Сергеевна задумалась: «Кстати, а есть ли у Клариссы муж?»
Впрочем, она бы не удивилась, если бы узнала, что темпераментная соседка, невзирая на возраст, «чудит» с тем кряжистым «дуболомом», что мыл ее машину…
– Алину, говорю, беспокоить не хочется, – ответила Самоварова, изображая всем своим видом недовольную, но вынужденно чуткую мать. – Я вот думаю, может, это тот самый доктор, что просил тебя за домом следить?
– А, Дмитрий Олегович… Так он не просто доктор, он заведующий отделением!
– Ну да, я как раз про него и подумала. Кстати, как его фамилия?
Кларисса глубоко задумалась, но, как оказалось, совсем не о том.
– Не, этот побираться не будет… Его здесь-то едва видели, так, иногда появлялся на площадке с женой и девчонкой, внучкой ихней, и то когда другие уже по домам разбегались. Знаешь, будто от него и разбегались, – хихикнула Кларисса.
– Такой вредный дед?
– Да он такой же дед, как мы с тобой бабки! – снова ткнув Варвару Сергеевну в бок, развязно подмигнула соседка. – Не, он моложавый, всегда подтянутый. Но такой, будто всему свету себя противопоставляет.
Пульс у Самоваровой участился.
Неужто попала?!
– Слушай, мне кажется, я такого когда-то знала, он еще в очках солнцезащитных всегда ходил, вроде как с глазами у него проблемы, – взволнованно сочиняла она.
– Так и этот хрен тоже! Мимо в «мерине» своем промчится, и да, всегда в очках. Здесь он их хоть на башку закидывал, но точно, всегда при них, как хромой при палке. Нет, этот бы вашу дрель не взял. Вот если только Никодимов из тридцать второго, стоматолог, он вечно у всех побирается. А ведь своя клиника в центре! Говорит, сама Пугачева у него свой «голливуд» делала, но врет, небось… Примадонна-то, поди, в Швейцарии марафет наводит, нужен ей больно этот Никодимов. К тому же, говорят, он сидел… На-ка вот, зацени!
Кларисса повернулась к ней спиной и, нисколько не смущаясь окружающих, слегка отклячила попу назад и задрала олимпийку. На пояснице красовалась свежая, еще не зажившая татуировка. Прописные латинские буквы гласили: «Vicinus bonus ingens bonum».
