Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

Наконец к дому начали подъезжать первые драгуны, моментально заполнившие весь двор. Их предводитель, высокий угрюмый мужчина лет пятидесяти, соскочил со своего коня и направился к Саре. Графиню поразил его жесткий неприятный взгляд, как если бы все на свете вызывало его недовольство. Однако поначалу он продемонстрировал известную долю воспитанности и снял с головы широкую шляпу перед графиней, обнажив свои редкие волосы.

— Позвольте представиться, капитан Руперт Дрейфус, мадам, — сказал он каким-то скрипучим голосом. — Имею предписание на арест владельца этого поместья, графа Кэррингтона!

— Моего мужа нет дома, капитан Дрейфус, — стараясь сохранить спокойствие, сказала графиня Сара.

Руперт Дрейфус в упор посмотрел на нее, и Сара почувствовала, что она уже по-настоящему разозлила его своим ответом.

— В таком случае скажите нам, где и как найти вашего мужа, графиня. Вы — его жена, вы должны это знать! — рявкнул он. — Предупреждаю вас, в ваших интересах дать мне правдивый ответ во избежание обвинения в укрывательстве государственного преступника. Пока по-хорошему советую вам оказать нам содействие.

— Не знаю, мой муж не посвящает меня в свои планы, — со всевозможной твердостью ответила ему графиня Сара.

Руперт Дрейфус проницательно взглянул ей в глаза и медленно произнес:

— Вы слишком безразлично повели себя в тот момент, когда речь зашла о местонахождении вашего супруга, значит, вы знаете, как его найти. Повторяю свой вопрос, миледи, — где нам найти графа Кэррингтона?

— Капитан Дрейфус, я не могу ответить вам на ваши вопросы, — отрицательно покачала головой Сара.

— Вы предпочитаете говорить правду под пытками? — капитан Дрейфус больно вцепился в руку Сары, и приблизил свои страшные глаза к самому ее лицу. Сара обмерла от ужаса. Она поняла, что перед нею стоит ее палач, встречу с которым прорицательница Джессамин предсказала ей два года назад в Бристоле. Но она все равно не могла сказать правду и признаться в том, что ее мужа следует ждать в доме на Марш-стрит. Самым страшным для Сары Эшби было сознавать, что Альфреду придется взойти на эшафот и сложить на плахе свою голову.

— Мне нечего сказать вам, капитан Дрейфус, даже под пытками, — стойко стояла на своем Сара.

— Это мы еще посмотрим, — зловеще произнес предводитель драгун, и дал знак двоим своим подручным. Они схватили Сару за руки и потащили ее в конюшню, где привязали к столбу, возвышающемуся посередине конских стойл. Затем капитан Дрейфус взял тяжелый кнут, которым он укрощал непокорных коней и стегал людей, противящихся его воле, и подошел к привязанной женщине и разорвал бархатный лиф ее платья. Крупные словно спелые яблоки груди обнажились, и графиня сжалась от стыда. Однака это было лишь начало ее мучений. Первый удар кнута ожег Сару словно огнем, до этого ее нежная кожа не переносила ничего более тяжелого, чем мягкие меха, которые она надевала зимой. Сара с трудом сдержала крик, рвущийся у нее из груди, и до крови закусила свою нижнюю губу, чтобы не позволить ни одному неосторожному слову вырваться из ее уст. Один беспощадный удар обрушивался на Сару за другим, покрывая ее полуобнаженное тело алыми рубцами, ее платье намокло от крови, но Дрейфус не мог добиться от нее желанного ему признания.

— Фред, Фред… — помертвевшие от нечеловеческого напряжения губы Сары шептали это дорогое ее сердцу имя, и придавали ей ту изумительную стойкость перед пытками, которая раньше казалась ей совершенно немыслимой. Лошади в стойлах взволновано перебирали копытами, и тревожно ржали при каждом звуке удара, но они ничего не могли сделать против расчетливой человеческой жестокости, обрушивающейся на слабые существа.

Выведенный из себя молчанием Сары капитан Дрейфус отбросил в сторону окровавленный кнут и велел разжечь в конюшне костер. После того, как его приказание было выполнено, он раскалил в огне железную кочергу и принялся тыкать ею в наиболее уязвимые места беззащитной женщины. Сара застонала пуще прежнего, не в силах выносить адской боли, и принялась вырваться их державших ее пут.

— Скажите, как нам найти вашего мужа, миледи, — безжалостно говорил Руперт Дрейфус, продолжая творить свою экзекуцию. — Скажите, и мы тут же оставим вас в покое.

— Я ничего не знаю, — прошептала в ответ несчастная женщина, и потеряла сознание.

Руперт Дрейфус с досадой посмотрел на бесчувственную Сару, от которой он так и не смог добиться ни слова признания, и приказал своим людям двигаться в обратный путь. Напоследок они разграбили Гринхиллс и подожгли дома фермеров, но его жители, заблаговременно предупрежденные Питом, успели перед этим убежать далеко в поле.

Мейбелл приехала в Гринхиллс через два часа после ухода драгун. Несколько дней напрасного ожидания известий о графе Кэррингтоне и приезда Сары с детьми привели ее в состояние такого беспокойства, что она не выдержала и отправилась в дорогу, желая убедиться, что с ее дочерью все в порядке. Уже издалека она увидела из окна кареты зарево, поднимающееся над фермерскими домами, и встревоженная уже не на шутку девушка приказала своему кучеру ехать еще быстрее.

В Гринхиллсе Мейбелл сразу заметила толпу людей, собравшихся возле конюшни, и, спрыгнув без посторонней помощи с подножки кареты, она побежала к ним. Управляющий узнал ее и отвесил низкий поклон.

— Что тут случилось? — спросила его Мейбелл прерывающимся голосом.

— Нагрянули драгуны, леди Мейбелл. Их предводитель капитан Руперт Дрейфус требовал у нашей госпожи назвать место пребывания графа Альфреда, и когда она отказалась говорить ему правду, изувечил ее так, что на ней живого места не осталось, — сокрушенным голосом ответил ей управляющий. — К счастью, эти дьяволы скоро ушли, но, похоже, дни нашей несчастной хозяйки сочтены. Местная знахарка тетушка Флипот ее осмотрела и сказала; единственное, что мы можем сделать для графини для облегчения ее мук — это смачивать ее губы холодной водой и обтирать мокрой тряпкой лицо. Даже пить она уже не может, у нее все внутренности перебиты.

Объятая ужасом от такого рассказа Мейбелл вбежала в конюшню. Нет, Сара не может умереть, это совершенно немыслимо! Но зрелище израненной Сары погасило в ней эту надежду. Преданные слуги осторожно отвязали свою изувеченную госпожу от столба и положили ее на стог сена, предварительно постелив на него мягкий ковер. Нести Сару в дом они не рискнули, слишком острой болью отдавалось в теле пострадавшей графини каждое их движение. Сара предстала перед Мейбелл лежащей с вытянутым восковым лицом, ее окровавленное платье было повсюду разорванным, и