Бывшая жена. Ложь во имя любви (СИ) - Петрова Анастасия Дмитриевна

Мирон мне не доверяет. Не только мне. Он не доверяет женскому полу.

— Я тебя услышала, — сухо отвечаю, резко меняя ярость на полное безразличие, — надеюсь, Мирон, ты найдёшь себе ту… А впрочем, мне это уже неинтересно.

Хватаю свою сумку с кресла и вылетаю из его кабинета. Я слышу, что он кричит мне в спину, просит немедленно вернуться, даже шаги его слышу. Правда, успеваю заскочить в лифт прежде, чем он зайдёт следом.

Вытираю слёзы и еду крайне медленно обратно в свой цветочный мир. Как-то после развода с Димой всё пошло наперекосяк…

Вернее, именно личная жизнь не складывается. Совсем.

Всё не то. И всё не так.

Я бьюсь как рыба об стекло в аквариуме, но меня не слышно…

Домой возвращаться не хочется, говорят, что работа — отличный лекарь. И лучше я загружу себя по полной рабочими процессами, чем дам возможность себе думать о случившемся на досуге.

Паркуюсь у цветочного, привожу себя в порядок, убирая остатки слёз.

У входа в мой магазин замечаю мужскую фигуру.

— Добрый вечер! А мы уже закрыты, — вежливо отвечаю мужчине, что стоит спиной ко мне, — завтра откроемся с девяти. Вы хотели заказ оформить?

— Привет, Аврош, — Дима поворачивается лицом ко мне, — нет, я бы хотел… поговорить. Ольга сказала, что видела тебя в онкоцентре. Скажи мне, — он обеспокоенно делает шаг в мою сторону. Глаза блуждают по моему лицу, словно он пытается что-то понять, — у тебя проблемы, Аврош? Ты ведь не болеешь?

И его последний вопрос выходит каким-то вымученным, что я даже теряюсь.

Глава 16. Аврора

Словно немая, я смотрю в его, наполненные тревогой глаза и не знаю, что сказать.

Разве он имеет право знать? Разве он имеет право вмешиваться в мою жизнь сейчас?

Это луна в Плутоне, или Меркурий в ретрограде?

Понять не могу, почему меня преследуют какие‑то странные знаки. Они липнут, как паутина к лицу. Едва заметная, но от этого вызывающая ещё более сильную тревогу.

Чадов немного изменился с последней нашей встречи. Волосы будто стали короче или, не знаю… А может, это просто свет падает иначе, искажая привычные черты, как кривое зеркало, в котором узнаёшь себя лишь по осколкам.

— О чём ты? — наконец выдыхаю, снова сопоставляя факты.

Она сказала ему обо мне. Замечательно. Они ещё меня обсуждают, так выходит?! Мысли крутятся, как лопасти ветряка в шторм. Хаотично, с угрозой сорваться и разлететься на части.

— Просто ответь, пожалуйста.

Несмотря на то что он всегда владел огромным бизнесом, в отличие от Мирона, он ведёт себя и вёл всегда абсолютно иначе. Дмитрий всегда знал границы, и сам имел их, и у других уважал. А вот у Мирона, как выяснилось со временем, есть сложности с этим. Да и уж если его прошлое до сих пор в нём не сожжено, то о чём можно говорить. Правда, тут же хочется посмотреть в зеркало и сказать: «Сама на себя посмотри».

Ты пережила, но, встретив бывшего, на секунду ведь екнуло. Что ни говори, как ни прикрывайся, сердце всё равно бьётся чаще, словно птица, забывшая, что клетка давно открыта.

И я ведь в какой‑то степени бежала от правды. Чувствовала некоторое давление и манипуляции с самого знакомства с Мироном. И вот, наконец, столкнулась с собственными подозрениями лбом, в конце концов убежала, да только, видимо, не в ту сторону. Ведь на пути вырос тот, кого видеть, несмотря ни на что, не хочу.

— Нет, я была на благотворительном вечере, — озвучиваю сухо, вновь двигаясь к двери.

Замечаю, как Чадов буквально выдыхает. Я даже оборачиваюсь, наблюдая, как напряжение, словно воздух, выходит из его тела. Он хватается за грудь и рвано дышит, а меня это не на шутку пугает.

— Ты в порядке? — осторожно спрашиваю, нахмуривая лоб.

Ключи автоматом входят в замочную скважину, и я прокручиваю замок. Механический, равнодушный звук будто подчёркивает… время не ждёт, а ответы не лежат на поверхности.

— Да, да, — он вновь выпрямляется, будто пытается доказать всем, что он сильный, и посылает в меня ненатуральную улыбку.

— Считаешь, что я поверю?

Я даже усмехаюсь в голос. Не скажу, что Дима был наивным, но сейчас словно и вправду думает, что я поведусь. Разница лишь в том, что, может, я и была наивной тогда… но он сам поспособствовал тому, чтобы перестать быть таковой.

— Дим, я прожила с тобой не один день…

Он вдруг оставляет попытки казаться кем‑то другим и смотрит так… Прямо в душу. Она и без того не нараспашку, но ощущение, что именно этот человек знает лазейку. Ту самую трещину, через которую сможет открыть себе дверь. И этот взгляд сейчас будто луч прожектора, высвечивающий то, что я так старательно прячу в темноте.

— Я только это хотел спросить, — выдаёт он, поджимая губы. — Хочешь верь, хочешь нет, испугался… А за меня не переживай, — снова эта улыбка, почти виноватая. — Не трать свою энергию, тебе есть куда её направить, — посылает восхищённые глаза на вывеску.

Не знаю, почему и как… Может быть, ситуация с Мироном, а может быть, тот факт, что я устала барахтаться в этих эмоциях. Что мною движет, я не объясню, но я всё равно говорю вслух то, что не планировала. Слова срываются, как листья с дерева в порыве осеннего ветра неожиданно, неудержимо, будто сами искали выход.

— Могу предложить чашку кофе, если ты…

— Буду рад, Аврора. Очень.

Глава 17. Аврора

— Ты помнишь, какой кофе я люблю.

Дима забирает из моих рук чашку, я лишь пожимаю плечами. Помню, конечно. Я же каждое утро ему варила кофе, это стало привычкой и выработалось уже до автоматизма.

— Аврора, послушай, — Дима опускает голову вниз, рассматривая стол, — Я не знаю, как тебе сказать, но… С последней нашей встречи я не могу выкинуть из головы твой образ. Он словно преследует меня везде. Я ищу тебя в толпе, глазами цепляюсь за рыжие волосы, которые могут быть хотя бы на каплю похожи на твои. И я вот решил, что надо поговорить, чтобы не мучаться так.

— Ты мучаешься, Дима?

Качаю головой. Многие бы женщины обрадовались, что бывший мучается, страдает, ищет встреч. Но у меня радости нет совершенно. Я же точку поставила, двигаться дальше стала, а сейчас он появился на моем пути вновь, как преграда.

— Да. Я жалею, что тогда ушел и разрушил нас.

— Так, — резко выставляю руку вперед, — Я не готова обсуждать это спустя столько времени. Не могу ничем помочь, Дима. У нас с тобой давно разные жизни, которые никак не пересекаются и идут параллельно. Если тебя мучает совесть, то не переживай, зла не держу. Это был хороший урок, который я усвоила на всю жизнь. Но давай не будем прошлое ворошить… Ни к чему все это. У меня все хорошо, у тебя, судя по всему, тоже все нормально. Видишь, мы оба справились друг без друга.

Внутри меня что-то надрывается, не давая мне высказаться о той боли, что он причинил. Не нужно ему знать, как я рыдала ночами, как хотела, чтобы все оказалось неправдой. А сейчас уже поздно. Слишком поздно. Я многое о себе поняла, поняла, какой хочу быть, какого мужчину рядом хочу и вообще чего хочу от жизни.

— Да, прости, — он больше не развивает эту тему. Отпивает кофе, — Идеальный. У тебя всегда получался самый вкусный кофе.

— Спасибо, — нацепляю вежливую улыбку.

Даже и не знаю, о чем нам еще говорить… Между нами нет ничего общего. Совсем. И потомство мы не оставили, значит так должно было быть. Хоть эта тема и болезненная до сих пор для меня, я научилась жить с этой реальностью, не сбегая никуда.

— Аврора, ты не подумай, что я лезу не в свое дело. Просто хотел спросить, тот мужчина, что был тогда с тобой на дороге, у вас все серьезно?

— Да, — мгновенно отвечаю на вопрос, — У нас все серьезно. Его зовут Мирон.

Конечно, я не буду рассказывать бывшему, что в наших отношениях с Мироном есть некие трудности и разногласия. Да и сама я до конца не понимаю, что чувствую. С одной стороны, мне с ним хорошо, но каждый раз, когда у него случается подобный приступ ревности, я теряю интерес. Меня это раздражает. Он не доверяет мне, а без доверия отношения не получатся.