Бамбалейло! (СИ) - Галина Шатен

Галина Шатен

Бамбалейло!

= 1 =

Музыка продолжает долбить. Просто не преставляю, как сосед не оглох. Хотя, может поэтому он её и слушает так? Помню там жил какой-то шкет, но тогда и мне было восемнадцать… Антон, Миша, Леша какое-то такое имя. Тогда тоже все время включал громко. Видимо, года идут, а дурь остается. Оглядываю старые стены. Вроде все вымыла. Но старость и серость не вымоешь порошком.

Буквально месяц назад на семейном совете, где нас всегда трое: я, муж и свекровь, решили, что нам надо расширяться, и мне нужно продать однушку, которая досталась мне пять лет назад в наследство от бабушки. Хотя откровенно, не понимаю, как нам может не хватать места в огромной трёшке.

Запаковываю коробку с моим детским хламом, и зачем бабушка его хранила? Все в мусорку. Как настойчиво раздается трель дверного звонка. Смотрю на часы, должно быть риелтор пришел чуть раньше.

Отряхиваю классические брюки от пыли и поднимаюсь. Но когда открываю дверь за ней стоит тоненькая, молодая девчонка с животом. У нее большие глаза, цвета неба и они полны слезы.

- Вы ко мне? – уточняю на всякий случай.

- Оксана… Архангельская? – спрашивает дрожащим голосом.

- Допустим.

- Я…- всхлип и опускает глаза, - Я… я беремена…

Опускаю глаза на ее живот. Может, она предполагает, что я думаю у нее там арбуз?

- От вашего мужа… - сдавленно продолжает, - пожалуйста… вы его отпустите… пожалуйста…у нас семья будет…

- Н-да – протягиваю, продолжая глазеть на девушку в полном замешательстве. Не передать словами сколько всего в это мгновение промелькнуло в моей голове.

- Я… я не хотела… простите… я просто… - снова всхлип. Затем она разворачивается и убегает по лестнице вниз. Некоторое время слушаю звуки музыки, все еще доносящиеся снизу. Закрываю дверь. Достаю телефон и набираю номер.

Подхожу к кухонному окну. На скамейки сидит парочка, будто бы далеко за сорок. Пьяно выясняют отношения на повышенных тонах. Да, в этих дворах частое явление.

- Милая? У тебя что-то срочное? – голос Лёни всегда такой спокойный, отвлекает от созерцания чужой драмы.

- Так. Я быстро. Мне нужен ответ. Да или нет.

- Что случилось? Оксана, я ничего пока не понял.

- Ты меня разлюбил Лёня?

- Что ты говоришь? – устало выдыхает в трубку и мое сердце замирает в надежде. – Ты ведь знаешь, я люблю тебя.

- Хорошо. Другой вопрос. Тоже быстрый. От тебя случайно никто не беременел…. ну, так в недавнем прошлом.

А вот его тяжелое молчание всю надежду, что так лелеяло сердце разносит в пух и прах. Он не говорит мне «ты что, больная?». Или не смеется.

Ничего.

Мне даже кажется, что его отключили.

- Лёня?

- Я… Кх. Минуту пожалуйста, - говорит кому-то, а у меня внутри все холодеет.

Отключаюсь.

На скамейке внизу ссора тоже дошла до своего апогея. Мужчина резко поднимается.

- Всё! Бамбалейло! – говорит мужчина громко с выражением и, подняв руку, вверх уверенной походкой уходит, приняв свое решение.

А потом звонит Леня. Ставлю телефон на беззвучный.

Я была обычной девчонкой. Бабушка со мной особо не мучилась, но иногда ей приходилось смирять мой пубертат. Особенно, когда я похорошела и приобрела длинные ноги и грудь. Мама уехала в Москву в поисках лучшей жизни. Спойлер: она её нашла, но за мной так и не вернулась. Хотя иногда мы созваниваемся.

С бабушкой мы всегда поругивались, но гранде скандал случился в выпускном, когда я залетела от своего парня.

Леня Архангельский был на два года старше, студент-медик. Мне нравилось, что он весь такой педантичный, правильный. Полная моя противоположность. Из полной семьи. Леня был хорош во всем, кроме контрацепции.

Анель Николаевна, мама Лени, умоляла меня сделать аборт, уверяла, что у нас полно времени, что вся жизнь впереди. Что Леня и так любит, и женится. Чтоб не перечеркивала наши судьбы. Чтоб мы смогли доучиться. Чего-то достичь в жизни. Леонид поддержал маму, но и от меня не отказывался. Сказал, что любит и обязательно женится.

А бабушка у меня верующий человек была. Воевала до последнего, чтоб я оставила ребенка. Но мне было так страшно, и еще я Лёню любила, а как не любить, если другого и не знала? Мне уже было восемнадцать и решение все равно оставалось за мной. Тогда бабушка сказала, чтоб я собирала свои вещи и переезжала к своему Лени, если так решила такое и больше, чтоб к ней не приходила. Так и случилось. Мне казалось, что мы с Леней все переживем.

С бабушкой мы так и не помирились… Ушла она тихо во сне. Соседки говорили, что замкнулась, ни с кем не разговаривала. Жила своей тихой жизнью отшельника. Иногда, особенно по ночам, когда все хлопоты остались там, за дверью спальни, я грустила по ней. Все же она меня не бросила как мама, просто не приняла мой выбор.

И с Архангельским мы живем уже восемнадцать лет. Да, действительно, Леня стал блестящим кардиохирургом. Его начали звать даже заграницу. Он обучал студентов-медиков, и очередь к нему на прием была расписана на год вперед. Я же была его надежным тылом дома. Хотя тоже закончила университет. Но меня убедили, что мне не нужно работать, да и мне нравилось заниматься домашними делами. Готовить, содержать дом в чистоте и так далее по списку.

Анель, мама Лени, плотно взялась за мое воспитание. Усмирив мой пылкий нрав на раз-два. Научила меня надевать платья, каблуки, готовить и ухаживать за мужем. Я стала женственной достойной ее сына, и наверное, я ей за это благодарна иначе бы осталась дерзкой пацанкой в порванных джинсах. Хотя все же иногда свекрови очень много в нашей жизни. Особенно после смети свекра.

Позже детей у нас так и не получилось сделать. Так бывает, когда при первой беременности делаешь аборт. Но далеко не все это знают. Однако Леня меня убеждает, что это его не волнует. Что все впереди. Люди и в сорок рожают, а мне-то только тридцать шесть. Да и медицина шагает вперед.

А оно вот что. Видать, Леня не стал ждать. Да и без меня прекрасно справился. Не нужно быть семи пядий во лбу, чтобы понимать, что мой муж трахнул малолетку и она