Другие правила - Валерия Аристова
Дону Хуану всегда везло. Он был любимцем своей матери, его любила инфанта Кармела, ему легко давалась любая учеба, и все всегда хвалили и любили его. Женщины сами вешались ему на шею, стоило ему появиться в любом доме. Он шел по жизни легко и приятно, делал все, что ему ни заблагорассудится. Его умение держать себя и дипломатические способности всегда позволяли выходить сухим из воды, а несколько дуэлей, которые все же произошли, были легко выиграны благодаря лучшим учителям фехтования и его способности делать хорошо то, чему его учат. Прекрасные манеры и хорошо поставленная речь, позволяли вращаться в дипломатических кругах, и король уже подумывал о назначении его в какую-нибудь из европейских стран представителем Испанской короны. Только вот станет он постарше, женится и остепенится.
Везение дона Хуана закончилось в тот день, когда ко двору была представлена невысокая светловолосая девушка в зеленом платье. Она опиралась о руку графа де Флуа, о котором ходили нехорошие слухи, что он то ли русский шпион, то ли имеет какую-то тайную миссию от французского престола. Жаль, что имя ее он прослушал. Но глаза у нее были цвета болота, темно-зеленые, с золотистыми искрами. Она ушла куда-то вместе со своим спутником, и дон Хуан несколько раз пытался найти ее глазами среди гостей и придворных. Но она пропала, будто и не было.
— Мне кажется, я влюбился в нее с первого взгляда. Наверно потому, что она была не такая, как все. Другая. От нее так и веяло приключениями, шелестом листьев на деревьях, ночным костром и небольшими горными озерами. Чем-то свежим и светлым. Женщины при мадридском дворе все одинаковые. Даже смотрят они одинаково, и манеры у них тоже похожи. А Валери была совсем другая. Не похожая ни на одну из них.
Валери выждала некоторое время, и уже под конец бала снова появилась перед доном Хуаном. Даже не так. Она налетела на него случайно в толпе, просто засмотрелась куда-то и врезалась в дона Хуана. И уронила веер.
— Боже, простите меня, сеньор! — воскликнула она с непонятным акцентом, и невероятно искажая испанские слова, — простите, пожалуйста! — она хотела поднять веер, но дон Хуан, конечно же, не позволил ей, и сам подал ей его. Но Валери не взяла.
— Не стоит извиняться, — он улыбнулся, а она заулыбалась в ответ. Улыбка у нее была открытая и искренняя, — это вы простите меня, я тоже не видел вас.
Тут появился граф де Флуа. Он хотел было увести свою спутницу, но глаза его остановились на доне Хуане и в них блеснули озорные искры.
— Представьте мне вашу спутницу, дон Филиппе, — попросил дон Хуан, кланяясь ему в знак приветствия.
Филипп широко улыбнулся.
— Это моя сестра, дон Хуан, сеньорита Валери де Флуа. Вчера прибыла из Италии. Она еще только начинает учить испанский и впервые при мадридском дворе. Поэтому просим вашего снисхождения.
— Никакого снисхождения я не прошу! — возмутилась Валери с забавным акцентом, — я прошу только прощения, что побеспокоила сеньора!
— Дона Хуана Медино, — сказал Филипп.
Валери протянула дону Хуану руку, которую он поднес к губам. Потом кивнула ему, резко развернулась и скрылась в толпе, увлекая брата за собой. А дон Хуан стоял, смотря ей в след, и тут осознал, что забыл отдать ей веер. Первым его порывом было бежать за ней и отдать ей ее вещицу, но потом он подумал, что веер — хороший предлог нанести визит сестре Филиппа де Флуа и познакомиться с ней поближе.
На следующий день дон Хуан Медино постучал изящным серебряным молоточком в дверь резиденции графа де Флуа в самом фешенебельном районе Мадрида.
Валери не оказалось дома. Зато был дон Филиппе, который, казалось, немного над ним посмеивался.
Весь оставшийся день он думал о этой странной девушке, и вечером послал ей букет роз. А на следующий день случайно столкнулся с нею в парке. Она была одна, только со служанкой. В черном платье и зеленом плаще, со светлыми волосами, ниспадающими вопреки моде до самой талии тонкими завитыми кольцами, она казалась ему какой-то лесной нимфой, а не реальной женщиной из крови и плоти.
Валери сидела на скамейке, читая книгу. А дон Хуан прогуливался по аллее с доньей Исабель, в которую считал себя влюбленным, и которая оказалась прекраснейшей любовницей. И он бы думал только о ней, если бы в голове его не засела занозой Валери де Флуа, со своими свободными манерами и непонятным акцентом. Он поклонился Валери, но ему было неудобно подойти к ней, хотя ему очень хотелось променять все ночи с доньей Исабель на одну только возможность сесть на скамейку рядом с Валери де Флуа и спросить у нее, что за книгу она читает. Но он ушел, а она так и осталась, и только ее улыбка и взгляд были ему наградой.
Отделавшись как можно скорее от возлюбленной, дон Хуан бросился обратно к Валери, но скамейка была пуста. Правда, не совсем. На ней лежала книга. Дон Хуан поднял книгу, повертел ее в руках, раскрыл и замер. Книга была написана на совершенно неизвестном ему языке. Он знал несколько языков и уж точно мог бы определить, к какой семье относится тот или иной язык, но подобного он не видел ни разу. Он взял книгу с собой и отправился к старому букинисту.
Старик долго изучал текст. Потом пожал плечами и отдал ему книгу назад. Язык и ему знаком не был.
— Тарабарщина какая-то с востока, — сказал он, — я такого языка не знаю. Могу предположить только, что это чешский или польский. Но и то не наверняка, просто потому, что я не знаю ни одного славянского языка. Возможно, это один из них.
— Русский? — спросил дон Хуан, вспомнив, что говорили о брате Валери.
Букинист покачал головой:
— Нет. Русские используют другие
