Другие правила - Валерия Аристова

— Хоть вы и не можете мне помочь, я пожалуй расскажу вам, что происходит, Катрин, — сказала она, — в замке только мы одни, мне не хочется от вас таиться. Сафи сделает нам кофе и мы сможем спокойно поговорить в моей гостиной.

Сафи на самом деле накрыла маленький столик на трех изогнутых ножках, и обе девушки перешли в другую комнату, освещенную только несколькими свечами. Темные шторы делали ее таинственной и уютной одновременно.

Дверь скрипнула и вошел дон Хуан. Он сел у окна, отказавшись от кофе, и на протяжении всего разговора молча наблюдал за Валери.

— Помнишь, Катрин, я говорила, что есть человек, которого я люблю? Что он не богат и не имеет звонкого титула?

Катрин кивнула, припоминая, что Валери отказала Монпелье по причине существования такого человека, хотя Катрин не очень-то тогда в него поверила.

— Такой человек на самом деле есть. Это дон Родриго Альмасан, тот самый разбойник или кто он там, которого поймали в Туре по просьбе испанской короны. Это к нему я ездила в Тур. И это он стал причиной нашей размолвки с Филиппом.

Катрин одним глазом следила за доном Хуаном, но он никаким образом не выражал своих чувств по этому поводу.

— Филипп запретил мне любить дона Родриго. И наговорил много плохих вещей про него. А когда дон Родриго последовал за мной во Францию, он приказал его арестовать и посадить в тюрьму. А сегодня мы узнали, что через день дона Родриго увезут из Тура в Испанию, где, скорее всего, казнят по обвинению в государственной измене, — Валери с вызовом посмотрела на кузину, — но все это абсолютная ерунда! Это все Филипп выдумал, дон Родриго благородный человек и не стал бы продавать государственные тайны англичанам. Филипп обвинил его в измене, и ему пришлось бежать из Мадрида. А Филипп увез меня.

Пока Катрин пыталась выстроить логическую цепочку из того, что рассказала ей Валери, дон Хуан вдруг встал и подошел к Валери. Катрин только тут увидела, что по щекам той текут слезы.

— Прекрати, Валери, — он достал платок и вытер ее щеки, — я уверен, что дон Родриго не даст себя казнить. Он что-нибудь обязательно придумает и снова заявится в Шатори. Только тогда Филипп не узнает о нем.

Валери сидела, опустив голову. И слезы продолжали бежать по ее лицу.

— Кто-то предал меня, — сказала она, — кто-то же рассказал Филиппу о том, когда именно дон Родриго приедет в Шатори. Его арестовали практически у ворот замка. И тут же дали знать моему брату. И этот человек будет виноват в смерти дона Родриго и в моей, — она снова разрыдалась, а дон Хуан замер, вдруг изменившись в лице.

— Тебе он настолько дорог? — спросил он, — дороже жизни?

— Да, — она закрыла лицо руками, — я никогда не обманывала Филиппа. И только из-за дона Родриго мы впервые в жизни поссорились. Я не понимаю, почему Филипп не может разрешить мне делать то, что я хочу, и быть с тем, кого я люблю

— Возможно, для этого есть причины. Ведь не из вредности же он это делает.

— Есть причины делать меня несчастной?

— Возможно Филипп знает о доне Родриго больше, чем ты?

Валери резко поняла голову и посмотрела на него:

— Он что-то тебе говорил?

— Только тоже самое, что и тебе. Что дон Родриго — охотник за наследством.

Валери вскочила:

— Но это не так! Он искренне любит меня, я же знаю! И то, что у него мало денег, никак не может изменить его чувства ко мне! Почему-то тебе Филипп позволял ухаживать за мной и доверяет тебе, а дона Родриго готов отправить на казнь! Неужели только потому, что у тебя есть деньги, а у него их нет?

Валери снова плакала, а Катрин смотрела на дона Хуана. Но тот был как всегда совершенно спокоен. Хотя нет, щеки его порозовели, значит он все-таки не железный.

— Возможно потому, что меня вряд ли можно обвинить в охоте за наследницами, — тихо сказал он, так тихо, что его слышала только Катрин.

Глава 2. Манипуляции

Всю ночь Валери не сомкнула глаз. Подозрение, закравшееся ей в душу, одновременно ужасно расстраивало ее и вселяло надежду. Она боялась оказаться права, одновременно надеясь, что права. Она металась в постели, вставала, стояла у окна, смотря на темный парк, и все думала и думала, пока у нее окончательно не разболелась голова. Тогда она прибегла к помощи снотворного, и заснула на рассвете, измученная собственными мыслями.

Утро выдалось солнечным и прохладным. Катрин и Валери вышли в парк. Валери с трудом могла беседовать с кузиной. Ее теория срочно нуждалась в проверке, иначе мысли сведут ее с ума.

Что бы ни думали в округе о Валери де Флуа, но ее чувство к дону Родриго Альмасан было настоящим и искренним. Она многое пережила из-за него, и готова была абсолютно на все, чтобы вызволить своего возлюбленного и бежать с ним. Она пошла на противостояние со своим братом, которого не просто любила, но боготворила. Она и дальше собиралась обманывать его и выкручиваться всеми возможными способами, чтобы только дон Родриго был рядом с нею.

Кузины пошли по аллее, беседуя на отстраненные темы, но, когда появился дон Хуан, Катрин заметила, как резко испортилось настроение Валери. Она села на скамью и смахнула слезу.

— Я не представляю своей жизни без дона Родриго, — сказала она, — закрывая лицо руками, — стоит мне подумать о нем, я тут же начинаю плакать…

Такое поведение не было свойственно Валери, и Катрин с трудом верила ей. Смена настроения кузины не осталась незамеченной ею, но дон Хуан, который подошел к скамейке и поклонился девушкам, не видел ее смеющейся еще пять минут назад.

Долго не думая, Валери перешла в атаку.

— Я еду в Мадрид, Хуан, — сказала она, и глаза ее были полны слез.

Дон Хуан сел рядом с нею, взял ее руку в свою.

— Ваш Родри непотопляем, — улыбнулся он, — он не даст себя повесить и что-нибудь придумает.

— Я не могу быть уверена в этом, — она снова заплакала, и даже не пыталась уже скрыть слез, — я не знаю, как мне жить без него, Хуан!

— Если дон