После развода. Отголоски любви - Катя Лебедева

— Почему? — в голосе подруги нет осуждения, только тревога, недоумение и бесконечная усталость за меня, за всю эту невыносимую ситуацию. — Мила, милая, ну сколько можно тянуть? Ты же понимаешь, что это не получится скрывать вечно? Она же все равно увидит, сама поймет… Лучше ведь от тебя узнать, честно и прямо, чтобы ты могла все объяснить, поддержать ее, чем потом она сама все поймет.

По спине бегут мурашки. Она права. Абсолютно права. Но страх — штука иррациональная и очень сильная. Он сковывает по рукам и ногам, парализует волю.

— Я знаю, Лен. Я сама себя извожу этим каждый день, просто с ума схожу, просыпаюсь и засыпаю с этой мыслью. Но я… я боюсь. Честно. Боюсь ее реакции. До ужаса. Боюсь, что это станет для нее той самой последней каплей, которая окончательно сломает ее хрупкий мир. Она и так еле держится, вся в себе, тоскует по дому, по отцу, по той жизни, которую мы потеряли по его вине… А тут я… с ребенком. С тем самым ребенком, которого ее папа так отчаянно хотел, но получил не от меня, а от другой. Это же такой удар для нее. Она может не понять. Может подумать, что я ее предала, что теперь все мое внимание, все силы и такую маленькую надежду на счастье я отдам кому-то другому, что ее снова отвергли… Я боюсь все Злате рассказать.

И не успеваю договорить, выложить все свои страхи перед единственным человеком, который может меня понять, как раздается тихий, но такой чужой и зловещий скрип двери, той самый, который я еще не успела смазать.

Я резко оборачиваюсь, сердце делает кувырок и проваливается куда-то вниз.

Злата. Она смотрит на меня, и в ее взгляде море вопросов и страх предательства.

— О чем это ты боишься мне рассказать, мама? — тихо, но очень четко, почти бездыханно, спрашивает она, и каждый звук этого вопроса вонзается в меня как отточенное лезвие.

Глава 11

Мила

Вот мне и исполнилось тридцать шесть. В квартире царит гнетущая тишина, которую нарушает лишь навязчивый гул холодильника. Я сижу на кухне одна, уставившись в остывшую чашку чая, в которой плавают несколько забытых чаинок.

Сегодня мой день рождения, а ощущение такое, будто я на дне глубокого, темного колодца, из которого нет сил выбраться, и сверху медленно сыплется земля. За окном серый осенний вечер, и от этого в комнате было особенно тоскливо.

Злата заперлась в своей комнате, и эта закрытая дверь, словно непреодолимая стена между нами. Я слышала, как она час назад говорила по телефону с кем-то, вероятно, с отцом, и сердце сжималось от боли. Голос у нее был сдавленный, злой, полный обиды.

Она злится на меня, я это чувствую каждой клеточкой. Она злится за то, что я скрываю от него правду о ребенке, лишаю ее отца, лишаю ее шанса на нормальную семью. Она не понимает, не хочет понимать, что я не могу позволить ему снова влезть в нашу жизнь со своими «вариантами» и деньгами, с этой показной заботой, за которой скрывается лишь желание контролировать.

Я продала все старое, купила новое, начала все с чистого листа, сожгла мосты, пытаясь защитить нас от прошлого. Я так хотела, чтобы у нас все было по-новому, без этой грязи и лжи, чтобы мы могли дышать свободно. Но она…

Она почему-то цепляется за прошлое, за него, за тот призрачный образ отца, который он себе создал. И от этого мне еще больнее.

Я чувствую себя жалкой, никчемной матерью, которая не может ничего сделать правильно, не может защитить своего ребенка от боли, не может найти нужных слов, чтобы объяснить ей простые, казалось бы, вещи. Чувство вины гложет изнутри, не давая покоя.

Телефон на столе вибрирует, заставляя меня вздрогнуть.

Сообщение.

От Саши.

«Сейчас приедет курьер с подарком. Встреть»

Я смотрю на экран и не верю в эту наглость.

«Какой подарок? Я ничего не просила и не жду. Не надо»

Ответ приходит почти мгновенно, будто он ждал этого, сидя у экрана.

«Я же сказал, что буду о тебе заботиться. Просить ничего не нужно. Это мое решение, Мила»

«Мне не нужна твоя забота, Саша. Никакая. У нас все есть. Нам ничего от тебя не нужно. Забудь о нас»

Ответ не заставляет себя ждать, чтоб ему пусто было.

«Я твоего разрешения не спрашивал, не спрашиваю и спрашивать не буду. Я мужчина. Я когда-то взял на себя ответственность за тебя, и это навсегда. От тебя ничего не зависит»

Я читаю эти строки, и усмехаюсь сама себе, горько и безнадежно. Ответственность? Какую ответственность он взял? Ту, что изменил? Ту, что ушел к другой, бросив нас? Ту, что сейчас ждет сына от другой женщины?

Нет, это не ответственность, это игра. Игра в благородного рыцаря, который «печется» о своей бывшей семье, чтобы потешить свое самолюбие, чтобы чувствовать себя значимым и великодушным. Это очередной способ показать свою власть.

Я собираюсь с мыслями, и пишу ему снова.

«Отзови своего курьера. Я не буду ничего принимать. Все верну ему обратно»

«У тебя ничего не получится»

Парирует он моментально, и в его словах сквозит привычная уверенность в своей правоте, и словно по его злой воле, в этот момент раздается настойчивый, резкий звонок в дверь, заставляя меня вздрогнуть, но делать нечего, иду открывать, уже зная, кого увижу, и чувствую, как ноги становятся ватными.

Смотрю в глазок и вижу, что за дверью молодой парень в форме курьерской службы, с большим белоснежным пакетом в руках и корзинкой с роскошными, идеальными розами, которые кажутся искусственными в своей безупречности.

— Мила Александровна, вам доставка. Откройте, пожалуйста.

Качаю головой, не открывая дверь.

— Я ничего не заказывала. Возвращайте отправителю. Я не буду это принимать, — курьер смотрит на дверь с легким недоумением, пожимает плечами.

— Мне сказали оставить у двери, если вас нет или вы отказываетесь. Я так и сделаю. Хорошего вечера.

Он ставит пакет и цветы на пол в коридоре, на холодную бетонную плиту, и уходит.

Я стою, открыв дверь, смотрю на этот «подарок», обернутый в красивую бумагу с нарядным бантом, и чувствую, как внутри все сопротивляется, кричит «нет». Не бери. Оставь. Выбрось. Это очередная попытка купить и привязать, поставить меня в зависимость от его щедрости.

Но все же, с глубоким, тяжелым вздохом, почти ненавидя себя за эту слабость, наклоняюсь, поднимаю пакет и цветы, и