Ширл Хенке - Глубокая, как река

— Вы разлучили нас на целых три года, — тихо сказала Оливия, не в силах постигнуть этого. Значит, Сэмюэль не бросал ее! Мука, исказившая лицо Сэмюэля, была красноречивее всяких слов.

— Ты отнял у моего сына отца и вынудил Оливию страдать в одиночестве. Я знаю, что меня ты всегда ненавидел, но при чем здесь они? Они невинны перед тобой, Ричард. — Шелби с трудом сдерживал гнев, стараясь выиграть время и отвлечь мерзавца от Оливии.

— Невинны? — злобно скривился Буллок. — Шлюха и ее ублюдок невинны? — Он вывернул Оливии руку и больно ткнул дулом пистолета в грудь женщины.

— Ричард, ты ненавидишь только меня. Ты всегда считал меня недостойным твоей обожаемой Летиции, — напомнил Сэмюэль, осторожно делая шаг к Буллоку.

— Это вы ее убили! В ее смерти виноваты вы оба. — Глаза Буллока пылали яростью. — Ты разбил ее мечту стать женой президента. Ты бросил ее, опозорил, затеяв развод, и кинулся следом за своей шлюхой. Когда я пришел, она, моя гордая красавица, восхитительная Летиция, рыдала! Рыдала в отчаянии, раздавленная твоей изменой! Я старался успокоить ее. Я делал для нее все…

— Даже пытался убить меня, чтобы предотвратить развод и связанный с ним скандал? — Сэмюэль начал догадываться, кто четыре года назад несколько раз безуспешно пытался его убить.

— Так это он подстрелил твою лошадь на глухой дороге в Виргинии? — спросила Оливия.

— Да, к счастью, тогда погибла только лошадь. Его постигла неудача и позже, ночью в гостинице, а потом и в Сент-Луисе. Должно быть, Летиция пришла в бешенство по этому поводу. Она всегда буквально рвала и метала, если не добивалась своей цели, — мягко проговорил Шелби и придвинулся еще чуть ближе к Буллоку. Тот внезапно отвел пистолет от груди Оливии и прицелился в Шелби.

На лице его мелькнула зловещая улыбка, дикий огонь в глазах говорил о полной потере рассудка.

— О да. Летиция была темпераментная женщина, лучшая женщина в мире. Ей постоянно нужен был мужчина.

— Ты был ее любовником, — осенило Сэмюэля. Он мысленно обозвал себя круглым дураком за то, что раньше не догадался об этом.

— Да, с ранней юности. А ты ни о чем не подозревал, жалкий слепец? — осведомился Буллок с презрительной усмешкой, на смену которой пришел приступ ярости: — Она была моей первой женщиной, моей единственной женщиной. Единственной достойной женщиной. — Он снова дернул Оливию за руку и приставил пистолет к ее виску. — А ты и впрямь вообразила, будто я питал слабость к тебе? Чтобы я, Ричард Буллок, подбирал объедки после Шелби?

Оливия ощущала бедром лежащий в кармане халата нож, но не могла до него дотянуться и попыталась высвободиться из мертвой хватки безумца. Когда тот, взглянув на женщину, сжал ее покрепче, Сэмюэль приблизился еще на шаг. Пожалуй, он мог бы теперь в прыжке достать Буллока, если бы удалось, разъярив его окончательно, заставить направить оружие на него, Шелби.

— Воображаю, как ты бесился, представляя меня в постели с твоей обожаемой Летицией, — дерзко поддразнивал противника Шелби. — Я помню, как ты смотрел на меня после того, как она сделала аборт. Еще бы, ведь мне удалось то, чего ты так и не смог — сделать ей ребенка. Скажи, Ричард, ведь ты с самого начала хотел меня прикончить?

Буллок стиснул челюсти так, что напряглись жилы на шее. Тело его вздрагивало от грохота разворачивающегося в миле от плантации сражения. Внезапно он успокоился и ледяным тоном, перекрывая гул канонады, проговорил:

— Ты заслуживаешь смерти за то, как поступил с ней.

— В особенности за то, что разрушил ее честолюбивые замыслы, а потом бросил ее. Но она ведь на этом не остановилась, верно, Ричард? Она последовала за мной в Сент-Луис и попыталась начать все сначала. Если ты был таким уж потрясающим любовником, то зачем ей понадобился я, а, Ричард?

— Ты, подонок, заставил ее рыдать! Ты лишил ее гордости! Тиш никогда не плакала — до того последнего дня, когда ты ее бросил!

— И тогда ты ее убил. Она погибла не от рук грабителей, как думает сенатор Соамс, ведь верно?

— Я… я просил ее уехать со мной, забыть тебя. — Лицо Ричарда на миг приобрело мечтательное выражение. — Мы могли бы уехать за границу и быть счастливы.

— Но она отказалась, конечно. Причем, зная Летицию, уверен, что в не слишком деликатной форме, — сухо заметил Шелби. — Затем появился пистолет, завязалась борьба, и ты ее убил.

— Я не хотел этого! Боже, я не хотел ее убивать! Это был несчастный случай. Когда она умерла в моих объятиях, я решил покончить с собой. Даже перезарядил пистолет. Но потом вдруг осознал, кто на самом деле виноват в ее смерти. Вы оба сломали жизнь Летиции. Но просто убить вас было бы недостаточно. Слишком быстро и безболезненно.

Вы должны были страдать долгие годы, как страдал я. Когда я отправился следом за вами в Новый Орлеан и выяснил, что ты вынужден был оставить свою шлюху одну, родился блестящий план. Я избавился от личного секретаря Клейборна без труда и занял его место, чтобы перехватывать вашу переписку. О, с каким удовольствием я читал страстные письма, в которых вы изливали друг другу душу! Ты, Шелби, все спрашивал, не ждет ли она ребенка, а она, — Ричард насмешливо взглянул на Оливию, — умоляла вернуться и осчастливить ее и будущее дитя.

— Надо полгать, дело осложнилось, когда я неожиданно появился в резиденции губернатора, — процедил сквозь зубы Шелби. Ему было трудно дышать, грудь будто стянуло железным обручем. Да, надо признать, что дьявольский план Буллона сработал отлично!

— Однажды мы чуть было не столкнулись лицом к лицу, но мне удалось ускользнуть незамеченным. Впрочем, тогда я уже подготовил все для развязки этой истории, для сегодняшнего финала.

— Он предатель, Сэмюэль. Он снабжал англичан информацией, которую добывал в канцелярии губернатора, — сказала Оливия. Она сумела высвободить руку и обхватила в кармане пальцами гладкую деревянную рукоятку ножа.

— И благодарные англичане отплатят мне за услуги, вздернув тебя на виселице как шпиона, и твоя шлюха и ублюдок смогут полюбоваться, как ты дергаешься в петле. Кстати, лицо повешенного чернеет после смерти, — небрежным тоном проговорил Буллок. К нему вернулось полное спокойствие.

— Ошибаешься, Буллок. Это тебе суждено болтаться на веревке. В Луизиане скоро не останется ни одного красного мундира, об этом позаботятся солдаты Джексона.

Пока они пререкались, ни на секунду не смолкал гул артиллерийской канонады у канала Родерика, к западу от плантации Байю-Бьенвеню.

— В штыковой атаке англичане в клочья разнесут жалких грязнорубашечников Джексона, те струсят и побегут.